Я сгораю. Разве ты не видишь?

– Пневматика, - Стив протягивает мне винтовку. – Питер одолжил пострелять.

Я скептично поджимаю губы, но всё же беру в руки оружие – винтовка тяжёлая, приклад деревянный с зелёным армейским рисунком под цвет штанам Брауна, оптический прицел, крепление для ремней самодельное и немного неровное.

– HUNTER 440, - тяну я. – Однозарядная. Отдача почти как у боевой.

Я пытаюсь опустить ствол, чтобы проверить наличие пули, но пружина очень тугая, поэтому у меня получается не с первого раза. Стив не предлагает мне свою помощь, и я ему за это благодарна. Браун достаёт из кармана круглую коробочку – я слышу, как шарики внутри бьются о стенки, требуя, чтобы их выпустили на свободу.

– Я с утра повесил мишень, - говорит парень, открывая коробку и ставя её на деревянное ограждение.

Я внимательно смотрю на Стива, пытаясь понять, зачем он всё это делает? Парень знает, что я выросла среди военных и хорошо разбираюсь в оружие, но в связи с прошлогодними событиями я теперь опасаюсь его. Пусть это просто пневматика, но всё равно меня охватывают странные ощущения.

– Никогда не стреляла из Хантера, - бормочу я. – Слышала, что это не самая удобная винтовка. Откуда она вообще у Питера?

– Я не знаю, - признаётся Браун. – Увидел у него в главном здании, выпросил на пару часов. Решил, что тебе захочется пострелять.

Захочется пострелять? Да у меня брата на войне убили, я вообще должна бежать подальше от всего, что связано с военной тематикой, а не стоять на старом полигоне, намереваясь пострелять из пневматической винтовки с оптическим прицелом.

Я прикусываю губу, беру одну пулю 4,5 мм и вставляю в отверстие, после чего возвращаю ствол в прежнее состояние, кладу винтовку на ограждение, которое как раз подходит мне для удобной стрельбы, и замираю. Внутри зарождается нетерпение и азарт – я вспоминаю, как раньше стреляла под присмотром отца, и на меня обрушиваются приятные воспоминания. Я понятия не имела, что соскучилась по подобному. Чертовски соскучилась.

Предохранитель находится рядом со спусковым крючком – я осторожно двигаю его вперёд, прикрываю глаза, а затем медленно открываю их, удобнее перехватывая оружие. Смотрю в прицел, находя нужное место, и только сейчас замечаю, что Стив действительно повесил на старые фанеры самодельную бумажную мишень с нарисованными кругами.

Набираю в лёгкие воздух, медленно избавляюсь от него и лишь на выдохе стреляю. Приклад врезается в моё плечо из-за отдачи, но я не обращаю на это внимания. Звук гораздо тише, чем у боевого оружия, поэтому уши не закладывает – я отстраняюсь и вздыхаю. Почему-то именно сейчас с Хантером в руках я чувствую себя на своём месте, и меня это немного пугает.

– Твоя очередь, - поспешно бросаю я, отдавая парню винтовку.

Стив забирает её и «переламывает» оружие пополам, чтобы зарядить. Я стою в стороне и внимательно наблюдаю за каждым движением Брауна. Не знаю, стрелял ли он когда-нибудь вообще, но держится парень уверенно.

Он занимает моё место, снимает очки, вешая их на ворот футболки, прицеливается несколько секунд, а затем стреляет. Я вздрагиваю, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей о брате, смотрю вдаль, но понятия не имею, достигла ли пуля цели, потому что отсюда сложно что-либо разглядеть. Стив поворачивается ко мне и улыбается. Он перезаряжает винтовку и протягивает её мне.

Так мы и сменяем друг друга, не говоря ни слова, словно читая мысли, а когда оружие оказывается в моих руках девятый раз, перед тем как я спускаю курок, Стив тихо и почти неслышно произносит у меня за спиной:

– Я пироман.

Его слова тонут в звуках выстрела, эхом разлетающегося по полю, но я прекрасно слышу их. Я отстраняюсь от винтовки, даже не проверив, попала ли я в цель, и оборачиваюсь к парню.

– Что? – переспрашиваю я, чтобы убедиться, что я правильно всё расслышала.

