Я сделаю это для тебя

В общем, я поняла, что с удовольствием бы пожила вот тут, в деревне, летом, без зимы и холодов, прямо сейчас. Ходила бы на берег и в лес, и может быть на лодке куда-то, и ещё что-нибудь делала. Но меня опять куда-то тащит, в какую-то неизвестность, да ещё и в новом статусе, с которым придётся освоиться.

Анри молчал, он сегодня ещё молчаливее, чем обычно. Но когда он смотрит на меня — взгляд его теплеет. И невозможно не улыбнуться в ответ.

— Я думаю, мы справимся, — сказала я тихо-тихо.

Осталось только понять, что именно сейчас и именно для нас означает это самое «справимся». Но свои соображения я держала при себе — потому что я же ничего ему сейчас не докажу, да и не знаю ничего точно. Доберёмся, осмотримся. Сообразим, что и как. И что там от нас зависит.

Это я у себя дома была нелегальной незримой тенью. Анри же — целый настоящий принц. И кстати, он пока не сказал, что именно ему доложили из дома, что там с его родными и всякими прочими, кого я должна знать, но на самом деле не знаю.

— Для начала нужно добраться… и понять, что мы можем, — сказал он.

— Это непременно, да. Но лезть на рожон не будем, да?

— Кем я буду, Эжени, если не вернусь, скажи? Теперь, когда я знаю о постигшей нас всех беде?

— Что тебе рассказали? Что ты знаешь точно? Что там с твоими?

— Мой племянник казнён. Его сын скончался в тюрьме от болезни. Супруга скончалась ещё раньше — что они там, всех целителей умертвили, что ли? Были же, и приличные. У Луи осталась дочь, она в Видонии, её отправляли туда погостить ещё до того, как всё началось, она чудом жива.

Так, нужно посмотреть карту. Потому что я чую, ещё будет множество незнакомых географических называний, и если я за Женевьев, то должна ориентироваться. Но это потом, это сейчас не главное.

Я взяла ладонь Анри в свои.

— Мне очень жаль, что так вышло. Так не должно быть.

— А говоришь — не бунт.

— Революция по смыслу и по ущербу ничем не лучше. Бунт локален, его можно подавить, если изолировать подстрекателей. Остальные просто разойдутся. А если их слишком много, то может не получиться.

— Монтадор разрушен, — я не сразу поняла, что речь о его владениях. — Максимилиану как-то удалось отстоять Лимей, ему помогли соседи. Вьевилля осадили в Амаране, он на связи, но ему туго. О Саваже Максимилиан ничего не знает уже неделю. И ещё о некоторых других — тоже.

Имена упоминались в записках Женевьев, но их носителей я себе никак не представляла. А для Анри это были реальные люди, возможно — близкие.

— Ты расскажешь мне о них? Не сейчас, наверное, но вообще? Я же должна их знать, так ведь?

— Должна, — согласился он. — Это самые разумные люди двух прежних царствований, конечно же, их нужно знать. Мы что-нибудь придумаем, обязательно.

Я видела, что мыслями он далеко, где-то там. И прямо сейчас не могла помочь ничем.

— Как так вышло, что разумные люди допустили твою ссылку? — надо говорить о чём-то, чтобы не зацикливался.

— Меня сослали совершенно правильно. Я поддержал попытку государственного переворота в пользу принца Франсуа против короля Луи. Выбрал младшего племянника, потому что старший действовал ровно как его отец.

— И что же этот племянник? — я помнила, как поступила с тем племянником Женевьев.

— Сдал нас королю, — усмехнулся Анри. — Всех горе-заговорщиков. Меня, ещё нескольких военных. Что ж, не вышло — так не вышло. Наверное, кто-нибудь другой на моём месте попытался бы поднять тот самый бунт, воспользовавшись поддержкой армии, но для меня это было неприемлемо. Сменить короля в пределах одной семьи — можно. Но выносить эти вопросы на решение толпе — немыслимо.

— Ты сам мог бы стать королём.

Вот я это и сказала.

— Нет, Эжени, не мог бы. Есть порядок наследования, он должен соблюдаться. Да и король из меня бы вышел неважный. Я всё знаю об армии, то есть — знал в тот момент, когда меня отправили в ссылку. Что там сейчас — не возьмусь судить, пока не увижу своими глазами. Кого поддерживает та армия, за кого стоит, кто вообще там остался.

— А твои сыновья?

— Максимилиан считает, что бунтовщики недостойны короля. А Анри в Другом Свете, и не собирается возвращаться.

— Значит, мы окажемся там и всё увидим сами.

— Верно, нет никакого смысла в тех теориях, которые мы тут строим. Нужно спать — хоть немного, и в путь.

Да. Спать, хоть немного — и в путь.

Наутро настало время суматошных сборов. Взять с собой — что там вообще нужно-то? Сундуки маркизы? Рюкзаки из Иркутска? Кстати в рюкзаках хранились подарки — их нужно было срочно раздать, и тем, кто отправлялся с нами, и тем, кто оставался. Хранить дом были назначены отец Вольдемар и интендант Дрю, уж наверное, они не поссорятся. Желающие получить котят получили их, и первым Дормидонт. А интенданту было строго-настрого наказано каждый день посылать людей дежурить в доме и кормить старших котов. Холить и лелеять, и вообще. И рассказывать им, что мы вернёмся, скоро вернёмся.

На связи со здешней стороны остался новый маг-целитель, с которым мы познакомились накануне. Звали его Никола Митрофанович, прибыл он из губернского города Сибирска зимой по льду, да так и остался. Сказал — чувствует своё призвание в том, чтобы спасать жизни, чему обучен недурно и готов применять свои знания на благо местных жителей. Вот и славно, вот и пусть.

Перемещения порталом мгновенны, порталу всё равно, какое расстояние нужно преодолеть — если нужный человек или нужная точка на карте существует в том же месте и времени. Поэтому мы не должны пропасть надолго.

Меланья трепетала — что там, в той незнакомой Франкии? Дуня была спокойна — она справится хоть где. Мари перетаптывалась с ноги на ногу в нетерпении — скорее узнать о дочерях и внуках.

Я не обещала, что это будет «туда и обратно». Но — мы вернёмся, мы непременно вернёмся. И потому, что место хорошее и подходящее, и ещё потому, что нас здесь ждут. Верят, что нам всё по силам, что мы победим всех врагов и вернёмся.

А если так ждут и надеются, то так ведь и будет, правда?

Анри достал кристалл, сжал его в пальцах и добавил немного силы, создавая овал с неровными краями. Я подала ему руку, и мы первыми шагнули в неизвестность.