Я родилась пятидесятилетней...

Бессознательно я сделал воду чуть горячее обычной температуры человека. Перед моими глазами стояла Белла, осторожно касаясь пальчиками моего запрокинутого лица, перебирая волосы. Задержав дыхание, я представлял, как бы счастлив был, если бы смог стать простым человеком. Если бы моя кожа была такой же тёплой и мягкой, как её. Если бы я не испытывал жажды. Если бы была такая возможность, я бы воспользовался ею, не задумываясь. Но моё состояние было необратимым. Но Белла…

Звук её имени, произнесённый мысленно и не мной, заставил меня быстро вынырнуть из своих мечтаний. Меньше секунды понадобилось на то, чтобы понять причины и источник.

И я всё равно не успел.

— Нет, спасибо, ничего. Я случайно набрала его номер.

Она случайно встретила меня. Я просто исправил эту случайность, навсегда покинув Беллу.

Таня внимательно смотрела на меня, в её мыслях я уловил, что сжимаю запястья вампирши слишком крепко. Отпустил. Растерянный. Раздавленный этим коротким, ошибочным звонком. Тем, что даже не смог поговорить с ней лично.

— Зачем ты приехал сюда, Эдвард? — из голоса Тани пропала всякая игривость.

Теперь передо мной стояла не просто красивая женщина, а глава клана, которая осознавала ответственность за свою семью.

В её мыслях я видел — она считает, что мы чего-то не поделили с Элис, хотя после последнего звонка она начала склоняться к более правильному варианту:

— Ты влюбил в себя смертную? Это она звонила?

Я горько улыбнулся, не понимая, как в общем-то проницательная Таня могла услышать в спокойном голосе Беллы малейшую ревность. В нём была беспечность, она действительно могла перепутать мой номер с номером Элис, например. Девушки вполне могли вместе пройтись по магазинам, если сестра не отменила свои планы на Нью-Йорк. Белла вполне могла звонить, предупреждая, что закончила с работой.

— Нет, Таня, это я влюбился в смертную.

Удивление, ворвавшееся в мысли Тани, никак не отразилось на её лице.

Губы дернулись, когда она решила переспросить, не шучу ли я, но я ответил на её немой вопрос, качая головой. Я видел, как до неё постепенно доходит ситуация, но в несколько видоизменённом состоянии.

— Как много я упустила, — глубокомысленно протянула она, отворачиваясь от меня.

Её фраза относилась больше к событиям десятидневной давности, когда я приехал сюда в ужасе от самого себя, ничего никому не рассказывая, но пребывая в явной растерянности, а потом так же неожиданно, не прощаясь, сорвался обратно в Форкс. Уже тогда я не выдержал и вернулся к Белле. Сколь многое изменилось за эти дни.

Но я не был бы телепатом, если бы не заметил, что моё признание разочаровало Таню. Она не строила однозначных планов на меня, не желая быть навязчивой, хотя в душе считала, что рано или поздно мне надоест одиночество. Я был ожидаемым трофеем, который мечтали завоевать терпеливым измором. Наверное, поэтому в голове Тани всё ещё рефреном звучало слово: «упустила».

— И как же тебя угораздило, светоч мой?

Таня села на диван, подперев бледную щёчку кулаком, приготовившись слушать.

— Мне нужно одеться, — попытался я уйти от разговора.

В её мыслях, наполненных уверенным оптимизмом, моя ситуация не выглядела столь трагично. Приняв своё внезапное поражение с философским спокойствием, она рационально пыталась понять, где же она ошиблась. Чем эта Белла была такой особенной.

— Оставайся так, — Таня махнула рукой на мой неодетый вид. — Мои охотничьи инстинкты возбуждает сопротивляющаяся и ускользающая добыча, а не угнетённо-рефлексирующая.

Я невольно улыбнулся такой формулировке.

— Я не слышу её мыслей, Таня, — ответил на её невысказанный вопрос. — Ну, а в сопротивлении и ускользании от хищников, подобных нам, Белле нет равных…

Я вспомнил, как Свон оттолкнула меня, когда я попытался воздействовать на её сознание, стремясь узнать секреты девушки. Как она избегала меня вначале. Как не хотела разговаривать на второй биологии. А ведь она даже не знала о нашей природе… Маленький, ловкий канатоходец.

— Тем не менее, сбежал от неё ты… — напомнила русская очевидное.

Я посмотрел на вампиршу, заглядывая в её мысли. Она не видела глубину моих чувств, полагая, что со мной случилось что-то, подобное тому, что практиковали они с сёстрами несколько столетий назад. Понравившихся смертных мужчин они влюбляли в себя, соблазняя. Такие ночи стоили безумцам жизни. Сёстры могли скучать по бывшим любовникам, но никогда не думали обратить их, сделав полноценными спутниками. Татьяна считала это нормальным периодом взросления, хотя признавала с недавних пор, что жизнь человека — не короткая забава. После смены диеты сёстры Денали предпочитали не рисковать хорошими мужчинами, доводя дело до алькова.

В целом она считала, что мной движет совесть, что я не могу решиться на подобное, опасаясь реакции семьи на возможную смерть девушки.

Меня передёрнуло от картин в её голове, хотя образ жертвы в них был далёк от Беллы.

— Нет, Таня, дело не в этом, хотя её кровь — самое волшебное, что я когда-либо чувствовал. Я действительно трус, я ушёл, потому что её смерть меня убьёт. А если я обращу Беллу, то этим заставлю её возненавидеть меня.

— Неужели в жизни вампира столько минусов, что она никогда не простит тебя? Вечность — долгий срок, — в голосе Тани слышалось откровенное сомнение, она считала, что я по неопытности преувеличиваю трагизм, впервые столкнувшись со взрослым желанием.

— Она мечтает стать врачом, хирургом. Для неё жизнь человека имеет такую же ценность, как для Карлайла. Она не примет такого монстра, как я.

— Мечтает стать врачом? Не примет монстра, как ты? Сколько ей лет? Тринадцать, как Джульетте? Я, конечно, догадывалась, что ты поборник чистоты, но чтобы в сто четыре года влюбиться в малолетку…

Таня впервые показала свое раздражение.

— Ей семнадцать, — ровно возразил я. — Но это не имеет никакого значения, учитывая, что даже Карлайл признал за ней необычную взрослость взглядов и широту познаний в медицине.

При упоминании моего отца вампирша фыркнула, хотя взгляды Карлайла уважала и чаще всего разделяла. Таня пыталась представить Беллу. В её мыслях девушка была роковой и железной леди в строгих очках, которые скрывали и старили серьёзные глаза. С цветом волос она промахнулась, представляя слишком тёмные, искусственно завитые пряди, а глаза получились похожими, с чем я её и поздравил, хотя в нарисованном образе не хватало глубины. Зацепившись за эти самые глаза, Таня начала перебирать похожие, как вдруг вспомнила образ маленькой девочки с серьезными карими очами, мелькнувший на краю её сознания, тем не менее, она не остановилась на нём, хотя что-то в её голове и вытянуло этот образ.