Я справлюсь

– Ты здорово произносишь буквы «р» и «л», даже взрослые не всегда могут похвастаться таким произношением.

– Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет, – быстро и гордо произносит скороговорку Юля, затем делает остановку, чтобы перевести дыхание и говорит: – Папа научил.

Марк занимается дочерью, похвально. Он не сбагрил ребенка бабушкам и дедушкам по типичному сценарию, воспитывает ее сам. Это заслуживает уважения.

Вместе с Юлей читаем задание, тактично выделяю слова, где девочка проглотила буквы. Она повторяет за мной. Почти идиллия, мне нравится помогать ей. Это возвращает меня в те времена, когда Рома был маленьким. И только сейчас приходит осознание того, что раньше было проще. Чем взрослее он становится, тем больше вырастают его проблемы. Бенгал не в счет.

– Теть Марин, я всё, – дергает меня за халат Юля.

Юля хорошо пишет, говорю ей об этом, и девочка широко улыбается. Она встает из-за стола и бежит в сторону котенка. Лорд подрывается с места, чтобы убежать от своей преследовательницы. В квартире становится шумно от детского смеха и топота маленьких ножек. Мне нравится наблюдать за тем, как Юля играет с котенком, словно смотрю старый фильм.

Внезапно меня отвлекает телефонный звонок, это коллега с работы. Отвечаю.

– Мариш, тут молодой человек требует твой номер дать, – говорит она.

– Кто? – примерно понимаю, о ком идет речь, но все равно машинально спрашиваю. Хочу услышать это снова.

– Как-как? – интересуется коллега у клиента и возвращается к телефону: – Кравцов Сергей.

– Ему можно, пусть.

Коллега быстро прощается и кладет трубку. Думаю о Кравцове: все-таки какой странный товарищ, не поленился заехать в цветочный магазин за моим номером. Мелочь, а приятно. В ту нашу встречу он попросту забыл об этом, протрезвев, вспомнил.

«5 марта в 18:00», – тут же приходит мне сообщение.

Чувствую себя малолеткой, которой бойфренд прислал долгожданную эсэмэску. Точно так же Рома радуется, когда ему Полина пишет. Вот только я уже давно не девочка. Почти уверена, что ни к чему хорошему это общение не приведет. Сережа явно что-то задумал. Против ли я этого «задумал»? Пока не знаю.

«Буду ждать», – зачем-то кокетничаю по телефону я.

Может быть, мне этого не хватало? Какого-нибудь легкого флирта, короткого романа, парочки приятных комплиментов? Ведь именно поэтому я сейчас жду еще одно сообщение от Сережи?

– Теть Марин, пойдемте я покажу свои видео на «Ютубе», вам понравится, – берет меня за руку Юля и утаскивает в зал.

Откладываю телефон на полку, и мы вместе смотрим все видео Юли с ее ютуб-канала, потом «Смешариков». Позже я читаю ей детскую книгу, и девочка ухахатывается с «Денискиных рассказов». Еще через некоторое время она приказывает мне сесть на пол, а сама устраивается на кровати и начинает копаться в моих волосах. Делает незатейливые хвостики и плетет чуть ли не афрокосички. Это такое наслаждение, когда кто-то трогает твои волосы. Голова перестает ныть и тревожиться по мелочам, становится так легко и хорошо, что от восторга хочется прикрыть глаза и поспать часок другой. Но косички и хвостики – только часть от всего плана. Юля не сидит на месте ни одной минуты, не успеваю очнуться от релакса, как она уже стоит и просит у меня кисточки и краски. Приходится подчиниться.

Мы осторожно заходим в Ромкину комнату. Юля запрыгивает на сложенный диван и рассматривает маленькую подушку с орнаментным рисунком, а я тихонько ищу в письменном столе принадлежности для рисования. Каждый выдвинутый шкафчик становится для меня некой пыткой. Я давно зареклась не лазить по Ромкиным вещам, поэтому боюсь наткнуться на что-то внезапное. Быстро выдвигаю ящики, окидываю взглядом и сразу же задвигаю. Мысленно про себя повторяю: «У ребенка должно быть личное пространство»; «Мой сын взрослый, он знает, что делает»; «Я хорошая мать». Прежде, чем найти краски, натыкаюсь на несколько взрослых журналов по типу «Плейбоя», почти не смотрю на оголенных девиц на обложках. Странно, думала, что сейчас принято хранить такое в телефоне. Встряхиваю головой и вытаскиваю краски с кисточками из стола. Вздыхаю с облегчением, ведь взрослый журнал – это самое малое из того, что может попасться в вещах подростка. К счастью, мне не встретились припрятанные сигареты, вскрытая пачка презервативов или еще чего похуже. Мой сын держит планку хорошего мальчика, и я этим вполне довольна. А журналы, что журналы? Это нормально, это хорошо, наверное.

