Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня
Шрифт:
– Мой Кеша...
– она потянулась к нему, чем напугала ЗВЕРЯ. Боясь, что невольно её обожжет, он отскочил назад, едва не придавив бедром Дагона к стене (тот едва успел отскочить в сторону, блИАть, ну, сколько можно, а, испытывать его ангельское терпение), стал спешно обращаться в человека и, подбежав к блондину, выхватил из его рук душеньку Лэй. Они крепко-крепко обнялись, застыв на месте. Тихий всхлип заставил Кэша прийти в чувство и недовольно покоситься на их спасителя:
– Даги, они такие сладенькие, что у меня аж зубы сводит, как хочется их съесть. Тока боюсь, от их сиропа попа слипнется и ухи отпадут. Ты, - он вызывающе наставил указующий перст на грудь Кэша, обвитую
– Спасибо!
– медленно обойдя его, Кэш побежал ко вновь открывшемуся порталу.
***
09.07.1919. Поздний вечер. Долина Царей. Египет. Возвращение в лагерь.
Кэш дрожал от озноба, слушая вокруг себя суету, выкрикивания и излишне громкие звуки, которые оглушали, действуя на нервы. По глазам все время бил яркий свет.
– Уйдите все!
– Шипела Лэй, и её голосок казался ему тихим журчанием животворного ручейка.
– Брысь вон отсюдова! Марселька, я ж тебе указала, что не пускать никого!
– Ты не понимаешь, ему нужна помощь!
– голос Яро походил на скрип металлической вилки о керамическую тарелку. Его скрутило, затрясло и только прикосновение Лэй с легким шепотом "Тише, Кешенька, тише, это я, Лэй... Тише..." уняло приступ.
– Видишь, как он на вас реагирует?
– Шепот сделался недовольным, и он представил, как заостряется лицо Лэй, - Ему тока хужее от вас, потому... все пошли вон! Кеша спас меня, и я спасу Кешу. Марселька, выведи их из дому и карауль за входом. Солнечный свет не дулжен проникать. Рокеша будет приносить свежую воду и новые полотенца.
– Видимо, кто-то собирался протестовать, потому что Лэй быстро добавила менторным тоном.
– Предупреждаю официально: Я вне себя! Ещё немного и прибью кого-нибудь. Поэтому предлагаю Вам в добровольном порядке покинуть мое личное пространство, иначе...
– еле сдерживаемый выдох и сквозь зубовный скрежет, - пеняйте на себя!
***
Они стояли посреди песчаных дюн, глядя за красотой скоротечных смен дня и ночи. Не успевали насладиться закатом, как красочный рассвет рождал в их грудинах восторженный не то стон, не то возглас. Лэй сидела у него на руках, крепко обнимая за шею, прильнув к груди и счастливо улыбаясь. Куда смотрела его крошка?
"Тебе здесь нравится?" - светло-зеленые глаза смотрели на него с любовью.
"Мне нравится быть с тобой.
– он положил подбородок на макушку Лэй, глубоко вздохнув полной грудью. Удивительно, но зной легких не обжигал. Он не чувствовал жары. Губы не были сухими и потрескавшимися. Все так походило на то, что она снова копалась в его мозгах. Но это обстоятельство его не задело и не покоробило.
– Что случилось на сей раз? Я сделал что-то, что заставило тебя штурмовать меня?"
"Ты отправился во Тьму, чтобы вытащить меня из её плена. Спас, но при этом сам немножко пострадал. Из-за того, что коснулся Лукеши, а энтого не стоило делать...
***
В ночь с 09 на 10 июля 1919. Долина Царей. Лагерь.
Джованни отодвинул полог шатра, пропуская Рокко с ведром с водой и полотенцами, задернул за ним тяжелую ткань и хмуро покосился на тихонько рыдающую Селену, сидящую с другой стороны шатра в обнимку с Джоселькой или, возможно, Мясцом:
– Детское время вышло, шла бы ты уже спать.
– Он приблизился к ней и даже протянул руку, чтоб помочь ей подняться, как получил хилый удар и беззвучное сиплое "рря-я-я-я-яввв!". Она говорить не могла, не то что плакать и отбиваться.
