Я тебе больно

— Можно. Наверное.

Мой взгляд автоматически устремляется в сторону музыкантов. Некоторые посетители ресторана действительно танцуют. Выглядят они при этом роскошно, так как у всех дорогие наряды и украшения. Но меня беспокоит совсем другое. Танец — это означает, что мне нужно быть очень близко к Багримову. Прикасаться к нему. И чувствовать, как он прикасается ко мне.

Закончив со стейком и супом, я отпиваю ещё немного сока, при этом поглядывая на Марса. Он не выглядит нервным и взволнованным. Как обычно он уверен в себе.

Не думаю, что он сомневается в моём согласии. Но кроме того, я сама сомневаюсь в том, что смогу отказать.

Может, это слабость, но я тоже хочу попробовать. Хочу понять, как это будет. Одно дело представлять или предполагать. Другое — знать точно.

Боюсь только, что это может меня разрушить...

— Идём? — Марс поднимается из-за стола и протягивает мне руку.

Уже через несколько минут мы оказываемся на небольшом подиуме возле играющих музыкантов.

Марс кладёт одну руку мне на поясницу, а второй сжимает мою ладонь.

Его близость отзывается внизу живота, как я и предполагала.

От руки исходит тепло и растекается по телу.

Я вдыхаю его запах и на миг позволяю себе прикрыть глаза, уткнувшись лбом в его плечо.

Если откажусь, если уволюсь, если исчезну... мы больше никогда не увидимся? Пожалею ли я, что струсила?

Глава 55

Глава 55

Асти

Гроза настигает абсолютно неожиданно. Мы уже добираемся до отеля, когда небо вдруг освещает вспышка. Причём гроза здесь на северо-западе выглядит иначе. Молния словно разрезает чёрное полотно и ударяет в землю. Линия настолько чёткая и яркая, что мурашки бегут по коже. А затем мощный гром разрывает пространство и с небес обрушивается стена воды.

— Ничего себе... Как красиво... И жутко.

— Ты боишься грозы? — спрашивает Багримов, когда мы выбираемся из машины и сразу забегаем под огромный навес перед зданием отеля.

— Нет. Просто не люблю в грозу быть одна. Маленькая я часто оставалась одна, когда шёл дождь и сверкала молния. А мама бродила, искала пьяного отца. Сейчас гроза навевает неприятные воспоминания, если никого нет рядом.

Хочется остановиться и полюбоваться ливнем, но Марс тянет меня внутрь. Да и из окон номера грозу и дождь тоже можно будет отлично рассмотреть, учитывая высоту этажа, на котором мы расположились. Просто я действительно не хочу оказаться одна. И ещё... мне хочется побыть с Марсом подольше. Завтра рано вставать и работать до темна, но я предпочту не выспаться. Наверное, это плохо, что я уже сейчас и даже в мыслях отдаю ему предпочтение.

— Как тебе в целом впечатления о Нью-Йорке?

— Мне здесь нравится. И так необычно. Будто я попала в кино.

— Мы съездим в Голливуд. Вот там ты действительно почувствуешь себя как в кино.

Лифт быстро поднимает нас наверх. С каждым шагом мы всё ближе оказываемся к нашим номерам. А значит, и расставание ближе.

Я нервничаю. Ответ я ещё не дала. И сейчас попросить побыть ещё немного вместе, правильно ли это?

Дверь в номер Марса перед моей. Он идёт чуть впереди, останавливается и открывает дверь ключ-картой.

Ну вот и всё.

— К тебе или ко мне?

— Что? — недоуменно хлопаю ресницами, когда Багримов поворачивается и упирает в меня синий взгляд.

— Ты сказала, что не любишь в грозу оставаться одна. К тебе или ко мне?

Я взволнованно заламываю пальцы, пытаясь сообразить, как будет лучше.

— Значит, ко мне, — Марс отвечает до моего ответа. — Я буду целовать тебя, Насть.

У меня дыхание перехватывает. Я широко раскрываю глаза и подпрыгиваю, так как гром за окнами номера с треском разрезает пространство. Меня машинально качает в сторону Багримова.

— Просто целовать, — усмехается он.

— А если... ты захочешь большего?

— А если ты, Насть, захочешь? — парирует он.

Даже не знаю, кто из нас слабее. Но, учитывая самоуверенность Марса, то, скорее, я.

— Так, ты заходишь? Можем, конечно, остаться в коридоре, но, не уверен, что это удобно.

Шумно выдохнув, я всё-таки шагаю в номер к Багримову. Дождь за огромными окнами выглядит впечатляюще на такой высоте. Марс ещё не включил свет, что позволяет чётко разглядеть золотые небоскребы, утопающие в миллионах косых линий.

Я подхожу ближе к окнам и касаюсь пальцами стекла. Чувствую, что Марс останавливается позади. Жар от его тела достигает моей спины, а дыхание скользит по шее.

— У меня... никогда не было отношений. Вообще никогда. Ни в каком смысле.

Слышу тихую ругань за спиной.

А затем он касается костяшками пальцев линии моего позвоночника. Я прикрываю веки, стараясь только чувствовать, а не думать.

— Ты бы хотела, чтобы это был особенный человек? — он ведёт по позвоночнику вниз, затем давит большим пальцем на поясницу и потом скользит ладонью к низу живота. — Ты бы хотела любить его?

Любить? Как это?

Бояться за жизнь человека — это любить?

— Или ты бы хотела, чтобы он тебя любил?

— Не знаю. Я никогда об этом не думала. У меня не было времени на любовь.

Он наклоняет голову, отводит в сторону мои волосы и целует в плечо. В животе скручивается тугая спираль от этого лёгкого касания.

Если меня трясёт уже сейчас, то что будет дальше?

— Почему я, Марс? — выдохнув, я резко поворачиваюсь к мужчине и вскидываю голову.