Я – радость

– Анатолий сказал, что вам все равно, кто работает у вас дома, и что вы без труда найдете мне замену, – зачем-то сказала я.

– Нет! – воскликнул Леонид. – Нет! Возможно, это моя ошибка, что никогда не говорил вам об этом, но мне очень нравится, как вы все делаете. У меня дома никогда не было так чисто, и никто еще не готовил для меня так вкусно; вы, наверное, просто идеальная жена.

– Я не замужем.

– Это не важно. Возвращайтесь, пожалуйста, – повторил он. – Вы вернетесь?

– Да, – ответила я.

Внутри вдруг стало тепло и уютно.

– И больше не надо ездить к Анатолию. Это я ему позвоню и все объясню, вы нужны мне на полную рабочую неделю. Вы же не будете скучать по нему?

– Не буду, – улыбнулась я.

– Отлично. Тогда до завтра. Ну то есть мы скорее всего, как всегда, не увидимся, – поправился он. – Надо все-таки будет как-нибудь встретиться. Вы так давно уже у меня работаете, а я так и не знаю, как вы выглядите.

– Да, я тоже была бы не против взглянуть на вас.

– Хорошо, я постараюсь как-нибудь приехать пораньше. Или вы задержитесь. В общем, разберемся.

– Конечно, – согласилась я.

– Ну все, тогда не буду больше вас задерживать. Спокойной ночи.

– И вам.

Он положил трубку.

Я отложила телефон, протянула руку и взяла с тумбочки крем, которым мазала ногу, когда она болела, – смесь массажного крема с эфирным маслом лаванды и чайного дерева. Постаралась расслабиться, пока водила вверх и вниз по голени.

Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь. Передо мной солнце, висящее напротив шестнадцатого этажа, его лучи теплые, мягкие, мне спокойно и легко. Все хорошо. Все хорошо.

Какое-то время я посидела с закрытыми глазами и выпрямленной спиной. Сесть по-турецки не получилось, поэтому выздоравливающую ногу вытянула вперед. Наконец почувствовала, как расслабились мышцы спины и плеч, руки, ноги, как расправились мышцы лица. Захотелось дотянуться макушкой до неба и улыбнуться. Все хорошо.

Я встряхнулась, придвинула к себе ноутбук, зашла в аську.

«Ну вот, я уже думал, ты не пережила встречи со мной)))».

«Конечно, не пережила – была сражена наповал)))».

«Шутишь? Ты едва на меня смотрела!)))»

«Это ты едва на меня смотрел. Страшно стало?)))»

«Еще как! Боялся превратиться в каменную статую)))».

«Все так плохо?)))»

«Опять нарываешься на комплименты? ТЫ ПРОСТО ВЕЛИКОЛЕПНА)))».

«То есть ты с каждой великолепной девушкой ведешь себя как со школьной учительницей?)))»

«Ты про приставания? Ты не давала мне повода)))».

«А тебе обязательно нужен повод?)))»

«Понимаешь, с каждой девушкой ведешь себя по-разному. Если бы на твоем месте была одна из моих ровесниц, то да, я бы не стал смотреть, что она скромничает или делает вид, что она не такая. Но ты другая. С тобой так нельзя)))».

«А как со мной можно?)))»

«Видимо, так, как это и случилось)))».

Он даже не догадывается, насколько он прав.

Я уже не знаю, кто там – по ту сторону экрана, мой ли Артем, которого я целовала у подъезда и который снился мне по ночам в эротических снах, или тот мальчик с мелко дрожавшими от волнения руками, который сидел напротив меня в кофейне, но я снова улыбаюсь, и все остальное не важно.

Любовь и радость приходят ко мне легко, я свет, я любовь.

Утром я была здорова – нога больше не болела.

На работу летела как на крыльях. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь меня будут так воодушевлять обязанности домработницы! Всегда считала, что домашняя работа, включая заботы о семье, – это самое последнее, на что женщине нужно тратить свою жизнь. Неблагодарный, нескончаемый, никем не замечаемый труд, который не приносит ничего, кроме сожалений о впустую растраченной молодости и красоте. Я старалась никогда не говорить об этом вслух, но в глубине души всегда испытывала легкое презрение к женщинам, которые выбрали такой образ жизни, будучи уверенной, что они просто не способны ни на что большее.

И вот теперь я сама занимаюсь этим да еще получаю при этом удовольствие. Здесь есть какой-то высший смысл: вот ты приходишь в квартиру, вокруг разбросаны вещи, одежда, гора грязной посуды в раковине, на мебели и подоконниках слой пыли, на полу мусор такой, что его видно невооруженным глазом, – все ужасно, но ты уже чувствуешь знакомый зуд. Сейчас ты переоденешься, наденешь резиновые перчатки, возьмешь тряпку, и весь этот беспорядок начнет убывать: вещь за вещью, тарелка за тарелкой, прикосновение за прикосновением тряпки к поверхности стола или пола – он постепенно сойдет на нет. Все встанет на свои места, станет просторно, чисто, свежо. Освободится место для новой жизни.

Это такая радость, и ее так легко себе доставить, ее результаты видимы, осязаемы, их даже можно почувствовать обонянием. Пожалуй, это самое простое, что мы можем сделать для себя, если решили разобраться и навести порядок в собственной жизни. Самое понятное, самое элементарное, из раздела «начни с себя»: сначала наведи порядок в том, на что ты можешь повлиять прямо сейчас, а потом, глядишь, придут мысли, как разобраться со всем остальным. Страшно начинать, потому что завал такой, что непонятно, за что хвататься. Начни хоть с чего-нибудь, хоть с брошенной на пол газеты, хоть с пятна пролитого кофе на столе – просто начни и не позволяй себе остановиться. И постепенно все само самоорганизуется, ты даже не заметишь.

Так что я согласна, эта работа не так бессмысленна, как может показаться на первый взгляд, и она тоже позволяет кое-что узнать о себе. Правда, не знаю, что бы я сказала, если бы мне всю оставшуюся жизнь пришлось заниматься ею. Может, еще и придется. И тем не менее даже здесь я в каком-то смысле осталась верна себе – выполняю эту работу не просто так, а за вполне осязаемую плату. Иногда просто удивительно, насколько недалеко мы можем уйти от себя.

Чудесное утро, чудесные люди вокруг, чудесная я, все хорошо, все впереди. Вот и знакомый дом, Евдокия Михайловна кивнула мне из-за своего стола.

– Давно не видно вас, Дашенька, – сказала она деловито, – не приболели, случаем?

Я категорически помотала головой, улыбнулась.

А вот и та самая дверь. Открываю ее с волнением, как будто иду на свидание, а не на работу. Вхожу внутрь. Такой знакомый беспорядок. Леонид, как всегда, газеты и журналы свалил на пол у дивана, на журнальном столике оставил несколько чашек из-под кофе, смятые салфетки, крошки от чего-то мучного. Он любит сладкое, я даже пекла для него несколько раз, пока он не написал мне в очередной записке, чтобы я не делала этого слишком часто: у меня получается так вкусно, что он не может удержаться и съедает все за один вечер. А все-таки фигура, имидж…