Я так хочу!

Он был без очков, волосы растрепаны, черно-желтый полосатый халат слегка распахнулся, и в полутьме неприятно белела его узкая, впалая грудь.

– Где она?! – Оттолкнув ошеломленного Мика, Никки решительно прошла мимо него в дом.

– О господи!.. – простонал Мик. – Я знал, что умные бабы – редкость, но ты еще и глухая! Я же тебе человеческим языком объяснил – здесь нет твоей дочери, и где она, я не знаю.

– Я тебе не верю.

Мик беспомощно развел руками.

– Да мне-то какое дело, веришь ты или нет! – Он повернулся к Айдену. – Черт знает что! – пробормотал Мик, беспомощно разводя руками.

– Действительно… – Айден кивнул, но на его узком, худом лице не отразились никакие эмоции.

– Ты просто меня не понял, Мик. – Голос Никки был спокоен и даже деловит. – Я не собираюсь применять к тебе… санкции.

Мне просто нужно знать, что с ней все в порядке, понимаешь?

– Мик? Ми-ик! – донесся сверху тонкий девичий голосок. – Что происходит?

И прежде чем Мик успел что-то ответить, на верхних ступеньках лестницы появилась миниатюрная китаянка в коротенькой шелковой блузке.

Мик болезненно сморщился, словно у него вдруг разболелся зуб.

– Познакомьтесь, это Тьен Ли, – сказал он. – Что касается твоей Саммер, то мы держим ее в плену под кроватью. Если хочешь, можешь подняться и посмотреть. , Айден за руку вытащил Никки на улицу.

– Удовлетворена? – спросил он, заталкивая ее в машину.

– Я… у меня было предчувствие…

– Эй, Ник, вернись, обыщи дом! – кричал с порога Мик. – И покончим на этом. Я сделал ошибку, но я не хочу расплачиваться за нее всю жизнь!

– Извини, Мик! – откликнулась Никки. – Честное слово, я…

– То-то же! – буркнул Мик, с грохотом захлопывая дверь.

Мокрая, продрогшая, напуганная Саммер долго стояла в телефонной будке и пыталась сообразить, что ей делать дальше.

Шелдон в Лос-Анджелесе – этого Саммер никак не ожидала, поэтому когда она услышала в трубке его голос, ей показалось, что вокруг нее рушатся стены.

В конце концов она решила вернуться к Тине, но это тоже было не просто. У нее не было при себе денег, а без денег в Лос-Анджелесе делать было нечего – это Саммер уже усвоила. Правда, если бы она сумела поймать такси, она всегда могла расплатиться с водителем в конце пути, разумеется, при условии, что Тина уже вернулась. Но и такси по такой погоде найти было практически невозможно.

В конце концов она пошла пешком. Ее короткое платье уже давно промокло и неприятно липло к телу, длинные светлые волосы потемнели от влаги и все время попадали в глаза, с кончика носа то и дело срывались крупные капли воды, но Саммер уже не обращала на это никакого внимания. Она смертельно устала и двигалась чисто механически, словно в полусне.

Возле нее то и дело останавливались грузовики и легковушки. Прелестная девушка, идущая одна по улицам в такой поздний час, многим казалась желанной добычей, но Саммер даже ни разу не повернулась к тем, кто окликал ее из-за опущенных стекол и приоткрытых дверей кабин.

Она шла до тех пор, пока впереди не показались огни отеля.

Поднявшись в вестибюль, Саммер спросила у дежурного клерка, не мог ли он вызвать ей такси. Сама она уже ничего не хотела.

Саммер слишком устала и отчаялась, чтобы бороться. Жизнь порой была просто гадкой – такой, что хотелось лечь и умереть.

– Кто-нибудь звонил? – спросила Никки, вбегая в гостиную собственного дома и стряхивая воду со своих коротких волос.

– Два раза кто-то просто повесил трубку, видно, не туда попали, – ответил Шелдон. – Полиции нужна фотография Саммер. И еще звонил какой-то Джед.

– Что он сказал?

– Да ничего… Он спрашивал тебя.

– Он… он ничего не знает о Саммер?

– Я же говорю: он просто спросил миссис Барри. Я сказал, что тебя нет, и он повесил трубку, – раздраженно объяснил Шелдон. – Ты должна была хотя бы предупредить меня… Но нет, ты умчалась куда-то со своим татуированным дружком, а теперь оказывается, что я еще и виноват! Будь ты дома, ты не пропустила бы этот звонок…

– Не трогай Айдена, – предупредила Никки. – Он в тысячу раз лучше тебя.

– Ты несешь какой-то бред!

– В самом деле? – Никки мрачно посмотрела на него. «Он разговаривает со мной так, – подумала она, – словно он все еще мой муж, а я – маленькая девочка, которую он может отчитывать как ему вздумается».

– Кстати, Шелдон, как поживает та вчерашняя школьница, на которой ты женился? – язвительно осведомилась Никки. – Сколько тебе сейчас, я что-то подзабыла? Шестой десяток пошел?

Должно быть, со стороны вы выглядите очень милой парой, не так ли?

– Я не собираюсь ссориться с тобой, тем более сейчас, – холодно ответил Шелдон. – Я должен найти мою дочь. Потом я заберу ее в Чикаго, и ни она, ни я больше не будем тебе докучать.

– А мне как раз начинает казаться, что будет гораздо лучше, если Саммер останется со мной, – возразила Никки. – По-моему, жить с тобой ей разонравилось.

– Нет, – спокойно ответил он. – Саммер поедет в Чикаго.

– Не смей говорить мне «нет»! – вспыхнула Никки. – Когда мы найдем Саммер, мы спросим у нее, чего она хочет. Именно так ты поступил, когда ей было восемь лет, и я хочу повторить этот эксперимент сейчас.

– Не хватит ли экспериментировать над девочкой? – прогремел Шелдон своим хорошо поставленным баритоном.

Прежде чем Никки успела ответить, Айден отвел ее в сторону.

– Знаешь что, – пробормотал он смущенно, – мне придется уехать.

– В чем дело? – изумилась Никки. Неужели он способен бросить ее в такой момент?

– Я не могу смотреть, как вы грызетесь. Это плохо влияет на мою карму.

– Неужели, кроме собственной кармы, тебя ничто больше не беспокоит? – рассерженно спросила Никки.

Его светлые, словно выжженные глаза беспокойно заметались по сторонам.

– Пожалуйста, пойми меня, Ник. Мне нужно… уйти.

– Что это значит?

– Это значит, что я позвоню тебе позже.

– Огромное тебе спасибо, Айден! – с негодованием воскликнула Никки. – Ты решил сбежать именно сейчас, когда ты нужен мне?

– Если бы я был уверен, что могу оказаться полезным, я бы остался. Но эта ваша с Шелдоном перепалка мне просто отвратительна. Слишком уж много тяжелых воспоминаний у меня связано с… с подобными сценами.

Никки постаралась трезво обдумать услышанное. Похоже, Айден был прав – он действительно ничего не мог сделать.