Я превращу твою жизнь в Ад 2

— Вроде бы говорили, что соберутся родственники, находящиеся поблизости, — безрадостно глядя на все прибывавших Райалинов, сказала Дарла.

— Ты недооцениваешь желание угодить. Вероятнее всего, соберутся все. — Именно поэтому Тильда считала, что у них недостаточно сил. Но где есть люди, есть и утечки сведений, не важно, в королевском дворце или где-то еще. Но в их случае это не пустые предположения — Горидас подтвердил догадки некромантки. Только назвать имена сейчас он отказался, лишь после заключения под стражу самого Сарманеля.

И настолько прекрасная возможность разобраться со стариком, как сегодня, не представится еще очень долго. В основное время глава рода пребывал в особняке Райалинов в столице и пробраться незамеченными внутрь того здания было практически невозможно. Охрана, выстраиваемая годами, бросила бы вызов любому гениальному вору, если бы такой нашелся.

— Мы пробираемся, добываем доказательства, записи артефактов и все? — уточнила водница. Охрана у особняка впечатляла — несколько десятков человек в зеленых одеждах, сшитых белоснежными нитями. Не все из них были целителями, а роду Райалинов подавляющее количество и вовсе не принадлежало, просто работали на них. Магам щедро платили, а вакантные места появлялись довольно редко, ведь почти никто не увольнялся по собственной воле.

— И еще кое-какие бумаги, — нехотя добавила Тильда.

Дарла кивнула собственным мыслям. Водница знала, насколько важно это мероприятие — отец даже изменил свое решение о ее переводе на немагическое отделение академии. Если девушка поможет, ей позволят вернуться. Правда, Дарле отчетливо казалось, что Кровавая река знает что-то о происхождении Эммы, хотя сама водница не говорила ему об этом ни слова.

Когда Тильда отошла, переговариваясь о чем-то со своими подчиненными, ее место занял Клайм.

Внутренне водница вздрогнула, но внешне оставалась непоколебима, тверда и холодна. После недавнего откровенного разговора с магом энергии она старалась держать дистанцию. Но Клайм постоянно возникал рядом. Обычно он молчал, но его присутствие было будто физически осязаемо — блондин не позволял забыть о себе.

Дарлу это и раздражало, и приносило удовольствие. Пока что она саму себя совсем не понимала. С одной стороны, обида полностью не исчезла, не полопалась, как мыльная пена, но с другой — девушка жаждала тепла, мечтала вернуть то, что происходило между ними когда-то.

— Будь осторожна, Дарла, — нарушил тяжелое молчание Клайм.

— Переживаешь? — усмехнувшись, с вызовом поинтересовалась она.

— За других. — Он невозмутимо кивнул в сторону особняка, за которым они наблюдали. Клайм, как и Ридж, оставался в отеле и внутрь вместе с остальными не шел. — Я видел твои тренировки, а прошло чуть больше двух лет с последнего раза. Неплохая фора, чтобы удивить меня.

— Удивить тебя? — с сомнением переспросила Дарла и после уверенно добавила: — Это невозможно!

Губы мага энергии дрогнули.

Водница тоже едва не улыбнулась, но вовремя взяла себя в руки — она не собиралась так легко сдаваться.

— Но это не тренировка, Клайм, — неожиданно сухо сказала девушка.

— Да. Именно поэтому я буду рядом.

Дарла сглотнула и, помедлив, кивнула.

«Хорошо. Я полагаюсь на тебя», — говорил вид водницы. Она признавала его не как любимого, а как партнера, способного выручить в сложной ситуации.

Больше ни о чем поговорить они не успели — к особняку на улице подъехал очередной партландер, из которого вышла знакомая фигура. Девушка прошла вдоль многочисленной охраны и исчезла в недрах дома.

Тильда оказалась права — на нынешнюю встречу Райалины собрались практически в полном составе. Отсутствовали лишь пара человек из младшей семьи.

К главному залу вел длинный темный коридор с едва мерцавшими светильниками округлой формы, выступающими прямо из стены.

— Возможно, глава отметит тебя лично. Сохраняй достоинство, — напутствовал Картус, положив ладонь на плечо Конкордии. Со стороны могло показаться, будто надзиратель ведет заключенного.

Ни один мускул на лице девушки не дрогнул, но взгляд потяжелел, налился свинцом, и если бы отец увидел его, то вовсе не узнал бы свою дочь.

— Я постараюсь, — тем не менее сказала она.

Но Картус скривился — ответ не пришелся ему по душе. Мужчина склонился, собираясь приструнить свою непослушную дочурку, но ему помешали.

— Рада видеть вас вместе. Это так редко происходит! Порой мне кажется, что у моего брата и вовсе нет детей, — произнесла женщина с вишневой помадой на губах, что сложились в кривую улыбку. У любого, даже самого непроницательного человека, возникли бы сомнения в ее искренности.

— Добрый вечер, Элиз. И мы тоже рады вас видеть. — Картус проигнорировал выпад сестры. Рядом с женщиной появилась Ивонна, отставшая и только что нагнавшая мать.

Конкордия, едва взглянув на родственниц, отвела взгляд, смотря строго перед собой. Ивонна же, решившая смолчать в присутствии старших, наоборот, внимательно следила за ней.

Девушка словно сканировала каждый сантиметр тела сестры, и, будто раз за разом что-то находя, улыбалась все шире — довольно, высокомерно, пугающе.

— Слышала, ты подыскиваешь жену, — опережала события Элиз. — У меня есть одна знакомая…

— Спасибо, обойдусь своими силами, — резко оборвал ее Картус.

— Ну как пожелаешь. Я всего лишь предложила свою помощь, — безразлично пожала плечами женщина. — Хотя кто знает, может, жена и не понадобится? Расположение отца шаткая вещь. Сегодня — есть, завтра — нет.

— Не боишься? — неожиданно прямо спросил Картус, остановившись. Их процессия как раз достигла конца коридора.

— Почему я должна бояться? — фальшиво удивилась Элиз. — Это всего лишь забота, братец. Всего лишь забота…

Картус не мигая уставился на сестру, всем своим видом показывая, что он думает о ее «заботе».

— Ладно, мы пойдем к нашему столику. Прекрасного вечера, — помахала Элиз ладонью в причудливой перчатке с обрезанными указательным и средним пальцами. На первом виднелся санкровен с витиеватыми узорами на крышке.

— И вам. Прекрасного, — рублеными фразами, с неохотой отозвался Картус, резко отвернувшись.

По всему залу были расставлены столы — одни маленькие и круглые, а другие побольше и овальные. В центре каждого находилась статуэтка сарадала — золотого, серебряного и почти ржавого цветов. Так обозначалось, для какой именно семьи предназначалось место. Все старшие сидели поближе к главе рода.

Картус, словно ледокол, двигался вперед. Его дочь шла следом, собирая на себе многочисленные взгляды, — недоверчивые, а некоторые откровенно завистливые. Когда девушка прошла мимо Оберона, то едва заметно вздрогнула, но кроме парня, этого никто не заметил.