?Я тебе не секретарша

— И Кирилл.

Вот спасибо тебе, солнышко, не забыла. У меня еще мужские органы остались. Прям забывать начал, что мальчик по половым признакам.

— Наш Дмитрий Викторович-то в депутаты метит!

Заглянул в статью, отмечая пафосный вид заместителя генерального директора по безопасности — ни дать, ни взять будущий слуга народа. Костюм с галстуком, вид умный, щеки бульдожьи втянул, чтобы стройнее казаться да второй подбородок скрыть. Опять вспомнил про спортзал, оглядывая наметившийся через рубашку зама живот. Вот она суть властного героя, о котором вздыхают дамы. Не бывает миллиардеров, боссов, начальников и директоров с теми кубиками, что рисуют графические дизайнеры на обложках хитовых любовных романов. Хорошо если есть время форму, какую-никакую поддерживать. Сидячая работа — убийца вашего внешнего вида.

— Будет на работе еще реже обычного появляться, — усмехаюсь. Дмитрий Викторович и так не особо частый гость на предприятии, вечно надо с собаками искать, чтобы жалкие три бумажки подписать. Так совсем забудем внешний вид, разве что на портрет его в холле любоваться, изредка вспоминая, кто таков.

— Хорошо хоть по Документообороту ему можно часть служебок сбрасывать, — заявила Галя, пока я кривился. Ненавижу эту программу — сатанинское изобретение, честное слово. То служебную записку не отправишь, то права доступа надо, то еще одни права доступа на права доступа, затем подключись к другой программе, а туда тоже права доступа. И все это повязано на дурацкой 1С Документооборот!

— Да бросьте, просто пишите ему в Ватсапп, — фыркнула Нелля, изящным пальчиком с ногтями длиннее, чем зубы саблезубого тигра по экрану смартфона. Это не ногти — это холодное оружие, вросшее в пальцы человека. Боже, когда уже девушки поймут: мы не получаем удовольствие от того, что нам раздерут спину до позвоночника.

— А вы видели его фото в Инстаграм по прошлой Спортакиаде? — Полина закатила глаза, выражение на лице приняло мечтательное выражение, пока я косился на время, неизбежно тикающее к трем часам. Еще пара часов страданий, а я тут, между прочим, весь обед был. — Такой красавчик.

— Полин, ну какой Козлов красавчик? Обычный мужик.

— Ничего ты не понимаешь, Галь, сейчас такие мужики пошли, что… — она опять бросила на меня взгляд, вздыхая, — прости Кир, все время забываю.

— Да я уж заметил, — не удерживаюсь от сарказма, отключая уши. Что-то там про чью-то свадьбу, кажется той же Иры. Затем пошли обсуждения: с кем поругалась Маша, кого пригласили на День Металлурга, почему Кристине можно, а вот она, Полина, будет там помогать. С-КУ-КО-ТА. Бесконечные разговоры ни о чем — суть любого коллектива. Мужского или женского не важно. Поверьте, мы тоже болтаем о всякой ерунде. Только она у нас касается каких-то более насущных вопросов, вроде фильтры на тачку, где зимние шины по дешевке купить. Можно поговорить про Большой адронный коллайдер, но прям, если совсем поболтать не о чем. Или умника накатить хочется. На работе: работа, сплетни по работе и около рабочие моменты. Дома с друзьями — всякая ерунда. Впрочем, порой жалуешься на начальника или глупых коллег своим родным, друзьям с супругой, как тебя все достало.

Среднестатистический человек не зависимо от пола чаще предсказуем, чем нет.

В кабинет возвращаюсь спустя полчаса, вползая на каждую ступеньку, точно умирающий путник по пустыне в поиске мифического озера. Хотел сбежать под предлогом работы, в итоге нас спасла начальница отдела делопроизводства вопреки наказу Махмудовны. Пусть потом друг с другом власть делят, плевать. Хочу просто упасть в кресло, потому что от целого дня на ногах даже у меня спина ноет. Как девушки стойко могут бегать на своих ходулях, сам поражаюсь порой. Впрочем, видя порой легкие тени страданий на лицах, да даже у той же Стерляди облегчение, когда она незаметно под столом сбрасывает свои туфли на шпильках, понятно — красота требует невероятных жертв.

Благословенная дверь открывается, но стоит мне впорхнуть в свою обитель, приемную, как что-то в воздухе меняется. Незаметно так, по непонятной причине я торможу. Будто затылком почувствовав смрадное дыхание смерти. Замираю, как маленький беззащитный сурикат в поисках укрытия, когда слышу ЭТО.

