Я стираю свою тень - 4

— Дядя Гордей! Дядя Гордей! — Вернувшийся в здание Ивант, сослепу, после яркого солнца не мог разглядеть меня.

— Я здесь. Что опять случилось? — спросил я недовольным тоном, будто застуканный за подсматриванием.

— Там люди.

— Где? — Это известие слегка напугало меня.

Я быстрым шагом подошел к Иванту и мы вместе вышли на улицу. Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к свету. Все это время мальчишка теребил меня за майку и показывал куда-то рукой. Привыкнув, я увидел то, о чем он говорил. У подножия города стояла толпа народа, многие на конях. Прибавив при помощи модификаций зрение, я увидел, что это люди, похожие на вооруженных голодранцев. У многих сверкали желтым отливом притороченные к седлам мечи, но большинство были вооружены копьями и луками.

— Твоюууу мать, — вырвалось у меня непроизвольно на русском.

Ивант удивленно посмотрел на меня.

— Они плохие. — Сделал он правильный вывод.

— Хорошие парни так выглядеть не могут. Живо назад, пока они нас не заметили.

Эта ситуация становилась намного хуже той, которую мы себе представляли минуту назад. Добро пожаловать в древность с ее суровыми законами жизни. Мысли о сыне, с которым нас разделяли тысячелетия, отошли на второй план. Сейчас надо было избежать смерти от мечей варваров. Я бегом вернулся в здание и потряс жену за плечи.

— Айрис, приходи в себя. На город хотят напасть враги.

— Какие? — спросила она безучастно.

— Без понятия. Вообще не разбираюсь в сортах древних завоевателей. Выглядят не очень, и характер, думаю, у них скверный.

— А может, есть смысл умереть, чтобы не прожить жизнь в тоске? — Она подняла на меня свои большие синие глаза, полные пустоты и уныния.

Мать, разлученная с ребенком, имеет право впасть в такое состояние, когда все остальное кажется неважным, но не сейчас.

— Приди в себя. — Я впервые за всю нашу совместную жизнь, ударил ее по щеке.

В первое мгновение она испуганно-удивленно посмотрела на меня, потом влепила увесистую ответку, которую я намеренно не стал парировать, и вскочила на ноги. Ивант стоял в стороне с открытым ртом, наблюдая за суровыми семейными разборками.

— Не бойся, это все в шутку, — успокоил я его.

— Что ты сказал про врагов? — переспросила Айрис.

Одна сторона ее лица алела после моей оплеухи.

— Там перед стенами города войско. Я думаю, они собираются напасть. Не встретив сопротивления, они скоро окажутся здесь, решив, что дворец, самый лакомый кусок для разграбления.

— А что тут брать, кроме камней? — Айрис осмотрелась. — Тут жить надо, пока все исправно.

— Это я для примера сказал. Думаю, у древних людей еще не было привычки селиться в городах. Им интереснее простор, скакать на коняшке навстречу ветру и все такое. А тут стены, мрак, нельзя даже покакать, где захочется. Город, это не их образ жизни, потому они стремятся его разрушить. У людей до сих пор так, что не понимают, разносят в щепки.

— Нам надо бежать? — спросила у меня Айрис, будто я знал ответ.

— Я не знаю. У них лошади и они, наверное, хорошие следопыты. Мы, вряд ли сможем далеко уйти. Лучше прятаться, а еще лучше, заставить роботиху рассказать нам, как вернуться на Луну. Это ее война, но никак не наша.

Айрис решительно поднялась на ноги, и заходили взад-вперед. Такое настроение мне нравилось больше. Она была сообразительнее меня, хотя никогда не подчеркивала это в наших семейных отношениях. Айрис понравилось быть настоящей женщиной, проявлять слабость, и позволять мне самому решать проблемы. Меня это тоже воспитало, выработало ответственность и умение заботиться о близких. Но сейчас мы оказались в ситуации, когда надо было раскрыть свои способности на сто процентов, забыв о своих привычках.

Моя благоверная решительно зашагала к роботу.

— Она сейчас неактивна, — Крикнул я ей в спину. — Как будто на зарядке стоит.

— Я проверю. — Айрис не обернулась.

Мне пришлось ее догнать и показать на экране свечение, снисходящее сверху, обтекающее фигуру искусственной женщины и уходящее в пол, точно по выдолбленному в полу кольцу. Похоже, древние видели в круге намного больше чем мы. Айрис несколько раз обошла вокруг робота, подставила руку под свечение и, ничего не ощутив, очень удивилась этому.

— Как-то же она должна активироваться, — Айрис задумалась.

— Подумай, как можно было бы активировать женщину, застигнутую во время зарядки батарей?

— А я откуда могу это знать?

—Ты женщина. Наверняка ее запрограммировали приходить в себя после какой-нибудь команды или действия.

— Не сравнивай больше меня с ней, Гордей, — Айрис рассердилась и сверкнула глазами.

— Хорошо, не буду. Ивант, эта тетя не называла тебе свое имя? — обратился я к ребенку, не сводящему взгляда с телефона.

— А — а–а, хм, она мне несколько раз сказала Айа, показывая на сиськи. Очень напугала меня. Дай телефон.

— Да, парень, через десять лет ты вспомнишь этот момент совсем с другими мыслями. — Я протянул ему телефон. — Значит, говоришь, что ее сиськи звали Айя.

— Я не знаю, имя это было или что. — Он схватил игрушку и сразу же забыл обо мне.

Айрис встала перед роботом и громко произнесла:

— Айя, проснись!

Никакой реакции с её стороны.

— Значит, это не ее имя, или она так просто не включается, — предположил я и тоже решил кое-что проверить. — Наверняка, чтобы не осквернить чести божества у нее должна быть защита от надругательства горячих шумерских парней, славящихся своей половой невоздержанностью.

— Откуда тебе знать про их половую невоздержанность?

— Да все южные народы славятся этим. С чего бы шумерам отличаться от них.

— И как ты собираешься это проверить? — подозрительно поинтересовалась Айрис.

— Ну, так же, как и любой другой мужчина, методом ощупывания.

— Ты просто подвел под свою теорию желание полапать искусственные прелести.

— Если я так впечатлен ими, что говорить о мужчинах, которые выросли на натуральном молоке и мясе без антибиотиков и стероидов. Это даже подтверждает мою теорию. Такая женщина не могла остаться без внимания. Будь она уступчивой, на ней сейчас клейма поставить было бы негде.

— Ну, давай, Шерлок-эротоман, покажи нам свою извращенную дедукцию.

— Только не смейся. Мужчина очень раним в такие моменты.

Айрис начала смеяться заранее. Это было хорошо, что она отвлеклась от мыслей о Никасе. Я выдохнул, как перед экзаменационным билетом и протянул руки к грудям искусственной прелестницы. Осторожно коснулся их ладонями, чтобы вовремя убрать, если «роботиха» очнется. Никакой реакции. Затем слегка сдавил их, отмечая про себя, что никакой разницы в ощущениях между живыми и искусственными грудями нет. Они были теплыми и тяжелыми и даже будто бы прощупывались молочные железы, как у настоящей женщины. Хотя в этой области большим спецом меня нельзя было назвать.