Я спас СССР! том 2
Шрифт:
Глава 14
Наш ужин в бухте Тихая с полным основанием можно было назвать праздничным. Бивуак обустроили на удивление быстро, единственное отличие от прежнего – машины на новом месте мы расставили чуть по-другому, прикрывая обзор нашего лагеря с дороги. Бухта оказалась довольно пустынной, лишь в разных краях ее расположились несколько палаток таких же автотуристов, как и мы. Наверное, и им не нашлось мест на Коктебельских
В Оленевке нам с «соседями» не очень повезло. Супружеская пара из Курска явно мечтала об уединенном отдыхе и тишине, наша веселая компания их попросту раздражала. На все наши вежливые приветствия эта пара отвечала лишь сдержанным кивком головы и явным нежеланием общаться. Через три дня «соседи» съехали, не попрощавшись, и не удивлюсь, если они отправились искать себе новое место для уединения. Сейчас же нам оставалось только гадать, кто окажется нашими новыми соседями и сподвигнет ли их на знакомство наш серфинг. В любом случае, оценив соседскую воспитанность, мы решили после завтрака сходить к ним и познакомиться.
А пока мы наслаждались тишиной, покоем и божественным шашлыком. Достойным гарниром к которому послужили овощи, запеченные на решетке. Местный коньяк, кстати, тоже оказался неплохим, хохотушка Люба нас не обманула. А вот на трехлитровые банки с этикеткой «Бело мицне» продавщица презрительно скривилась, честно сказав, что эту дешевую «мочу» у нее только поиздержавшиеся отдыхающие берут, которым к концу отпуска уже все равно, что пить. Местные же жители вообще предпочитают не покупное, а домашнее вино, купленное у проверенных «производителей». Покупка нами дорогой бутылки коньяка окончательно расположила Любу к нашей компании, и все явки-адреса-пароли местных виноделов были сданы без промедления.
…Утром начался новый этап нашей южной эпопеи и наших тренировок. Вода в бухте оказалась чистейшей, и единственное что нас расстраивало – полное отсутствие волн. Но отрабатывать свои навыки это нам не помешало, и время до завтрака мы провели с большой пользой для здоровья. Ну, а потом наш с Левкой путь снова лежал на почту – в отличие от друзей нам надо было отчитаться своему «руководству» о новом местонахождении.
Здание местной почты оказалось до отказа забито отдыхающими. С тоской обозрев длиннющую очередь, растянувшуюся явно не на один час, мы с Левкой поняли, что сегодня нам здесь ничего не светит, и решили для начала заняться сбором разведданных. Но то, что мы узнали, ввергло нас в еще большую тоску – народ здесь занимал очередь с раннего утра, а некоторые чуть ли не до рассвета. Причем гарантии, что ты при этом будешь звонить первым, никакой не было, звонок можно было прождать и час, и два, и до обеда. Нас это совсем не устраивало. Я уже начал подумывать о том, не достать ли мне свою «индульгенцию» и не навестить ли начальника почты, как одна из женщин, сидящих в очереди, возмущенно произнесла.
– Безобразие! А вот в Орджоникидзе, говорят, очередей совсем нет.
– Так и ехала бы в своЁ Орджо! – ворчливо откликнулся кто-то из ее коллег по несчастью – Пока туда по такой жаре доберешься, проклянешь все на свете.
– Это да – подключился к разговору еще кто-то – автобус ходит редко и переполнен так, что не влезешь. Уж лучше здесь тихо посидеть.
Словно в ответ на эти слова заплакал чей-то маленький ребенок, а уже через минуту его плач превратился в оглушительный рев. Мы не сговариваясь, выскочили с Левкой на улицу.
– Ну, что будем делать?
– А что нам остается? Завтра к открытию рванем в Орджоникидзе.
– Чего ждать до завтра, давай сейчас и поедем, хоть узнаем что и где.
До поселка на другом конце Коктебельского залива мы добрались минут за тридцать. И он нас весьма приятно удивил. Во-первых, опрятными «немецкими» двухэтажными домами и кирпичной новостройкой вдоль центральной поселковой улицы имени все того же Ленина. Во-вторых, тишиной и отсутствием толп праздношатающихся отдыхающих – поселок этот был не столько курортным, сколько рабочим.
