Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня
Шрифт:
– Это ничего не меняет.
– Карт хищно оскалился.
– Они поедут, поскольку страсть Лэй к драгоценностям и возникший интерес к твоей дочери, как к потенциальной подружке, сильнее страхов Мичелотто потерять Лэй и желания избежать встречи с тем, в чьем убийстве он принимал непосредственное участие... Лэй заставит его поехать в Египет. И спасибо за это следует сказать твоей дочери. Если бы ты оставил Селену дома...
– Я не хочу, чтобы у Селены был такой друг, как Лэй!
– процедил Роман.
– Пусть он ещё мал и не помнит, сколько зла принес этому Миру, но это не меняет его сути. Он само воплощение Тьмы, и я из личного примера знаю, насколько разрушительна его сила.
– Да, разрушительна, - согласился Карт, поморщившись, -
– Назови мне хоть одного его друга, который ещё жив и процветает? Цезарь? Она отвернулась от него после конклава! Санчия и Хоффрэ? Разве она помогла им, когда начались гонения на её лучшую подругу? Спасла от тюрьмы и забвения? Не смотри на меня так, этот Мир полон шептунов. Все, что я пропустил из-за преждевременной кончины, я узнал от "доброжелателей" Борха. А может вспомним простодушного Перотто? Пердо зарезали прямо на её глазах и что она сделала? Защитила его? Нет, отвернулась и пошла на конклав, как ни в чем не бывало. Просто замечательный друг!
– Франциско Гонзага.
– еле слышно сказал Говарт Карт, потемнев лицом.
– Аа, да... Я слышал о нём, замена горячо любимому убитому мужу.
– На лице Романа отразилась печать брезгливости, - и подтверждение того, что Лукреции ди Борха не знакомы понятия "верности" и "преданности"! Не успела она закопать Альфонсо, как вышла за тебя, д"Эстэ. Не успела стать твоей женой, как завела любовника в лице мужа твоей родной сестры. Франциско Гонзага твой деверь, не так ли?
– Нельзя судить и делать выводы о ситуации, информацией о которой не обладаешь в полной мере.
– глаза Говарда налились кровью.
– Упрощение и навешивание ярлыков в данном случае играет против тебя. Она никого не подпускала к себе после смерти Арагонского, ни меня, ни Франциско, никого ещё!
– Но при этом умудрилась умереть, рожая третьего по счету ребенка, - в голосе Романа слышался нескрываемый сарказм.
– я понял, на этот раз это точно был святой дух...
– Карт угрюмо молчал в ответ. На полу пошевелился Карнар: его сломанная челюсть почти срослась, ещё немного и он очнется, как новенький. Роману следовало забрать дочь и уходить.
– Нам не стоило приходить сюда. Все равно Кэш ждал девочку, а не пацана. Настоятельно рекомендую тебе не привозить их в Каир, это предупреждение!
***
– Но папа, я хочу, чтобы Лэй поехал с нами!
– На пути в гостиницу Селена рыдала горючими слезами, забыв о том, что она воспитанная маленькая леди, - Пусть он жадина и грубиян, но он накормил меня самым вкусным мороженым на свете!
– и ей было все равно, что её капризные крики разносятся из экипажа по всей округе.
– И обещал, что будет кормить постоянно, если буду с ним дружить. Пап, ты сам говорил, что мне нужны друзья, потому что так принято. У тебя есть дядя Кеша, а у меня будет Лэй!
– и снова истеричное рыдание с размазыванием соплей по раскрасневшемуся личику.
– В общем, я решила так: либо ты любишь меня и разрешаешь взять с собой Лэй, либо ты меня не любишь, и я остаюсь с Лэй здесь. Будем жить в его кладовой!
Роман ехал молча, с интересом разглядывая дочку. Это был первый раз, когда его чересчур застенчивый и бесконечно всего стесняющийся ребенок поднял бунт.
– Я правильно понял, душа моя, что ты только что поставила мне ультиматум?
– ...?!?
– потемневшие от перевозбуждения глазенки Селены перестали выделять крупные градины слез, с недоумением обратившись к бате.
– Я просто хочу, чтоб Лэй
– Я понял, что по твоему мнению Лэй должен поехать с нами в Египет.
– нетерпеливо перебил её Роман.
– но если вдруг он не сможет, потому что его отец будет против, я уеду, а ты останешься здесь одна, в незнакомом городе, с незнакомыми людьми, ради пацана, которого знаешь часа два? Ты понимаешь, что это странно звучит?
