Я пришла попрощаться

— Меня не интересует, сколько времени у меня займет получение сертификата, восемь или десять лет, буду я работать по ночам или полдня. Я не собираюсь посвятить тебе и детям всю оставшуюся жизнь. У меня другие планы.

И начиная с 1979 года в течение двух лет три раза в неделю она вставала рано утром, будила детей, отвозила их в школу, затем шла на станцию, садилась в поезд и ехала в колледж на занятия. Пэт договорилась с миссис Кочрейн, чтобы та забирала детей из школы и привозила их домой к чаю.

Когда это началось, я спросил, кто же будет готовить чай. Жена ответила, что мне придется делать это самому. С тех пор ужинали мы поздно, ели консервированные бобы, иногда на ночь была яичница. Возвращаясь из колледжа, Пэт начинала стирать и гладить. Я предлагал ей отдохнуть и получал жесткий ответ: «Кто это сделает, если не я?»

В десять часов вечера, когда нормальные люди ложатся спать, Пэт садилась за стол, за которым она когда-то шила, и выполняла домашние задания, порой до двух часов ночи.

Прошел год в колледже — и книги сделали свое дело. Книги эти, как говорил мой брат Дэрил, нужно было держать подальше от Пэт. Они назывались «Женская комната», «Женская мистика». Я вспоминаю, как однажды Дэрил сказал:

— Мэд, ты должен быть осторожен. Я знаю парней, чьи жены принесли эти книги домой, прочитали и заявили: «Здесь все нужно изменить». И дальше муж начинает сам чистить ковер щеткой. Твоя жена стала эмансипированной женщиной.

Я читал в газете «Зеркало» о женщинах-феминистках. Не уверен, что до конца понимаю, что это означает. Я думал, что это случается только в больших городах.

Но однажды Пэт принесла список, в котором были перечислены все ее домашние обязанности (уборка, стирка, глажка), и объяснила мне, что если бы ей за это платили, то она заработала бы гораздо больше, чем я.

— Но эта работа не оплачивается, — ответил я.

Мои доводы не были услышаны.

Я всегда старался бережно относиться к Пэт и прислушиваться к ее чувствам и состоянию, но вскоре понял, что наши отношения себя исчерпали. Если быть искренним до конца, ваша честь, я был удивлен: как мало может быть секса в супружестве. Молодые люди заблуждаются, думая, что это главное. Теперь я знаю, что это не так.

Пэт была равнодушна к сексу и не любила, когда я напоминал ей о супружеских обязанностях. Она смотрела на меня с такой злостью, что ее взгляд надолго охлаждал меня.

Но после того как Пэт начала посещать колледж, наши интимные отношения изменились к лучшему. Это был единственный положительный момент для меня.

Оказали свое действие книги, или другие женщины в колледже повлияли на ее взгляды, а может быть, просто выросли дети и Пэт захотелось попробовать что-то новое… Для меня это было непривычно, хотелось спокойствия.

Однажды Пэт заговорила со мной о сексе, вернее, о контрацепции. Она больше не хотела иметь детей. И просила меня сделать стерилизацию.

— Забудь об этом, Пэт.

Она ничего не сказала, но затем вернулась к этой теме через несколько недель. Я говорил ей, что это операция, а я не хочу, чтобы врач ходил вокруг меня, щелкая ножницами. Я знаю, что вел себя как эгоист.

Пэт твердила, что ей надоело принимать таблетки, к тому же операция будет длиться недолго.

Я предложил ей перевязать трубы. Я слышал, что многие женщины так делают.

— Почему я должна идти на это, Мэд? Это тебе нужны сексуальные отношения, вот ты и иди на операцию.

Я обсудил ситуацию с Дэрилом. Его ответ шокировал меня: оказывается, он давно сделал такую операцию. Его тоже заставила пойти на это жена. Он убедил меня, что не почувствовал разницы. Жена Дэрила дала Пэт телефон доктора.

В палате было восемь мужчин, которые пришли на стерилизацию. Я пошутил, что здесь собрались лучшие представители сильного пола.

Доктор предупредил меня, что мы должны воздержаться от интимных отношений шесть недель, но я скрыл это от Пэт.

Десять недель спустя Пэт вернулась из колледжа и вместо того, чтобы приготовить чай, взяла ключи от машины, села в нее и врезалась в забор.

Я выскочил на веранду и увидел Пэт за рулем, разбитое ветровое стекло и провод, висевший на нем.

Я подбежал к машине и открыл дверцу со стороны водителя.

— Пэт, ты сошла с ума?

— Я беременна.

Я помог ей выйти из машины и завел в дом. Уложил ее на кушетку. Она была как кукла. Я вытер ей лицо платком.

Некоторое время Пэт не двигалась. Я стал успокаивать ее, думая, что она устала, что у нее вирусное заболевание и ей надо пойти к врачу-терапевту. Врач осмотрел мою жену, пощупал живот и сказал ей, что она беременна. «Этого не может быть. Мой муж сделал стерилизацию». Врач внимательно взглянул на меня и произнес:

— Вы должны были некоторое время воздерживаться от интимных отношений. Желаемый результат наступает после шести недель послеоперационного периода. Мэду необходимо было соблюдать все условия.

— Мэд, ты знал об этом?

— Пэт, мне было так плохо после операции, что я не вникал в детали.

— Ты знал об этом, не так ли?

В семейной жизни я старался быть искренним, ваша честь. Моя жизнь не располагала ко лжи, и поэтому я признался жене, что знал об этом, но думал, что все обойдется.

Это был единственный раз, когда Пэт меня ударила, Ваша честь. Или чуть не ударила, потому что я успел схватить ее за кисть. Я не дал ей сдачи — никогда не мог поднять руку на женщину.

Когда я увидел, что Пэт успокоилась, то позвонил отцу и рассказал о том, что произошло. Мой отец в то время был уже тяжело болен, у него был рак, он медленно умирал. Сейчас с этой болезнью борются, а тогда… Он очень любил малышей, и я знал, что новость о появлении еще одного внука его обрадует. Отец всегда восхищался моими детьми. Он считал, что они будут сильными. Отец знал, что я сделал стерилизацию, и был доволен, что третий ребенок все равно появится на свет, ведь у них с мамой было девять детей. Для них двое детей — это не семья. Четверо — неплохо, но двое?..

После разговора с отцом я вернулся на веранду. Пэт все время бормотала: «Беременна, в моем-то возрасте».

Я полагал, что ей не о чем беспокоиться. Моей маме было за сорок, когда она родила последнего ребенка. А сейчас сорок лет — это возраст, когда рожают первенца. По-настоящему Пэт волновало другое. Она все время повторяла, что у нее уже все это было: пеленки, горшки, бутылочки с молоком и бессонные ночи.

— Не надо беспокоиться, Пэт. Я перестрою гараж, в магазине мы выберем плетеную корзинку с верхом. Мы не должны упустить этот шанс. Старшие дети полюбят этого ребенка. Почему бы нам не сказать им обо всем?