Я – сталкер. Тропами мутантов

– Сейчас я его… – пыхтел Пригоршня, войдя во вкус, – сейчас…

– Не надо, – сказал я. – Видишь же – не ковыряется. Идем.

– Порядок движения, – объявил Озеров. – Бугров – головной, остальные соблюдают дистанцию не меньше тридцати метров.

Бугор тяжело вздохнул и потопал по дороге. Мы выждали немного и пошли следом. Сперва держались настороженно, но равнина была такой спокойной и безжизненной… Пригоршня, покачивая электрическим копьем, вскоре принялся строить предположения, куда это нас занесло. Я помалкивал, хотя все его догадки яйца выеденного не стоили и хотелось отпустить на их счет пару саркастических замечаний – нигде в Зоне не было пустошей такого размера. Была, однако, легкая надежда, что напарник так достанет Озерова, что майор расколется и сам выложит, что знает о нашем положении. Мои надежды не оправдались, майор молчал. Потом Бугор остановился и поднял руку. Мы тут же рассредоточились, хотя я ничего подозрительного не видел. Бугров указал вправо, на пригорок – такой же пологий, с плоской верхушкой, как и все возвышенности в этом странном месте. Исключая, конечно, остроконечную гору на горизонте. Приглядевшись, я понял, в чем дело. С одной стороны грунт на склоне холма осыпался, открывая угол здания, погребенного под землей. Холм этот и был зданием, только давным-давно вросшим в землю.

– Цепью вперед, – скомандовал майор.

Мы развернулись и пошли. Пересекли овраг, остановились у склона. Пригоршня поковырял выглядывающую из земли стену.

– Обычный бетон, – сообщил он.

Пока мы разглядывали бетонную стену, сержант вскарабкался по склону и выглянул.

– Товарищ майор, – позвал он, – взгляните!

Конечно, мы с Пригоршней тоже полезли вверх. За холмом открывался вид на долину. Этот участок местности с дороги не просматривался, его заслонял холм, который на самом деле оказался зданием. Вдаль уходили ровные ряды таких же холмов – вытянутых, с плоскими верхушками. Между ними попадались вросшие в землю объекты поменьше. Мне показалось, что различаю очертания автомобилей, припаркованных на этой улице. Большинство занесенных землей и песком возвышенностей имели слишком правильную форму, чтобы оказаться созданием природы. Нет, это город, точно. Улица – давным-давно заброшенная, отданная песку и ветру.

– Вон здание! – ткнул пальцем Керзон. – Там и дверь видно!

– Проверим, – ответил Озеров.

Он подал знак Бугрову, и тот направился к нам. Снова развернувшись цепью, мы зашагали к руинам. Это была прямоугольная бетонная коробка, которую по какой-то причине засыпало меньше соседних домов.

Вот и дверной проем. Внутрь нанесло песка, но, согнувшись, можно было войти. При нашем приближении из темного нутра здания метнулось гибкое тело. Какой-то зверь, тонкий, довольно крупный, почти метровой длины, если вместе с хвостом. Правда, хвост был очень длинный. Шустро перебирая лапками, тварь скользнула в щель между камнями. Пригоршня сунул за нею электрическое копье, но Озеров резко поднял руку, и Никита остановился. Озеров знаком показал: тихо!

Мы встали по бокам дверного проема, и майор почти беззвучно прошептал:

– Сержант – налево.

Керзон скользнул внутрь и скрылся за стеной слева от двери, майор тут же исчез справа. Двигались они слаженно и тихо. Негромкий шорох, тихие шаги… донесся голос Озерова:

– Можно войти.

Что мы и сделали. Передо мной оказался широкий коридор, из дальнего конца проникал свет. Может, на другой стороне здания не занесенное песком окно?

Здесь не было ничего – ни мебели, ни каких-нибудь вещей. Я прошел по коридору, заглядывая в двери слева и справа. В темноте было трудно что-то разобрать, но, похоже, и там пусто. Зато в комнате с окнами… Заглянув с порога, я сделал шаг назад и вскинул автомат. Перед окном на стуле сидел человек. Одежда на нем разлезлась и превратилась в лохмотья – наверное, от времени. Судя по слою пыли и занесенной в пустые оконные проемы земле, сидел незнакомец здесь очень давно. Но его почему-то время не коснулось, я видел розовую гладкую кожу на затылке, аккуратно расчесанные волосы. Керзон, который был уже здесь и рылся в груде хлама, сваленного в угол, оглянулся и кивнул мне:

– Зайди, зайди. Он не кусается.

Я подошел поближе, обогнул стул с замершей фигурой… Твою мать – манекен! На лице застыла идиотская улыбка, он пялился пустыми глазами в окно, за которым тянулась улица с ровными рядами вросших в землю зданий.

Пригоршня тоже подошел посмотреть.

– Куда ж это нас занесло? – растерянно протянул он.

Очень точно сформулированный вопрос. Мне вот тоже интересно! Хотя догадка появилась, конечно… Майор любит темнить, но, может, Керзон скажет?..

– Сержант, как по-твоему, где мы?