Следующий час Юля рисует красками человечков и домики, цветы и солнышко, воздушные шары и платья. С каждым из рисунков прибегает ко мне на кухню, чтобы показать. Я разогреваю обед и ставлю на стол. Девочка быстро съедает свою порцию. Потом мы делаем математику, и Юля удивляет меня быстрым счетом. Замечаю дырку сзади на воротнике ее кофты.

– Сними, я зашью.

– А можно я? – спрашивает Юля.

Чуть ли не до самого вечера учу ее шить. Это затягивает. Вернее, не шитье, материнство затягивает. Мне слишком нравится общаться с Юлей. Мы столько всего успели за сегодня! Чувствую себя полноценной и легкой, конечно, уставшей, но счастливой.

Не помню как, но Юле все-таки удается уговорить меня поиграть с ней в карты. В «дурака» у нас плохо получается, приходится начать с «пьяницы» (нет, о названии игры умалчиваю, просто говорю «другая карточная игра»). Марк звонит дочери именно в тот момент, когда Юля обыгрывает меня в карты.

– Алё, пап. Да мы тут играли в карты! Представляешь, я выиграла! Фигня все это, – как и полагается, Юля вставляет новое слово в разговор.

В телефоне слышится голос Марка. Похоже, он спокоен, доволен, что с его дочерью все в порядке. В этот же момент домой возвращается Рома.

– Мам, мы с пацанами пошли на плюхах кататься! – сын оставляет рюкзак чуть ли не на пороге и хочет улизнуть.

– И я хочу! И я хочу! – услышала Юля и теперь пытается упросить отца. – Пап, хочу на плюхе кататься, пожалуйста!

Она выслушивает ответ Марка и часто кивает. Заканчивает с ним разговор и радостно смотрит на меня:

– Теть Марин, папа сказал мне одеваться и выходить на улицу. Он скоро приедет с работы и отвезет на горку.

С улыбкой кидаю взгляд на Рому. Сын понимает, что теперь нужно дождаться какого-то дядю на машине, который из вежливости подкинет его до парка. Я пожимаю плечами и тоже одеваюсь, чтобы выйти с Юлей на улицу. Раз уж взялась быть ответственной за нее сегодня, нужно сдать ребенка отцу прямо в руки.

«Поскорее хочу увидеть тебя, детка», – перед выходом прочитываю сообщение от Сережи и чуть ли не смеюсь в голос.

«Детка»! Я думала, что только подростки страдают подобной ерундой. Нет, эта зараза передается и взрослым. Таким, как Сергей, и это не лечится.

Рома

Мама сегодня в игривом настроении. Вон, даже пальтишко свое надела и шапку-ушанку, накрасилась. Мне приходится ждать ее еще полчаса. Стоять и париться в доме, пока эта Юля копается со своими кроссовками и пытается их завязать. Но у нее не получается ни с первого раза, ни со второго, ни даже с третьего. Наклоняюсь, чтобы помочь. Это мгновение будто длится вечно: я завязываю маленькой девочке шнурки. В голове возникают воспоминания, где я в пятилетнем возрасте прыгаю перед мамой и выпрашиваю себе на день рождения сестренку. Дебил. Каково ей было это слышать?

А она смотрит. Дивится тому, как я ухаживаю за маленькими ножками девочки. И, кажется, улыбается. Все-таки странная женщина моя мама.

– На выход! – командует она.

– Да, слепим снеговика! – радуется Юля.

– Не получится, там минусовая, – усмехаюсь я.

Юля тут же расстраивается, а мама кривит лицо. И правда, чего это я так резко? Уж не ревность ли во мне кипит? Все-таки я привык быть в квартире единственным любимчиком, сегодня мое место заняла какая-то случайная девчонка. Но мне-то что? Меньше конфет достанется? Пропускаю мимо взгляд матери, и мы выходим во двор.