– Я останусь с Лэй. Гораздо страннее, как по мне, звучит то, что ты уедешь,
оставив меня одну в незнакомом городе.– Роман зарычал от досады: его семилетняя доча "припечатала" его его же аргументом!
– Не волнуйся, я знаю, ты меня любишь. Дядя Джордж со слов Лэй не умеет говорить ему "нет". Я хочу поехать с Лэй. Лэй, поехав со мной, хочет найти клад. Исход очевиден: очень скоро мы все отправимся в Египет!
Роман устало провел рукой по лицу. Его дочь успели обработать за чертовы полчаса, пока он "поправлял лицо" Мичелотто, что тут говорить о бедном "дяде": у Лэй было целых 7 лет, чтобы отучить бессмертного бывшего наемника, говорить ему "нет".
– Я хочу, чтобы ты была осторожна с этим пареньком.
– Голос отца прозвучал для Селены просьбой. Ура! Он отступил, она победила!
– У него очень непростой характер. Мстительный и жесткий. Из категории друзей ты мигом можешь перекочевать в стан врагов. Прошу тебя не привязывайся к Лэй. Ешь его мороженое, шути с ним, смейся над его шутками, но в душу к себе не пускай. Не хочу, чтоб потом тебе было больно.
– Ты сейчас говоришь о ком говоришь? О себе?
– Селена смотрела ему прямо в глаза, а будто заглядывала в душу.
– Ты всегда радуешься, когда от дяди Кеши приходят гостинцы и деньги, но я ни разу не видела, чтоб ты писал ему письмо и звал в гости. Иногда я спрашиваю себя: а мой Крестный вообще существует? Может, ты придумал его, чтоб казаться, как все? Сам шлешь посылки? "У каждого есть друг и у меня тоже!"
– Не беспокойся, - сухо возразил Роман, - твой Крестный существует. Просто он очень занятой человек. Помимо наших раскопок у него ещё много дел, которые нуждаются в его присмотре. Поэтому грешно отвлекать его от забот и звать в Каир ради того, чтобы ты потешила любопытство. Вот найдем сокровище и
тогда...
– он смутился, заметив насколько покоробленной и обиженной выглядит его доча:
– Ты семь лет копаешься в песке и ничего не нашел в нем, кроме скорпионов и змей! Сколько ещё должно пройти лет, чтобы я смогла познакомиться со своим Крестным?
– Но ты же сказала Лэй, что там на каждом шагу сокровища, куда ни ступи...
– Я соврала для того, чтоб Лэй поехал со мной!
– в её голосе послышалось утробное рычание Зверя. Кажется, доча дошла до точки кипения... Но вместо огненного Лика Зверя на лице ребенка отразилась скорбь.
– А теперь боюся, что он приедет, увидит унылую картину бескрайних песков и потребует немедленного возвращения домой.
– Тогда зачем тебе настаивать на его поездке? Ведь наверняка так и будет...
– Нее, не будет, если ты мне поможешь, папочка, - шмыгнув курносым носиком, дочь посмотрела на отца умоляюще-умиляющим взором, скорчив при этом забавное личико, - я уже все продумала, как сделать так, чтоб Лэй остался. Завтра мы поедем в его любимый магазин и купим камушков.
– Роман страдальчески застонал, закатив глаза к небу.
– Погоди, я все рассчитала. Я буду подбрасывать Лэй в день по камушку, потом брать у него камень на сохранение и снова подбрасывать. Нам достаточно будет 3-4 разных камушков, мы ведь сможем себе это позволить... за счет Крестного?
– Все рассчитала?
– как же легко его доча распоряжается чужими деньгами!
– А что будешь делать, если Лэй не отдаст тебе камень? Или попросит показать ей "все камни", что он успел "найти", скажем, за месяц? Это неправильно, доча. Никакую дружбу за монеты не купишь. Это право Лэй решать, уезжать ему или оставаться... Давай договоримся с тобой так, доча, я не возражаю, если они поедут, и приму их в лагере, как родных, а ты не делаешь ничего, если Лэй решит вернуться в Лондон...
– Есть!
– восхищенно выпалила Селена, задрав обе руки вверх.
– То есть, да! Да, мы договорились!
– Подлетев к отцу, она, что было сил, сжала его большую мозолистую ладонь и попыталась её потрясти, но не смогла, затем залезла к нему на колени и стала целовать, размазывая слюни по его лицу, прижалась к груди и заурчала.