В-третьих, совершенно пустой почтой, где две сотрудницы изнывали от безделья в ожидании обеденного перерыва. С Москвой нас соединили через каких-то десять минут и, судя по оживившимся девичьим лицам, разговор Левки с Мирой Изольдовной повеселил их. Я же, наконец, застал Мезенцева на рабочем месте. Доложил ему о своих перемещениях, обещал в конце месяца вернуться в Москву и сразу же отзвониться. На чем мы собственно и простились с генералом. Голос у него был невеселый и озабоченный, из чего я сделал вывод, что обстановка в Москве до сих пор непростая.Ну, а потом после почты мы с Левкой заглянули в местные магазины, которые порадовали нас приличным ассортиментом продуктов. Видимо наличие двух военных заводов сказывалось не только на опрятном внешнем виде поселка, но и на его снабжении. Мяса конечно и тут не было, реформы в сельском хозяйстве превратили его в главный дефицит, но зато здесь была молочка. На радостях мы с Левкой закупились и творогом, и сыром и кефиром с простоквашей. Местные продавцы, видя наш энтузиазм, даже выдали нам чистую литровую банку под сметану. А еще на полках у них стояла тушенка – настоящая куриная тушенка в стеклянных поллитровых банках. Ну, как не взять? НЗ нужно восполнить, а останется – в Москве пригодится. Купили три десятка яиц, выпросив у продавщиц сетчатую картонную упаковку. Прикупили пару килограмм длинных макарон, продающихся на развес – серых, страшных, но очень вкусных, особенно если их после варки обжарить с маслом. Не обошлось и без хохмы.
На витрине кондитерского отдела я увидел торт местного производства. Мысли, купить его для девчонок не было – в такую жару травануться кремом как нечего делать – но прочитав название торта, я сначала не поверил своим глазам, думал, зрение меня подводит. Но нет! На ценнике крупными печатными буквами было выведено: Торт «Коноплевод»! А чтобы убрать последние сомнения у потребителя, сверху зеленым кремом на торте были изображены хорошо узнаваемые резные листья каннабиса. Окружающие моего бурного веселья конечно не поняли. А когда я, вытирая слезы от смеха, поинтересовался у продавщицы составом торта, мне гордо рассказали, что он бисквитный, с кремом, помадкой и орехами.
– А как же конопля? – стебанулся я с самым невинным видом.
– Вы, что, молодой человек?! – меня окатили волной возмущения – Зачем же хороший торт портить?
– Да…?! А вот я бы добавил. В Голландии пришли к выводу, что так намного вкуснее. А главное – веселее!
Уже потом в машине я, смеясь, рассказал обалдевшему Леве, что вообще-то еще в 61-м году ООН принял Конвенцию о наркотических средствах, включившую коноплю в список наркосодержащих растений, и обязавшую страны-участницы строго контролировать ее выращивание. В новом УК теперь за самовольный посев конопли даже введена уголовная ответственность. Так что в свете выше рассказанного, название этого тортика носит весьма и весьма двусмысленный характер. Ржали мы с ним всю оставшуюся дорогу…
Вечером Юлька с Викой запросились в «народ», надоело девушкам на море любоваться. Зато Лева с Леной в Коктебель ехать отказались – Когану и утренней поездки по жаре хватило. Сказал, что они лучше рыбу с половят. Угу… знаем мы эту «рыбу»! Никак не могут дождаться, чтобы им одним остаться. Но дело хозяйское – отправляемся в ресторан вчетвером. Девчонки достали свои лучшие наряды и туфли на шпильках, выглядят одна краше другой, да и мы с Димкой в своих модных рубашках неплохо смотримся. Долетаем до «Эллады» с ветерком, паркуемся на площадке перед входом. У дверей знакомая до боли картина – очередь из страждущих. Только в дверях здесь не пожилой швейцар в форме, а нагловатый молодой парень в белой рубашке с закатанными рукавами, а вход в заведение перекрыт обычным стулом. Поморщившись, привычно сую ему в руку пятерку, а куда деваться-то? Громко говорю на публику.
– Молодой человек, у нас на фамилию Кузнецов столик был заказан.
– Что-то я не помню такую фамилию – пятерка исчезает в кармане его брюк, но стул наглец не убрал.
– Тогда на фамилию Русина посмотри – еще одна пятерка отправляется вслед за первой.
– А, так бы сразу и сказали, товарищ! На Русина столик есть.
Нас, наконец, пропускают, Димон возмущенно бурчит, поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж.
– Ну, и расценочки у них здесь! Какая-то стекляшка, а за вход берут как в московском Пекине!