Я просто женщина, или Чей камень будет первым?

Совершенно обессиленная, с гудящими ногами, я ввалилась в свою гримёрную. Присев на стул возле макияжного столика, я стала рассматривать в зеркале своё лицо и представлять, каким оно будет завтра с утра. Тушь уже кое-где потекла, я заправила волосы за уши и обернулась на открывшуюся дверь. В комнату вошёл мужчина, с которым я накануне вечером перешла на «ты», и прислонился к стене возле столика, опершись на него кулаком правой руки.

– Уже домой собираешься? – спросил он неторопливо.

– Да, – ответила я, вставая со стула и вешая сумку на плечо, – только со всеми попрощаюсь.

– Я тебя отвезу. Не против?

– Не стоит, я уже вызвала такси.

– Что так? Я не впечатлил тебя, как водитель?

– Не в этом дело, – я перевела свой взгляд с его лица на его правую руку, а точнее – на его обручальное кольцо.

Он проследил за моими глазами:

– Оно тебя смущает?

Он быстрым движением левой руки снял кольцо и положил его в нагрудной карман рубашки.

Я выдержала паузу, посмотрела сначала на карман, куда переместилось кольцо, а затем в глаза своему собеседнику, и твёрдо сказала:

– Смущает то, как легко ты с ним расстаёшься.

Я направилась к двери.

– Впервые в жизни, – послышался голос Александра за спиной.

Я обернулась.

– Первый раз в жизни я снял его за пределами дома. До этого момента никогда не возникало такой необходимости.

– Лучше не привыкай, – бросила я через плечо и вышла из гримёрной, закрыв за собой дверь.

В такси, которое везло меня по ночному городу, я прокручивала в голове события прошедшего вечера, плавно перетёкшего в ночь, и с каждой мыслью всё твёрже понимала, что, несмотря ни на какие попытки Александра сблизиться, между нами ничего не будет, даже повтора чего-то подобного этому вечеру. Я была абсолютно уверена в правильности выбранной мной линии поведения и не сомневалась, что он как умный мужчина поймёт меня и не станет проявлять излишней и напрасной настойчивости. В конце концов никто не запрещал нам просто перекинуться друг с другом парой слов при редких встречах в клубе. Но подсознание мне подсказывало, что скоро он и вовсе перестанет посещать наше заведение. Я всегда чётко и конкретно излагала мужчинам свои мысли, не оставляя им повода для двусмысленных рассуждений и бесполезных ожиданий.

***

В субботу я пришла на работу ровно к двенадцати ноль-ноль, без опоздания. Но вот внутреннее состояние у меня было далеко от способствующего высокой производительности труда: во-первых, я не выспалась, во-вторых, с непривычки болели все мышцы и ныли ступни ног, ведь я давненько не танцевала несколько часов к ряду. Я зашла в гримёрную, медленно проковыляла к столику и плюхнулась на стул.

«Кофе, кофе, кофе…» – пришла мне в голову спасительная мысль, и я направилась прямиком на кухню, где наши повара уже вовсю готовили кулинарные шедевры на вечер. Так с ароматным напитком в руках я и вернулась в свои рабочие «апартаменты». Я снова присела на стул, отхлебнула из чашечки и поставила её на место, слизывая пенку с губ.

Потом пришла Людочка, щебетала над моим ухом практически без остановки, пересказывая последние новости из жизни нашего коллектива, но я её практически не слушала. Я прикрыла глаза и, продолжая делать маленькие глотки кофе, наслаждалась восстанавливающим и бодрящим эффектом, который оказывал на меня этот напиток. Я в мгновение ока стала набираться сил, заряжаться энергией, но всё ещё не могла заставить себя встать со стула, чтобы отправиться на распевку.

Тихо скрипнула дверь, и я услышала возглас Людочки после небольшого перерыва в потоке её речей:

– Ой, это к тебе.

Я не успела разомкнуть веки, а наша фея чистоты и порядка уже покидала мою гримёрную и, когда я окончательно открыла глаза, то увидела её спину, скрывающуюся за дверью. Но в комнате я осталась не одна: справа от двери, возле вешалки, стоял Александр собственной персоной и держал в левой руке мою спортивную сумку.

– Привет, – непринуждённо поздоровался он. – Я вспомнил, что у тебя сегодня днём репетиция и решил завезти твою сумку. Там, наверное, вещи, которые могут тебе понадобиться.

«Браво! – подумала я. – Даже не вспомнила вчера про неё и так и оставила в его машине. Конечно, там были мои «рабочие инструменты» – плойка, шпильки, косметика – и всё это сегодня мне было просто необходимо.»

– Прости, что тебе пришлось ехать из-за этого. Спасибо! – я уперлась ладонью в свой лоб, и смотрела на него удручённым и извиняющимся взглядом.

Он поставил сумку на пол и облокотился спиной на стену:

– Выглядишь, как всегда, прекрасно, но чувствую, внутри всё не так безоблачно.

– Да уж, надо рассчитывать свои силы и давать организму нагрузку соответственно возрасту и рабочему графику.

Я пригладила волосы рукой и опустила её на колени. Если честно, в моей голове только и зудела мысль о том, что мне сейчас пришлось бы судорожно вспоминать, где я оставила свой реквизит, затем разыскивать номер его телефона и договариваться о срочной встрече, чтобы получить назад источник своего заработка.

– Ладно, не буду тебе мешать готовиться к выступлению.

Он повернулся, чтобы уйти, а я, спохватившись, сказала:

– Ещё раз огромное спасибо! До свидания!

Александр обернулся:

– Я не прощаюсь. Мы сегодня ещё увидимся.

Я вопрошающе уставилась на него.

– Хочу сегодня ещё раз послушать, как ты поёшь. – И, видимо, заметив в моих глазах готовность задать сам собой напрашивающийся вопрос, ответил: – Да не паникуй. Мы с коллегами хотим отметить небольшую победу в мире строительного бизнеса. А так я – очень понятливый человек, мне два раза объяснять не нужно.

Я мысленно выдохнула, а за ним закрылась дверь.

В этот вечер я пела преимущественно медленные лирические композиции и мой сценический образ – блестящее черное платье в пол и гладкая причёска – отлично соответствовали выбранному репертуару. В зале было многолюдно, но не шумно. Видимо, исполняемые мной песни настроили и наших гостей на минорный лад и тихие беседы. Несколько пар танцевало в ходе моего выступления, а я посылал в зал лучезарную улыбку. Компания Александра была весь вечер спокойной и бесшумной, а его самого практически не было видно: он сидел в дальнем углу и только иногда появляющийся в темноте сигаретный дым свидетельствовал о его присутствии там.