Он оставил груду мусора, отряхнул ладони и молча пожал плечами. В комнату вошел Озеров. Окинул хмурым взглядом наши удивленные лица, шагнул к окну и уставился на развалины. Взгляд у него сейчас был точь-в-точь, как у того манекена, что замер рядом на стуле.

Я встал рядом и сказал:

– Странное место, а? Не пойму, где мы.

Озеров, не глядя в мою сторону, буркнул:

– Разберемся.

А может, он и сам не знает ответа? Но хоть что-то ему ведь известно о нашем положении! Уж точно побольше, чем нам с Пригоршней, раз сюда целую группу отправили с заданием… Увы, разговор наш прервался, едва начавшись: откуда-то издалека донесся раскат грома. Озеров вскинул голову, высунулся в окно. Оно было достаточно широким, и я тоже выглянул, но отсюда источник шума виден не был. Майор ухватился за узкий подоконник и легко перебросил тренированное тело наружу – на пологую насыпь. Отбежал в сторону и, задрав голову, уставился куда-то вдаль. Я выпрыгнул следом, оглянулся: над крутобокой горой, в сторону которой вела дорога, поднималась легкая, почти прозрачная струйка дыма.

– Мародер, – только и сказал Озеров.

Тут я с ним был вполне согласен – больше ничего говорить и не надо было. Почему-то была полная уверенность в том, что это наш старый знакомый. Но с кем он там столкнулся? Опять – лешие?

По приказу майора все выбрались из дома с манекеном и зашагали к дороге. По пути оглянувшись и еще раз посмотрев на занесенные землей руины, я сказал:

– Полигон.

Что именно этот заброшенный кусок города мне напоминает, я четко понял, еще когда глядел из окна, сразу после «встречи» с неподвижным хозяином дома – манекеном. Улица с автомобилями, в домах манекены и рухлядь… Это полигон, созданный для проведения испытаний оружия, никаких сомнений.

– Какой еще полигон? – спросил Пригоршня.

– Четвертую серию «Индианы Джонса» видел?

– А то! Это ж почти вестерн, у него шляпа типа как моя… Я все шесть частей смотрел, и сериал!

– Ну вот, припоминай, как он в холодильнике прятался…

– А-а! – взревел Пригоршня. – Точно! Блин, а ведь правда! Майор, слышь? Сержант! Химик у меня голова – верно догадался! Только какое оружие здесь испытывали?

Я огляделся – ну, точно, улица. Дома приземистые, небольшие. Никаких многоэтажек, никаких дворов и заборов. Приличное такое местечко. Только давным-давно заброшенное. Слишком старое, слишком давно покинутое. В Зонах много подобных мест, оставленных человеком, но эта улица дышала древностью, как египетские пирамиды. Как там сказал Наполеон своим солдатам в Египте? «Сорок веков глядят на вас с этих пирамид»? Что-то в таком духе.

Может, и не сорок веков, но очень уж много лет прошло с тех пор, как этот городок строили. Здания стали холмами, их засыпала земля, мебель превратилась в труху, а от дверей и оконных рам не осталось даже следа. В этом крылась тайна: почему все такое старое?

На соседнем здании с шорохом посыпалась сухая земля, обнажая черный провал прямоугольной формы. Окно в прошлое. Но вместо прошлого из дыры показалась округлая башка длиннотелой твари, наподобие той, которую мы спугнули по дороге к руинам. Башка была цвета выбеленной солнцем старой кости, желтовато-бледная. И круглая, как череп, только без отверстий. Приплюснутая сфера… за головой показалось сегментированное тело. Шеи не было, зато туловище шириной не намного превосходило голову. Что-то вроде гусеницы? Тварь стала выбираться наружу. Ног у нее было многовато, четыре пары. Вот она уже вся снаружи, включая и хвост, состоящий из уменьшающихся к концу округлых сегментов. Если башка напоминала череп, то хвост очень походил на оголенный позвоночник. Многоножка повернула к нам безглазую башку.

Пригоршня на ходу подхватил ком слежавшейся глинистой почвы и швырнул в тварь. Попал точно в голову. Та дернулась, стала как бы задираться кверху, оставаясь на прежнем месте… Это отъехал вверх круглый щиток цвета старой кости, прикрывающий морду, – показались челюсти, украшенные зубчатыми жвалами, маленькие глазки, все черное, блестящее, как антрацит. Тварь щелкнула жвалами, засипела.

И сразу, словно в ответ на ее призыв, зашуршали потоки песка и земли, тут и там стали осыпаться наносы на стенах старых домов, из открывающихся проемов показались костяные шары – головы многоножек. Твари, проворно перебирая многочисленными конечностями, засеменили к нам.

– Эй, чего они? – крикнул Пригоршня. – Нападают, что ли?

Многоножки стекались к нам, их уже набралось несколько десятков. Приоткрывая лицевые пластины, они показывали черные морды, шипели, щелкали зубчатыми жвалами. Улица заполнялась живым потоком, мы пятились туда, где еще оставался свободный от кишащих тел проход.

Многоножек становилось все больше, они текли и текли из переулков в нашу сторону. Вплотную не подбирались, но теснили нас очень энергично. Мне пришло в голову: а ведь нас гонят от дороги, а? Сколько бы тварей ни набралось, проход они оставляли – и именно в дальнюю от дороги сторону.