Я, сорняк и особняк

— Ррррр, — раздалось громче, а в темноте зажглись два красных глаза. Все, это конец!

— Аааааааааааааааааааааааа! — визжала я, без возможности пошевелиться. Страх буквально сковал меня. — Ааааааааааааааааааааааааааааааа!

Дверь отворилась, на пороге стоял заспанный Макс с канделябром в руках. На нем был дорогой халат и ночной колпак. Света из коридора хватило, чтобы я увидела на том месте, где только что почудились алые злобные глаза, старинное зеркало. Оцепенение спало, и я пружиной выпрыгнула с кровати.

— Чудовище! — орала я, тыкая в зеркало, — Макс, там чудовище! Я точно знаю! В зеркале!

— Вы слишком критичны к себе, мадемуазель, — зевнул Макс, равнодушно смотря на меня. Он снова появился на пороге из ниоткуда. Но мне было как-то фиолетово. — Вы не настолько плохо выглядите, чтобы назвать себя подобными словами. Это, как минимум, неприлично для столь юной мадемуазель!

— Макс, там в зеркале! — как заведенная повторяла я, не слушая дворецкого вообще, — Там! Там чудовище!

— Все мы с утра бываем чудовищами, — еще раз зевнул дворецкий, которого я, видимо, разбудила своим криком.

Макс тяжело вздохнул и вошел в комнату, зажигая свечи от канделябра. Спустя минуту вся комната была освещена. И ни одного намека на чудовище не было. Я начинала верить, что схожу с ума, пока мой взгляд не упал на дверь в мою комнату. Вся нижняя часть двери и даже пол были исполосованы, как будто кошка точила когти. ОЧЕНЬ. БОЛЬШАЯ. КОШКА.

— Мадемуазель, идемте. Я заварю чай, — предложил Макс, видя, как меня снова начинает трясти. — И мы поговорим.

Я смогла только кивнуть и, вцепившись в дворецкого стальной хваткой, и идти с ним шаг в шаг. Что здесь происходит? Откуда в доме столько чудовищ? Это что? Фильм ужасов или…

— Я не сошла с ума? — дрожащими губами произнесла я, поднося чашку к губам, с надеждой глядя на дворецкого. — Дом ведь проклят, да, Макс?

— С чего вы взяли? — картинно удивился дворецкий, поднимая брови и непрерывно размешивая чай. — О! Наверное, то из-за ковра! Я всегда говорил, что он мрачный и создает гнетущую атмосферу.

— Макс, прекрати! — заорала я, часто задышав и осознав, что мои нервы для этого места еще слишком маленькие. Им еще расти и расти до таких ужасов! — Что здесь происходит? Я требую объяснений! Немедленно! И не надо меня уговаривать пить чай, ложиться спать, подумать обо всем, как о птичках! Требую объяснений! Сейчас же!

Дворецкий тяжело вздохнул и закусил губу. Макс явно размышлял, стоит ли со мной делиться информацией. Я его подгоняла фразами:”Ну! рассказывай!”, и спустя пару минут раздумий, дворецкий сдался.

— Когда-то давно, хотя кажется, что еще вчера, — начал издалека Макс, явно испытывая мое терпение на прочность, — Юный хозяин этого дома был завидным женихом, мадмуазель. У него было все: молодость, красота, деньги, поэтому к нему липло все. И в огромном количестве.

— Проблемы? — скривилась я от догадки, представляя, что мужик переживал тоже, что и я. Кстати, неплохо было бы выпить. Рюмочку чая. Для успокоения нервной системы.

— Пожалуй, да. Именно так и можно охарактеризовать те толпы милых мадмуазелей, что буквально осаждали наше поместье, — с грустной улыбкой продолжил дворецкий, — Проблемы были разные. С большими проблемами и с маленькими. Но их всегда было предостаточно. И юный лорд влюблялся, и был любим. Вот только на всех девушек разом его любви не хватало, но он старался не обидеть ни одну из них.

Я кивала головой, представляя средневекового мажора в окружении пылких красоток. Если так посудить, то по средневековым меркам, он претендовал на звание олигарха, так что не мудрено.

— Вечером он влюблялся, ночью любил юных мадмуазелей еще сильнее, — мечтательно произнес Макс, а у меня брови полезли целовать макушку, от внезапно посетившей меня догадки, — А на утро, его любовь проходила бесследно. И не позднее второго завтрака юный лорд уже был свободен, словно ветер. Чтобы вечером любовь появилась вновь, но уже к новой красавице. Юный Хозяин был очень справедлив и делил свое внимание поровну и на всех. Но в порядке живой очереди!

Вот кобелина! Я шмыгнула носом, представляя глубину женского разочарования после того, как они на утро слышали: “дорогая, я тебе пришлю почтового голубя!”.

— Но однажды, среди обычных мадемуазелей, плененных красотой лорда Адама, появилась фея, — дворецкий сделал паузу, давая мне принять эту мысль.

— Что? Прям самая настоящая фея? — наконец мозг обработал поступившую информацию. Фея! Не может быть! Они здесь водятся? Я была бы рада увидеть настоящую фею!

Мне сразу же представилось прекрасное создание с крылышками и волшебством.

— Да, настоящая. Хозяин называл ее ласково ночной бабочкой, — ностальгируя, и, казалось, не замечая меня, произнес Макс, глядя на искры камина. — Она прилетала к нему каждый день, а потом пропала. Хозяин грустил! Он не находил себе места целых три часа, а потом встретил любовь!

— Опять? — подавилась я, поражаясь этой кобелистой личности! Прибила бы гада!

— Да, юный хозяин был справедлив и делил всех поровну! Я же говорил, — Макс смотрел на меня с укором, всем видом показывая, что я невнимательная, — Фея вернулась через неделю, и обнаружив, что хозяин полюбил уже шестую, после неё, почему-то очень расстроилась.

— Да, действительно, — фыркнула я, представляя лицо феи, когда из кровати любимого выскакивает очередная красотка. — Почему это она обиделась? Непонятно!

Что-то мне уже не нравится этот Лорд Адам. Как будто он мне лично изменил! Хотя, какое мне до него дело! Я его не знаю, и вряд ли мы с ним познакомимся!

— Хозяин тоже не понял, к сожалению этого. Женщины — существа очень сложные и непредсказуемые. И понять их очень сложно, — пожал плечами Макс, а потом прижал ладонь к губам и вежливо улыбнулся, — Прошу прощения, мадемуазель. Так вот, я помню этот скандал, как будто он был вчера, а не триста лет назад…

Сколько? Триста? Сколько же лет Максу? Чем больше я узнала об этом доме, тем больше мне хотелось отсюда сбежать. Горгульи-птички уже пугали меня

намного меньше, чем то, что вежливо скреблось когтями в мою комнату где-то между шестью и семью часами утра.

— Я помню, как она закричала:”Козел!”, и у юного лорда Адама выросли рога; “Скотина!” — визжала фея, запуская в хозяина вазой, и вместо ног у него появились звериные лапы с огромными когтями; ”Кобель!” — рыдала фея и мой лорд покрылся мохнатой, густой шерстью, — вдохновенно рассказывал Макс.

Я представляла эту картину, и мое лицо вытягивалось с каждой произнесенной фразой. Челюсть была готова вот-вот встретиться с полом.