Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

– Да. Но если бы я их не говорил, она бы не согласилась.

– Возможно, – сказала я, разворачиваясь к друзьям.

Поражало то, с какой быстротой я решила остаться с некромантом, но если задуматься, этому существовало логическое объяснение – вся моя жизнь напоминала беспрерывные скачки с места на место. Единственная постоянная – родители, и мысли о них не давали мне покоя, вызывая чувство вины.

Мы с Даниэлем вернулись, а магу энергии пришлось подняться, чтобы освободить мне место.

– Ридж, – позвала я, – ты еще не отдал заявление о выборе приза?

Воздушник самодовольно улыбнулся:

– Нет. Хочешь изменить решение?

– Не знаю. Наверное, – задумчиво отозвалась я. – Если честно, я хотела отдать деньги тебе, если они мне не понадобятся.

Дарла цокнула, закатывая глаза.

– Зачем? – растерянно и удивленно спросил Ридж.

– У тебя есть на что их потратить.

Даниэль сощурился, по его лицу прошла тень.

– Не раскидывайся возможностями, Эмма, – сказал некромант. – Занятия с ректором стоят куда больше твоей доли выигрыша.

– Он прав, – признал Ридж, хотя его лицо до сих пор выражало непривычную мне мягкость.

Дарла молчала, поджав губы, хотя должна была знать о таинственных уроках больше всех присутствующих.

– Я не в курсе, – произнесла водница, заметив мой взгляд. – Извини. Мой воспитатель желает, чтобы я наравне с остальными заслужила его бесценное внимание.

– Ладно. – Кровь шумела в ушах, а глаза слипались. Я желала забыться, оставив все проблемы на потом. – У меня еще есть время подумать?

– До утра, – откликнулся Ридж.

– А когда награждение?

– Через четыре дня, – ответил некромант.

– Почему так долго?

Даниэль мрачно улыбнулся.

– Все дело в подготовке. Думаешь, нам вручат призы и отправят по домам? – Бровь Лефевра насмешливо изогнулась. – Нет. Завершение будет даже помпезнее начала. Они рассылают приглашения.

– Кому?

– Родителям, – ответил некромант иронично-злым тоном.

Глава 25 Сарманель

Вычурная обстановка кабинета не имела ничего общего с другими помещениями особняка, расположенного во внутреннем кольце столицы королевства Морлад. Хотя посетители зачастую сравнивали кабинет с тронным залом – на полу раскинулся красный ковер, ведущий к монументальному столу, в центре которого восседал в кресле-троне Сарманель Райалин.

На стенах висели картины в золотых рамах, гобелен с картой королевства, где зеленым отмечались территории, принадлежащие его роду, а на потолке золоченая лепнина. За спиной главы у окна цвело самое настоящее дерево, раскинувшее приземистые ветви во всю ширину зала. Одно из тех деревьев, что произрастали в садах на юге, – оно, словно символ могущества Райалинов, напоминало о главном их богатстве – плодах сарадала.

– Мы назначаем цену, вы покупаете, – властно проговорил Сарманель, восседающий в кресле, своему гостю. – И ко всему прочему, мое время тоже стоит денег.

– Стоимость слишком возросла. Мы являемся вашими клиентами больше десяти лет и… – Мужчина замолк, когда глава рода поднял ладонь.

– И это ничего не меняет. Мы гарантируем качество, – проскрипел Сарманель и, опустив голову к бумагам, добавил: – Горидас, проводи господина Олара.

Мужчина выглядел жалко: хмурое лицо, негодующий взгляд, поджатые губы – коктейль из ярости и беспомощности. Обойдя стол главы, Горидас остановился рядом, с беспристрастным видом указывая рукой на высокие двустворчатые двери.

– Прошу, хотя бы одну партию по старой цене! – умоляюще воскликнул Олар.

Сарманель поднял голову, оскалился – он уже давно разучился улыбаться, губы растягивались в жалкое подобие доброжелательности, а взгляд оставался острым, пронизывающим и ядовитым, как у хищника, рассматривающего свою жертву.

– Нет! – прозвучал отказ, как удар грома. – Убери.

Горидас положил руку на спину господина Олара, мягко подталкивая того к выходу.

Когда приемная опустела, Сарманель вновь оторвался от бумаг и, вцепившись в железную трость, созданную мастером по магическому металлу, который сделал ее легкой и прочной, поднялся и похромал к дивану, стоящему в затененной нише.

– Больше не допускай, чтобы меня беспокоили по таким вопросам, – хрипло дыша, произнес глава.

– Да, господин. – В такие минуты лицо Горидаса всегда было непроницаемо. Чтобы добиться нынешнего положения, ему пришлось многому научиться.

Сарманель задумчиво пошевелил пальцами, обхватывая чуть сильнее рукоять трости, украшенную ограненным звездным камнем – мутным в дневных лучах, но сверкающим при луне своими собственными созвездиями, заключенными в его оболочке.

– Сколько ты служишь мне, Горидас?

– Не знаю, господин. Я не считаю.

– Меня прельщает твое благородство, мальчик, в отличие от остальных ты всегда знаешь верный ответ. – Сарманель не мигая смотрел на своего советника. – Пятнадцать лет – срок, заслуживающий награды.

Волосы главы давно поседели, щеки обвисли, лицо выражало вечное недовольство – не озлобленность, а ожидание неприятностей, будто каждый раз, поднимаясь с постели, старик предвкушал дурную весть.

Советник молча слушал.

– Раз ты сирота, может, мне дать тебе семью? – спросил глава, лукаво глядя на подчиненного. – Подкрепить чем-то серьезным твою верность. Что ты об этом думаешь, Горидас?

– К чему вы ведете, господин? – Самообладанию мужчины оставалось лишь позавидовать. Сцепив руки за спиной, он неподвижно стоял, как солдат, несущий службу.

Глава тихо засмеялся, издавая скрипящий, как старые матрасные пружины, звук.

– Зачастую женщины – расходный материал. Вот они есть, а вот их нет. Выдать замуж, продать, обменять, разницы нет, если присутствует выгода. Что ты думаешь об этом, Горидас? – Старик всегда произносил имя советника четко и тяжело, будто раз за разом надавливал на один и тот же рычаг.

– Не могу с вами не согласиться, – сказал советник, добавив: – Но иногда одаренных лучше оставлять при себе, и я говорю не только о магической силе.

Взгляд Сарманеля стал цепким, сверлящим и оценивающим.

– Она тебя восхищает? Или, может, что-то произошло, пока ты жил в Холирале? – В голосе главы появились стальные нотки. – Меня поражает, как стремительно малышка из разменной монеты превратилась в козырь в рукаве, что даже мой верный слуга…

Сарманель неожиданно замолк, вновь преображаясь и приобретая прежний лукавый вид. Горидас смотрел в пол, не отвергая и не подтверждая слов господина.