Я, Рейван

Чувствуя, что задыхаюсь, я рванулся изо всех сил, в отчаянии попытался ударить туман мечом, чтобы хоть немного ослабить эту обманчивую белёсую пелену, вдохнуть хоть глоток воздуха…

— Мак, проснись! Проснись, Мак!..

— А я и не сплю, — пробормотал я, открывая глаза.

Впрочем, их можно было закрывать обратно: вокруг стояла кромешная тьма.

— Живой, — послышался сиплый голос Кандеруса. — Как всегда.

— Мы… мы в пещере?

— Нет, в жопе экзогорта. В пещере, болван, где ещё!

— Тише, мандалорец, дай ему прийти в себя. Ты наша последняя надежда, Мак.

— Где-то я это уже слышал, — сказал я, приподнимаясь на локтях.

Тут же в зрачки мне ударил болезненно яркий луч фонаря.

— Включаю свет, — жизнерадостно и запоздало сообщил Фортуна. — Как ты себя чувствуешь, Мак?

— Погаси, весь кислород сожжёшь!..

«Что я несу?…»

— Что ты несёшь! Друзья, кажется, он ударился сильнее, чем мы предполагали. Давайте…

— Всё нормально, — сказал я, окончательно приходя в себя.

Немного света от фонаря, немного общения с Силой, и пещера перестала быть тёмной.

Мы тесным кругом сидели у дальней стены, в куче костей, мусора и камней. По левую руку мрачно молчал постамент Звёздной Карты. Середину зала так и занимал дохлый дракон, который уже начинал понемногу пованивать: судя по тому, что для трупного разложения времени прошло маловато, это выделялись кишечные газы. Голова, шея и передние лапы дракона оказались скрыты под камнями.

Я кое-как поднялся на ноги и, убедившись в целости своей телесной оболочки, пробрался к завалу.

Завалило капитально. Свод пещеры обрушился лишь непосредственно у входа, зато целыми плитами. По плотности камень более походил на гранит или базальт, чем на вероятный в этих местах песчаник. Меня даже посетила мысль о бетоне, каком-нибудь суперпрочном античном бетоне: ведь помещение для Звёздной Карты строила древняя цивилизация ракат, а эти ребята могли позволить себе расточительность.

Сволочи.

Хотя если и надо кого винить, то в первую очередь себя.

Привык, понимаешь, на дурачка… знание канона, наглость, балабольство. А стоило противнику в первый раз отнестись к тебе всерьёз, подогнать достаточные силы… вон, наёмниками не побрезговали… и ты влип. Думал, всех и каждого перехитришь?

Ну, справедливости ради, в этот раз я выкрутился не за счёт хитрости. А как раз наоборот. И я даже знаю, почему: Ворн Даасрад, Надзиратель и один из лучших бойцов ГеноХарадана, славился тем, что в одиночку хаживал на крайт-драконов. Его отправили брать «Рейвана» — мог ли он вообразить, что великому Рейвану для охоты потребуется взрывчатка?… Вот и помчался на минное поле, и остальных за собой потащил: чтобы понадёжнее перекрыть выход из пещеры.

Мда. Вот и перекрыл.

Противник переиграл сам себя. А я вместо привычных трикстерских фокусов предпринял нечто тупое, очевидное… и победил.

Ну, по идее. То, что мы оказались замурованы — это уже следующий вопрос. Главное, что стрелять в нас и резать световыми мечами прямо сейчас никто больше не собирается.

Сила подсказывала мне, что снаружи осталось живое, но значительной, непосредственной угрозы больше нет. Пройдёт совсем немного времени, я восстановлюсь от последствий удара и контузии, смогу оценить происходящее более точно…

А пока я стоял перед грудой каменных плит, перегородивших выход, и чувствовал, как свежо становится во внешнем мире. По пещере гулял лёгкий сквозняк, камни сложились не совсем плотно, я даже слышал какие-то звуки: то ли стоны, то ли ветер пустыни. Было ясно, что обвал по крайней мере не лишил нас воздуха. Питаться мы будем тушей дракона, а пить — собственные горючие слёзы. Когда-нибудь, через много веков или тысячелетий, будущие археологи откопают завал и найдут останки четверых незадачливых…

Интересно, успею ли я сварганить голокрон? Не то фуфло, что потерял здесь отец Бастилы, а настоящий, в который ситхи помещали свою «душу». Один, изготовленный Дартом Рейваном, сейчас должен быть на Лехоне. Потом его найдёт другой великий ситх, Дарт Бейн, и сделает слишком далеко идущие выводы. Было бы забавно изготовить голокрон Светлого Рейвана — контр-голокрон: Сила непременно подсунет его какому-нибудь туповатому джедаю с добрым сердцем…

— Ты ведь джедай, — негромко сказал Карт, вставая рядом со мной. — Ты владеешь Силой.

— Угу, Сила освободит меня, — пробормотал я. — Карт, я не смогу поднять эти плиты, потому что…

— Позови Бастилу, — просто предложил он.

Я машинально схватился за передатчик… который, разумеется, оставил в свупе. И только потом сообразил, что Карт говорит о Силе.

— Вы с ней связаны, — так же спокойно и негромко пояснил он, — Бастила услышит тебя.

— Да… — ответил я, поддаваясь уверенности его слов. — Да, сейчас… я попробую.

Я закрыл глаза, сосредотачиваясь.

В то же мгновение стоны, которые были слышны через щели в завале, сменились криками ужаса и боли. Звучали выстрелы и характерное жужжание световых мечей, кажется, один или два разрыва гранат.

Я так и стоял перед грудой камней, вслушиваясь в порыкивание Джухани, деловитое «хе-хе» Биндо… и мелодичный голос Бастилы.

Как быстро! Ведь я толком и позвать её не успел, даже если не учитывать время, необходимое на дорогу к пещере. И тем не менее, снаружи шёл бой, решительный и быстрый

Кандерус широкими шагами подбежал к выходу, затем, видя общую радость, к нам присоединился и Фортуна. Мы стояли, упираясь руками в холодные камни, и жадно вслушивались в звуки боя.

Но он закончился очень скоро, я толком и порадоваться не успел. А потом плиты завала задрожали, и мы отпрянули назад. В лицо ударил свежий воздух вечерней пустыни.

— Мак! — закричали с той стороны. — Карт, Кандерус, ребята! Вы там?…

— Да там они, девонька, там. Хе-хе. И Мак твой там. Видишь самую глубокую и тёмную дыру, значит, он там. Где ему ещё быть-то.

— Мы тут! — заорал я, очухиваясь от радости встречи. — Привет, Бастила, Джоли!..

— А я?!

— И ты, киса!.. — завопил я ещё громче, потому что рядом со мной ликовали Карт и Фортуна, и даже вечно суровый Ордо почти приплясывал от нетерпения. — Доставайте нас!

— Отойдите от входа!.. — приказал голос Бастилы.

Грохотали каменные плиты, поднимаемые Силой. Работали настоящие, не мне чета, джедаи. Работали и негромко ругались: вонь разлагающейся туши начинала доставать и их закалённые Кодексом души.