Я разве похож на аристократа? Том 1. Том 2

Пожав плечами, Широ снял с себя грязную от крови одежду и выбросил её в корзину. Пройдя по плитке, он подошёл к двери и открыл её, попав в большую помывочную.

Белая плитка на полу и стенах, огромный бассейн, заполненный водой, над которой виден пар. 5 душевых мест, рядом с которыми находились деревянные маленькие скамеечки и пластмассовые тазики.

Подойдя к одной из душевых, Широ быстро обмылся, смыв с себя кровь и забрался в бассейн. Тяжело вздохнув и откинув голову на плитку, он посмотрел в потолок и задумался над тем, что происходило в темнице…

Слишком сильно ему пришлось напрягаться, держа дух по контролем, находясь на грани между Хаосом и Чумой. Теперь он понял, о какой связи говорил Лавр и её прочности. С каждым разом, как он применял свои силы на Изаму, он чувствовал, что эти самые силы ластятся к нему будто верные псы, желающие лишь служить. И Арлекин не стал отказываться от этой службы. Благодаря своим экспериментам в темнице, он понял, что Чума позволяет ему воздействовать на живые организмы и изменять их. Он смог заразить тело Изаму не только последними стадиями рака в нескольких органах, но и поддерживать жизнь в его теле, пока тот корчился в агонии. Так же, он смог заставить тело Изаму производить и быстро извергать из себя отходы жизнедеятельности. Подобное поначалу ошеломило Арлекина, а потом даже немного позабавило, особенно то, с каким лицо это делал светловолосый ублюдок. Другое же дело — Хаос. Арлекин так и не смог полностью разобраться в этой силе, но как только он отбросил Чуму и возжелал, чтобы Хаос пробрался в тело Изаму, то ужаснулся. Змейки тёмной энергии будто разрушали тело юноши, заставляя его биться в крупных судорогах, пуская пену изо рта. И всё бы ничего, но душераздирающий крик боли, который издавал Изаму, пробирал даже Арлекина. Кожа на теле светловолосого ублюдка словно запекалась от кипящей в его жилах крови. Арлекин не понимал из-за чего подобный эффект, но на тот момент Изаму было рано умирать, поэтому он просто отбросил Хаос, оставив лишь Чуму.

«Вопрос лишь в том — это пик того, что я могу, или же только начало?» — спросил он самого себя. — «Буду заставлять своих врагов усираться до смерти… Крутая суперсила, хех.» — ухмыльнулся он и, подняв правую руку, посмотрел на стекающие капли горячей воды. — «Чума — изменяет тело. Хаос — преображает суть. В союзе они дополняют друг друга, исключая минусы и рождая тёмно-зелёное пламя. И это пламя из рассказа Минами, смогло вырвать её из лап смерти… Получается оно может воздействовать на душу? Не понятно… Но очень интересно. К тому же, я так и не смог призвать его не обращаясь к духу. Слишком слаб? Скорее всего. Но похоже, что я понял, что нужно сделать для того, чтобы эта сила росла… В момент того, как Изаму умер, моя рука находилась на его плече. И я почувствовал… Как словно его жизнь, перетекает в меня…» — сжал Арлекин поднятую руку в кулак. — «Забрать жизнь через прикосновение…»

* * *

Приведя себя в порядок, Аюми переоделась в белоснежное кимоно и осталась в комнате, ожидать целителя. Впрочем, ждать пришлось не долго и буквально через десять минут дверь в комнату открылась и в неё вошли Хасаги и Киока. Увидев светловолосую женщину, глаза Аюми широко распахнулись и она глубоко поклонилась.

— Рада вас видеть в добром здравии, Хакагурэ-сан. — сбивчивым голосом проговорила Аюми.

— Разогни спину и ляг на кровать. — не отвечая на приветствие, отдала приказ Киока. Ей никогда не нравилась эта служанка, которую теперь придётся ещё и целить.

Расположившись на кровати, Аюми позволила женщине залечить её раны. Как только она закончила и вышла из комнаты, девушка посмотрела на Хасаги и задала вопрос:

— А-а… Господин… Когда я смогу?…

— Глава рода Хакагурэ — Широ-сан сейчас занят. — произнёс Хасаги спокойным голосом, заставив Аюми сильно удивиться.

«Господин Широ теперь глава рода? А что стало с Изаму?» — Аюми претила сама мысль об этом изверге и раз Широ стал главой рода, она надеялась, что Изаму сдох.

Стоило только этим мыслям промелькнуть в голове Аюми, как дверь в комнату открылась и в неё вошёл черноволосый юноша, одетый в чёрное кимоно с узорами синих молний, которые гармонировали с его цветом глаз. Поняв кто это, Аюми быстрым движением соскочила с кровати и глубоко поклонилась. Хасаги же лишь удивленно взирал на юнца, который по его мнению должен был откисать в ванной. Бегло осмотрев комнату, юноша твёрдым шагом пошёл к Аюми, сердце которой начинало сжиматься от страха. Теперь она испорчена, изнасилована… Позор для слуги рода. Да, это было сделано "Главой" этого самого рода, но всё равно это было грязно…

— Здравствуй, Аюми. — спокойный голос раздался в комнате, заставивший служанку мелко задрожать. Она не хотела быть брошенной и отвергнутой…

— Господин… я… опорочена… недостойна… — проблеяла она, не разгибая спины.

