Я тебе (не) подхожу

Я перевожу дыхание и смотрю на себя в отражение. Мать моя женщина, да я ж на пугало похожа! Прическа растрепалась, пиджак застегнут не на ту пуговицу, щека вся в блестках из блеска для губ, что размазался из-за Миронова. Вроде и целовал меня всего несколько секунд, а настолько крепко цеплялся за меня своими пудовыми ручищами, что основательно наследил. Так вот чего охранники на меня пялились! М-да.

Я наскоро привожу себя в порядок и еду домой.

Поднимаюсь медленно, каждый шаг дается с трудом. Что я скажу тете? Она, как и я, наверняка надеялась, что Олег Данилович поможет, а он вместо этого…

Я останавливаюсь, достаю зеркало и внимательно осматриваю себя еще раз.

Нет, ни за что не расскажу ей правду, хватит с нее бед. В конце концов, кому полегчает, если обе станем переживать из-за случившегося? Пусть это останется между мной и Мироновым.

И вообще, мы с ней обязательно справимся. Сами, как обычно. Столько лет выходило, так что изменилось? Выйдет и теперь.

Как только принимаю это решение, становится чуточку легче, и я поднимаюсь гораздо бодрее, бренчу связкой ключей и захожу.

В квартире тихо, однако тетя дома — из приоткрытой двери в ее комнату льется свет.

Я тихонечко подхожу, заглядываю внутрь и собираюсь поздороваться, но слова так и не слетают с языка.

Тетя сидит на своей кровати и любовно поглаживает лежащее на покрывале сапфировое колье. По ее щекам катятся слезы, и она вздыхает настолько печально, что мое сердце сжимается от боли.

Я знаю это колье, оно досталось ей в наследство от бабушки с дедушкой. У мамы когда-то было такое же, только изумрудное, но родители продали его, когда я была совсем малышкой. До сих пор помню, как скакала от восторга, когда мне позволяли с ним поиграть, как в солнечном свете блестели и переливались камни, манили не хуже мороженого.

Как бы ни было тяжело и туго с деньгами, тетя никогда — никогда! — не думала о том, чтобы продать свое наследство, ценила его и берегла как самое настоящее сокровище, хотя могла бы выручить за него крупную сумму.

Дыхание перехватывает, как только до меня доходит, зачем она его достала и почему плачет.

— Ни за что! — раскрываю дверь я и мотаю головой. — Ты его ни за что не продашь!

Тетя ойкает и вскакивает с кровати, загораживая собой украшение.

— Лисеныш, ты чего меня так пугаешь? Как все прошло?

Я отвожу взгляд в сторону и поджимаю губы, и она все понимает.

— Ну ничего, — ободряюще улыбается мне, однако улыбка выходит грустная-грустная, — где наша не пропадала, так?

— Ты мне зубы не заговаривай, — упираю я руки в боки. — Пообещай мне, что не станешь продавать колье.

— Но нам ведь нужны деньги, Алис, — пытается спорить тетя.

И тут меня накрывает озарением. Нехило так накрывает, практически сбивает с ног.

— Да, деньги нужны, но колье продавать даже не думай. В этом нет никакой необходимости, потому что… — я поднимаю указательный палец и хитро щурюсь, — я уже все придумала. У меня целый план.

Глава 24

Назар

Я хожу по номеру отеля взад-вперед и перевариваю события последних дней.

Вот и все.

Встреча у отеля прошла как нельзя лучше, до сих пор помню бледный вид и округлившиеся глаза Алисы. Поцелуй с Лизой добил ее окончательно. Вот и славно, не только тебе, паршивка такая, разбивать сердца людей и рушить жизни.

Даже последний разговор и тот состоялся, пусть и не совсем так, как я планировал.

Я хотел встретиться с Алисой в «Астории», предварительно развесив в номере ее фотографии откровенного характера. Так сказать, наглядно показать, что ее ждет, если примется за старое, и пообещать, что эти фото очутятся на самых видных местах в каждом более-менее крупном отеле, а не в моем номере.

Предвкушал, как она обомлеет, как наконец покажет свое истинное лицо и начнет поливать меня грязью, угрожать. Или умолять. Через постель, разумеется. Что еще она может мне предложить?

Кто ж знал, что ее начальник-дебил уволит ее без отработки в тот же день. М-да, лишние люди в цепочке — лишние неожиданности.

Однако не зря говорят: если чему суждено случиться, оно случится. Иначе как объяснить мою внезапную встречу с ней? Вот уж чего не ожидал, так это встретить Алису у того злосчастного фонтана.

Именно туда она приходила, чтобы встретиться с моим отцом, — возможно, кстати, не только с ним. Видать, это у нее место встречи для шантажа. А что, людно, никто ничего не заподозрит. Хитро, нечего сказать. В изворотливости и уме ей не откажешь.

Вообще, я туда шел, чтобы собраться с мыслями. Взгляд поднимаю — она!

Как ее углядел, так вмиг и закипел, а она как вскочила с лавочки и давай притворяться невинной овечкой. «Нам надо поговорить». И смотрит так трогательно, руки заламывает. Тьфу.

У меня даже глаз задергался от такой наглости и самонадеянности.

Вот кому в актрисы можно подаваться: не нанятой мною Лизе, а именно ей — Алисе Снегиревой. Это ж надо так правдоподобно играть, до сих пор поражаюсь.

Хорошо, что все позади. Самое главное — я справился, однако и предположить не мог, что будет так сложно. В фильмах, где люди мстят за то, что им дорого, оно как-то по-другому выглядит.

Впрочем, чего я ожидал?

Зато теперь можно выдохнуть и… забыть ее имя и ее саму. Хотя кого я обманываю? Никак эта простая задача мне не дается. Стоит, чертовка, перед глазами и днем и ночью, улыбается. Ехидно так. Вот с тех пор как расстались, так и стоит.

Ничего, не вечно же ей меня преследовать. Неделька-другая, и отпустит. Вряд ли с этим будут сложности, особенно после того, как разгадал ее тщетную попытку срубить с меня бабла, стоило ей только понять, что я не обычный инженер. Где ее чувство достоинства? Хотя о чем это я, нет его у таких, как она.

Рука сама собой тянется к телефону. Нет-нет, я и сам не рад, что приходится это делать, но надо же знать, где Алиса и чем она занимается, — программу слежения с ее мобильного так и не удалил. Не дай бог решит пойти по старой дорожке, типа «а что такого, Исаев уехал, можно приниматься за старое».

Хрен-то ты, милая моя, угадала. На этот случай я достану из рукава козырь — те самые фото.

Оно и к лучшему, что не встретились в отеле, пусть расслабится, решит, что все устаканилось и она в безопасности.

Я включаю экран телефона, открываю нужную программу, и брови взлетают сами собой. Это что-то новенькое, она на весьма далеком расстоянии от дома и точно еще не бывала в этом районе. Ну, по крайней мере с тех пор, как я за ней слежу, а это без малого несколько месяцев. Увеличиваю масштаб, и меня берет злость.