Тихий-тихий всхлип.

Нет-нет-нет, Господи, умоляю, хоть бы мне все это показалось. Пожалуйста.

Очередной звук надрывного плача, а мое сердце колотится в бешеном ритме перепуганного насмерть зверька. Ну почему, вот почему мне настолько не везет? Что в этой жизни я делаю не так?

Знаете, какой самый большой кошмар для мужчины? Женская истерика. Да, мы не суровые герои романов. Не брутальные мены, способные обнять свою хрупкую даму, устроив ее бедовую головушку с кучей жужжащих странных мыслей на плечико. НЕТ.

Большинство из нас не умеет справляться со слезами. И вовсе не от того, что мы черствые, ничего не понимаем. Нас просто никто этому не учил. Поверьте, мамы стараются скрыть от мальчиков свои соленые дорожки на глазах. Тебя учат быть мужиком, которому чуждо подобное. Но в тот момент, когда твоя девушка/знакомая/подруга начинает реветь — мы теряемся. Хотим сбежать подальше, хоть в Гондурас, лишь бы забыть, как страшный сон.

Именно поэтому как предок истинных мужиков, я крался к своему столу, умоляя мысленно ничего не скрипеть, не шуметь, не дребезжать. Дабы Марина Марьяновна не услышала, продолжая топить кабинет потоком воды из собственных глаз. Почти настиг кресла. Бросая взор на время. Черт, до окончания рабочего дня еще полтора часа минимум, а у меня там ниагарский водопад сейчас затопит завод. Рыдания стали громче, от неожиданности рухнул на сиденье, скрипнув так громко в тишине приемной, что сам испугался. Затих аки мышь, жду. За дверью продолжаются всхлипы, крещусь от облегчения — не слышала. И только потянулся к стаканчику с ручками, как будто по чьему-то злому умыслу задел дурацкий степлер, который сам же устроил на краю стола.

Грохот показался настоящим взрывом бомбы в поле.

— Пусть она не услышит, пусть она не услышит, — скрещиваю пальцы в надежде, шепча мантру, когда из приоткрытого кабинета Стерляди раздалось сдавленным голосом:

— Кирилл?

Тля-я-а, все Ливанский, попался подстреленный тушканчик в лапы зверя. Теперь точно спасение в конце тоннеля при смерти. Можно скажу: я в домике, меня нельзя трогать? Как в детстве, глаза закрыл — все, чудовище не видит.

Наступившая тишина создает нереальное давление на барабанные перепонки. Прямо слышу, как кровь гоняет на скоростях по организму, питая органы, разнося поднявшийся на пару уровней адреналин. Серьезно, вставать боюсь, да и Стерлядь там притихла. Может ее в иное измерение засосало туда, где мужчины способны справляться с такими проблемами? Уж точно мне в том кабинете делать нечего.

На самом деле, чего-то там притихла.

Спустя несколько пару минут судорожного молчания с обеих сторон реально забеспокоился, ведь что случись с меня же и спросят. А если она прыгать с окна вздумала? Там хоть крыша, да все равно убиться можно или покалечится. Только по этой причине встаю, перекрещиваюсь, смело шагая к злосчастному месту обитания демона, заливающего наш казенный линолеум своими рыданиями.

— Марина Марьяновна, вы бы аккуратнее, так можно стол прожечь кислотным дождем вашим, — что я несу, сам не понимаю. Молчать бы лучше, идеальнее не заходить сюда совсем. Потому что красноносая Стерлядь с потеками туши, размазанной по лицу косметикой да заплаканными глазами явно шутить, не настроена. Сейчас возьмет папку потолще, бросит в меня нерадивого и нет больше Кирилла Ливанского — любимца женщин, детей да фанатов космической боевой фантастики. Вот не померла бы последняя на бумаге в читательском интересе, не мучился сейчас угрызениями совести глядя на несчастное маленькое создание с взъерошенными волосами.

Хотя зря ее пожалел, ой зря.

— Издеваться пришел? — зарычала не хуже пантеры в зоопарке. Я такую видел, агрессивная кстати. Все пыталась прогрызть клетку, голову хихикающим туристам откусить. Шутить даже перехотелось, правда, вряд ли бы мне этот маленький шмыгающий гном что-то сделал.

— Был бы в этом какой-то смысл, — уже смелее захожу внутрь, осматривая убранство, отмечая сейчас, забитый по самый верх шкаф с папками с финансовыми документами — жуть, как интересно. Смотри, сколько хочешь, если нужно изобразить безразличие. И унылые стены вызывают желание собой полюбоваться.