— Посмотри на меня. — всё таким же спокойным голосом проговорил Широ, приказав Аюми взглянуть на него. И стоило ей только разогнуть спину, как её глаза столкнулись со взглядом синих глаз господина. В них не было злобы и ярости на неё. Была лишь радость от встречи и умиротворение… — Я рад видеть тебя, Аюми. Теперь всё хорошо. — улыбнулся он, заставив сердце девушки защемить, а глаза наполниться слезами радости…

— Господин… — улыбнулась в ответ Аюми, смотря на своего главу.

Глава 11

Сидя на уроке математики и слушая голос учителя в пол уха, Иван Громов смотрел в окно кабинета, любуясь на плывущие по чистому небу облака. В Токио стояла отличая сентябрьская погода, а температура держалась около 20 градусов тепла. Но даже так, некоторые ученики надели лёгкие кофты и куртки. Видев таких людей, Иван лишь ухмылялся и представлял их в суровой Российской Сибири… Иван скучал по родине и своим друзьям, которые там остались… Так же, он скучал и по Широ, с которым успел подружиться и который так резко пропал. Да, Иван поддерживал общение с Мудзиро и Сатору, но без Широ их компания была не полной… И русский мог бы понять исчезновение Широ, ведь у каждого есть свои причины для отсутствия. Причин для беспокойства не было, пока не стало известно, что на род Хакагурэ напали, а его глава убит. Когда отец рассказал Ивану подобную новость, парень был в глубоком шоке. Первым же делом он спросил погиб ли его друг, на что получил лишь один ответ: "Неизвестно.".

И вот теперь, когда он мысленно смирился с тем, что больше не увидит наглого черноволосого парня с синими глазами, который стал его первым другом в чужой ему стране, он сидел за партой с новым соседом. Это был невысокого роста толстый юноша с жидкими усиками и волосами, от которого несло спёртым запахом пота и который с мерзким звуком стирал написанный на листке пример с помощью ластика.

— Слишком громко, Тору-кун. — спокойным голосом произнёс Иван, продолжая смотреть на облака. Он думал, что сосед по парте услышит его, но толстяку было плевать. Он с силой слона давил на несчастный ластик, желая уничтожить написанный на листке пример с доски. Тяжело вздохнув, Иван оторвал свой взгляд от облаков и посмотрел на соседа. Массивный язык был наполовину вытащен из монструозного рта и зажат в уголке губ. На лбу скопились градины пота, а глаза неотрывно смотрели на лист бумаги. Всё выдавало в толстяке лишь сосредоточение… Тору шёл к цели и игнорировал всё на своём пути… Поморщившись от запаха и звука скрежета ластика, Иван поднял свою руку и резко опустил её на руку толстяка, заставив того остановиться. — Слишком громко.

— Мм? — обратил на него внимание Тору. — П-прости Иван-кун, я не хотел… — извинился юноша, пряча ластик в ладошке.

Вновь тяжело вздохнув, Иван убрал свою руку и хотел было осмотреть класс и доску, как вдруг Тору указал пальцем на окно и задорным голосом проговорил:

— Смотри, Иван-кун. — заставил он вновь поморщиться Ивана. Русский ненавидел японские суффиксы. Особенно, когда их применяли к его имени и фамилии… — Опоздавший.

В очередной раз вздохнув, Иван бросил взгляд туда, куда ему указывал Тору и завис. Его глаза медленно расширялись, а рука держащая ручку расслабилась, позволяя той упасть на парту. Иван смотрел, как через ворота "Урубаяши" проходит черноволосый, синеглазый парень, одетый в школьную форму. Одной рукой он держал закинутый за спину портфель, а другой чесал свой затылок и двигался в сторону школьного здания.

— Широ… — тихим голосом проговорил Иван, улыбнувшись. Его друг вернулся в школу и он был этому искренне рад.

— Ты знаешь его? — заинтересованно спросил Тору. Увидев кивок русского, юноша достал из портфеля батончик "Ореховый Амогус" и, открыв его, стал поедать со скоростью света, не боясь, что учитель заметит. Хасимото Инаро был занят тем, что писал на доске очередной пример, поэтому и не мог заметить обжорства Тору. — А кто это?

— Хакагурэ Широ. — громче чем обычно произнёс Иван, заставив Тору поперхнуться, а тех учеников, кто услышал произнесённое имя, удивлённо посмотреть на него. Особенно сильно это удивление читалось на лице Фудзивара Наоми. Ватанабэ Мудзиро же лишь пожал плечами и дальше продолжил писать пример. Он не был таким хорошим другом для Широ, чтобы радоваться его возвращению.