Я - РОСС!
Шрифт:
Ещё и судя по недоверчивым хмыканьям и покашливаниям со всех сторон, — а рассортировавшийся вокруг нас народ во всю грел уши, наверное не только для меня это выглядело не очень правдоподобно. Поэтому его слова нужно было проверить, и если он всё же говорит правду, лично убедиться в этом.
— Я с вамы! Адному апасна! — вновь блеснув акцентом, Иван подхватил моего коня под уздцы когда я двинулся вслед за разведчиком. Но мысль отправиться одному пришла мне не потому что захотелось погеройствовать, — геройствовать я как раз и не собирался, думая о том что прикрыть себя и ещё одного человека от чужих глаз смогу, а вот группу уже не потяну. Да и без магии,- чем меньше народа, тем незаметнее.
— Нет. Ты останешься здесь, если до темноты не вернусь, уводи людей в крепость. —
— Но Мак… — так искренне возмутился дядька Иван, что даже назвал меня по имени, но тут же спохватившись, поправился — Господин…
— Ты понял? — объяснять не было времени, поэтому мне даже пришлось повысить голос чтобы до него дошло, и только тогда, неохотно отпустив поводья, он шагнул в сторону.
Выехав с территории лагеря и углубившись в лес, двигались мы быстро, но максимально осторожно, соблюдая достаточную дистанцию на тот случай если что-то пойдёт не по плану. Провожатый мой впереди, я следом. Стараясь смотреть в оба, я пытался сообразить что же могло побудить покинуть захваченный город, и так неожиданно вылетел с седла, что даже не понял что меня сбросило. Мелькнула мысль что ветку не заметил, напоролся, но заоравшие со всех сторон кусты тут же в этом разубедили.
Хорошо хоть рефлексы отточены и к комплекции попривык уже, иначе, наверное, сломал бы себе что-нибудь, а так, сгруппировавшись в самом начале «полёта», на землю я упал вполне удачно, и увернулся от летящего в меня топора. Подскочил, выхватил катану, мгновенно осмотрелся, и сразу же кинулся в атаку. Ну а что, золотое правило: лучшая защита — нападение. Да и и противники, судя по всему, не профессионалы, — а так, ни то ни сё. Судить по внешности — такое себе занятие, но тут налицо все признаки деградации, если не сказать ещё грубее. Вот только как бы там ни было, а топорами махали они хоть и бестолково, но очень активно, успевая ещё и на странно звучащем немецком подбадривать друг друга.
И если меня из седла выбили, то провожатый мой оказался крепким орешком. Он, то и дело поднимая коня на дыбы, не давал атакующим подойти вплотную, а когда им всё же удавалось, ловко принимал на щит все их удары. Нападавшие же, а в общем их было шесть единиц, — по трое на каждого из нас, нарвавшись на сопротивление, подрастеряли первоначальный пыл, и, наверное, уже были готовы позорно ретироваться. Но поздно. Подловив самого активного на противоходе, я увернулся и легонько «чиркнул» его по плечу. Из той троицы что наседала на меня, он выглядел наиболее интеллигентно, — если тут применимо такое понятие, и в оконцовке мог бы поведать что-нибудь полезное. Избавившись от него на какое-то время, и без всякого сожаления прирезав его товарищей, я помог своему «напарнику» с остальными.
— Колбасники вшивые! Уроды тупоголовые! — всё ещё дрожа от избытка адреналина, выкрикивал тот, досадуя что не заметил засаду. Хотя на мой взгляд ничего удивительного в этом не было, ведь лес по которому ехали хоть не мог похвастаться особенной густотой, но во множестве разросшиеся кустарники могли скрыть и куда больше количество народа. Мне бы заранее отвод глаз повесить, было такое желание, но энергию пожалел, думал попозже это сделать.
— Как тебя зовут? — спросил я по-немецки у раненного пленника.
— Рольф… — прошипел тот, морщась от боли и зажимая рукой рану.
— Как вы здесь оказались?
— Пришли. — ответил немец, и снова сморщившись, кивнул в сторону города — оттуда. — Ещё когда они перекрикивались, я понял что с языком что-то не то, в чём сейчас и убедился. Если с русским я «родился» здесь, то немецкого Максим не знал, поэтому местный диалект у меня не усвоился. Но конкретно в этом случае ничего особенно критичного не было, мы с немцем понимали друг друга, и это главное. Я вообще никогда специально языки не учил, только по необходимости, когда по службе приходилось жить на чужбине. Но английский, немецкий и французский знал в совершенстве, сносно говорил по японски, и даже кое-как мог объясниться на китайском. Остальные так, постольку поскольку.