Стив стоит возле деревянного ограждения, и на его глазах снова тёмные очки. Это напрягает и приносит облегчение одновременно.

– Я пироман, Эмма, - спокойно повторяет Браун. – Это такая психическая болезнь, когда…

– Я знаю, что это значит, - перебиваю я, перехватывая в руках оружие. – Когда человек импульсивно поджигает всё подряд, испытывая от этого удовольствие. И он не может это контролировать.

Я поворачиваюсь корпусом к Стиву и смотрю на него, но за очками не могу разобрать его глаз. Парень как статуя. Стоит спокойно и непринуждённо, и понять, что он сейчас чувствует практически невозможно.

– Ну, - я неловко переступаю с ноги на ногу и отвожу взгляд в сторону. – Эм… - я определённо что-то должна сейчас сказать, но я понятия не имею, что вообще говорить в ситуациях, когда парень, который тебе чертовски нравится, признаётся, что он психически больной. Я думаю о его зажигалке, с которой Стив постоянно играет, и о его ожоге. Очевидно, из-за расстройства и остался этот шрам. – Это же лечится, вроде как, да?

– Да, - Браун облокачивается спиной об ограждение и прячет руки в карманах. – Поэтому я лежал в больнице, когда пропустил в школе год.

Повисает неловкое молчание. Я определённо должна что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но голова настолько пуста, что мне становится неловко. Я всё ещё прижимаю к себе оружие, словно защищаясь, и провожу ногой по траве, приминая её.

– Ты об этом хотел мне рассказать? Поэтому мне опасно рядом с тобой? – тяну я, внимательно разглядывая Стива. – Если это так, то в этом нет ничего страшного. Мне лично всё равно.

Парень качает головой, заставляя меня замолчать. Над нами пролетает стая птиц, громко крича, и исчезает где-то в лесу. Ветер на мгновение усиливается, и мои волосы начинают дрожать, словно американский флаг возле дома моих соседей.

– Я хотел рассказать тебе не только это, - Браун опускает голову, и я прекрасно знаю, что он не смотрит на меня. Тень от кепки падает на его лицо, и мне неожиданно становится не по себе. – Рори Джей Вудс, - всё внутри меня замирает, потому что я никогда никому в жизни не говорила второе имя своего брата, - когда-то был моим лучшим другом.

Ветер снова усиливается и заглушает последние слова Брауна, но я всё равно умудряюсь их услышать. Волосы лезут на лицо, и я трясу головой. Руки заняты винтовкой, которая не позволяет мне убрать непослушные пряди.

Что он только что сказал? Стив дружил с моим братом? Но почему тогда я не помню его? Я знаю всех друзей Рори, с которыми он обычно зависал, но среди них я ни разу не видела Брауна. И брат никогда не любил своё второе имя, поэтому мало кто его знал. Если уж Стив в курсе таких мелочей, то, очевидно, он был близок с Рори.

– Рори был моим другом, - зачем-то повторяет парень, словно думая, что я молчу, потому что не расслышала. – Он первый заметил, что со мной что-то не так. Я начал пропускать занятия, учителя жаловались на моё плохое поведение, я хулиганил и совершенно выпал из реальности почти на год. Я сходил с ума, поджигал предметы, словно безумный. Сначала бумага, затем мелкие вещи. Я уходил в заброшенный парк, где меня никто не мог увидеть, и любовался огнём. Это была как наркомания. Мне было мало, хотелось ещё и ещё. Я не мог жить без огня. По ночам поджигал мусорные баки, как-то в школе стащил химикаты из лаборатории и попытался подорвать машину директора, - парень замолкает, а я стою рядом, вглядываясь в его штаны, и пытаюсь представить всё это. Звучит бредово и нереально, и я с трудом многу поверить словам Стива. – Рори пытался повлиять на меня. Говорил, что это ненормально, что я должен рассказать отцу о своих проблемах, что мне нужна помощь. Я его не слушал. Мне было обидно, что лучший друг не понимает меня, не понимает, что огонь успокаивает и придаёт смысл моей жизни. Тогда мне казалось, что только с помощью поджогов я мог доказать всем, что существую. Оставить след… Привлечь внимание… Я не знаю.