"Я никуда ни пидуууууу...
– но, бля, она могла продолжать реветь в душе и капать ему на мозги, - мама велела мне караулить здеся! И я с места не сдвинусяяяяяяяяя..."
– Открывай!
– Рокко вышел из шатра и остановился,
– закинув пустое ведро за плечо он ушел.
Марселька с великим сомнением посмотрела ему в след и жалобно сощурилась, чувствуя, как они беспощадно слипаются. Она до их с Лэй шатра не дойдет, а потому... Она даже не вскрикнула, резким движением подлетев в воздух и оказавшись в руках Джованни. Мясцо жалобно заскулило, перекладываясь с левого бедра на правое и затихая. Детка слегка сжала руку Джонни (спасибо), позволяя себе погрузиться в дрему.
"Она до сих пор не заснула, что ли? Я не слышал, чтобы вы разговаривали..."
"Да нет, она два часа как "спит", обнимая ладонями его голову. На меня никак не реагирует. По крайней мере, у отца изменилось выражение лица. Маска ужаса сошла и черты разгладились. Думаю, она его лечит..."
"Она не способна к созиданию. Она скорее всего кормит его иллюзиями. Но то, что ты сказал, уже прогресс. Что с телом. Он все ещё... застыл в неестественной позе?"
"Тело тоже расслабилось и находится в состоянии покоя. Пока я наблюдал за ними, я видел позывы к судорогам, но похоже, что она их блокирует..."
"Думаешь, она вспомнила, кем была?"
"Мне сейчас не до этого, Джованни, блИАть, ни че, что у меня отец при смерти, а?"
"Ни че, что он у тебя бессмертный? БлИАть, Джакомо вырастил из тебя ссыкло!"
"И тебе спокойной ночи, козел! Куда! Ниче не забыл? Положь Марсельку в её шатер!"
***
Томазо, сидевший с другой стороны шатра, глубоко затянулся и передал сигару Яро.
– Они всегда так общаются?
– тихо спросил Яро, когда шаги удаляющихся хищников стихли в ночи.
– Я имею в виду, они же сводные братья, но ведут себя как враги...
– Не враги, а соперники, - поправил его Томазо.
– Джованни жил с матерью, но никогда не имел своего места в её сердце. Рикардо никогда не жил подле матери, но всегда занимал место в её сердце рядом со своим отцом. Рокко владеет тем, о чем мечтает Джонни. Джонни хранит память и опыт жизни с матерью, чего никогда не было у Рокко. Только любовь Лэй сможет примирить в них дух соперничества и противостояния...
– Или усугубить их, - задумчиво заметил Яро.
– Мы оба знаем, что она - не созидатель.
***
"Что теперь будет?
– его теплая ладонь легла на её влажную от слез щечку, ласково утирая их. Детка заурчала, приникая к нему и прогибаясь под движением руки.
– я умру и воскресну? Или останусь в таком неудобном положении, как сейчас?"
"Я не знаю, - слезинка сорвалась с реснички и упала ему на ладонь, разбившись о гладь кожи, - но Даги говорит, что...
– неожиданно Лэй завыла, уткнувшись лицом в его руку и все его попытки отстранить её привели к тому, что она впилась в него клещом.
– ты давно дулжон бул... окочу-у-уриться-я-я..." - глухо рассмеявшись, мужчина крепко прижал Лэй к груди и, слушая биение её сердечка, тихо прошептал на ушко:
"Я ни за что и никогда не оставлю тебя, душа моя. Ни в этом и ни в том миру..."
"Правда?
– её глазищи, полные слез, засияли во тьме мириадами звезд, - Честно?"
"Чтобы ни случилось, знай, что я...
– что-то мелькнуло в её глазах и лицо будто-то онемело, но это выражение быстро ушло.
– Ты вспоминаешь меня, душа моя?"
"Ты обещал мне, - она сдавленно рассмеялась, вводя его в стопор.
– Ты обещал мне, что не оставишь меня, значит, ты остаешься.
– она так крепко стиснула его, что у него захрустели кости.
– спасибо, что не подвел меня, ты мое золото...