— Что там произошло? — продолжил я.
— Не знаю. Все
побежали. — всё так же морщась от боли, ответил раненый.— Но город же взяли?
— Не знаю, я ничего не видел. Мы вообще шли в обозе… — с пленными всегда так: обоз, повара, просто погулять вышел. Даже этот, пятью минутами ранее желавший пробить мне башку, пытался закосить под начинающего обозника. Но как бы там ни было, ничего особо ценного он не сказал. Помучив его ещё какое-то время, я понял что ничего более не добьюсь, потому как он на самом деле ничего не знает. По-хорошему, в живых его оставлять не стоило бы, но мне показалось что он еще может быть полезен. Поэтому наскоро перетянув ему рану, мы привязали его к дереву. Возвращаться будем, — заберём. Ну а нет, значит судьба такая.
Трупы обыскивать не стали, торопились, да и судя по их одеянию, ценного ничего и быть не может. Поэтому не задерживаясь более, двинулись дальше. Ехали теперь ещё осторожнее, поэтому вдвое медленнее, но в итоге всё же добрались до места откуда можно было наблюдать за городом.
— Я ж говорил… — буркнул мой проводник, прикладывая руку к глазам на манер козырька.
Действительно, город горел, и по всей равнине, от стен в сторону леса, на запад, двигались люди. Кто как, без какой-то системы, они уже не были организованным войском, и представляли собой весьма печальное зрелище. Пешие, усталые и поникшие, захватчики медленно брели прочь от города.
— Не очень похоже на победителей… — вслух констатировал я, разглядывая открывшуюся картину.
Из-за расстояния и дыма видно было не очень, но судя по огромному количеству разбросанных трупов и выжженной магией земле, битва была суровой, только тогда тем более непонятно отчего вдруг они всё бросили и решили отойти. Причём на плановый отход — аля перегруппировка или вывоз трофеев, это никак не походило, я не видел ни длинных колонн, ни телег с награбленным добром. Бегство, куда более подходящее определение. Можно было бы подумать что причина в том что над Кремлём висит купол, но его наличие тем более не объясняет того что я вижу. По сути, должно наоборот быть, ведь если защита сработала, значит у обороняющейся стороны всё плохо и надо дожимать. А тут бегут почему-то.
Но как бы там ни было, а я не мог упустить такую возможность, и уже вскоре вёл своё маленькое войско наперерез отступающим. И дело не в том что я настолько кровожадный, просто глупо было бы не воспользоваться таким «подарком» — момент для сбора трофеев уж очень подходящий. Фамилия и происхождение это, конечно, хорошо, но когда за тобой не голодранцы, а реальная сила, куда спокойнее, тем более сейчас. Я не пророк и не знаю что будет дальше, но могу делать выводы и предполагать. Вот только ни выводы, ни предположения не обещают ничего хорошего.
Пленение же отступающих проходило спокойно, ввиду тотально численного перевеса никто из понуро плетущихся вояк и не думал сопротивляться. В самую гущу мы не полезли, грубить тоже не стоило, поэтому «загребали» с краешку, отлавливая лишь самые малочисленные группы, коих было немало. Пять, десять человек — самое то что нужно. Особо вооруженных и экипированных среди них не было, но что-то при себе да имелось. Выбросив часть тряпок, трофеи грузили в телеги, а пленных связывали, и отводили в сторону леса. Никаких попыток сбежать они не делали, смотрели только злобно, да бормотали что-то неразборчиво. В общем, всё проходило спокойно и практически без эксцессов, и уже когда почти стемнело, на нас вышла группа из нескольких десятков человек. Не знаю как так получилось, — может в темноте не разобрались, или ещё что-то, но подходили они совершенно спокойно, а когда осознали свою ошибку, сделать уже ничего не смогли. Тех что взялись за мечи, зарубили сразу, но их было немного, основная часть не сопротивлялась. Так же собрав с них оружие и заставив снять доспехи, я обратил внимание на раненного, которого они тащили на носилках. В потьмах сначала не разобрал, но приглядевшись, опознал в нем одного из тех людей что были на приёме у Валиевых. Сам чернявый, с побелевшим от потери крови лицом, выглядел он очень плохо, и куда бы его не тащили, сто процентов не донесут.