Я тебе не верю

«Это когда же ты научился так флиртовать? А главное зачем? Ладно, тогда, у меня же были месячные, я, наверное, воняла жутко, так что у всех волков сносило крышу. Но сейчас то, зачем ты это делаешь? Неужели не понимаешь, что этим только ранишь меня?» — напряжённо думаю, смотря в пол и зажимая ворот халата.

— Даш, — зовет он меня из своих мыслей, и я вдруг понимаю, как он близко.

Его рука касается шеи и властно удерживает ее, вторая же приобнимает за талию, заставляя прижаться к нему все ближе, все крепче. В этот раз он не спрашивает, смотрит в глаза больше для того что бы заставить меня не отвлекаться. Теплые губы накрывают мои, нежно целуя.

«А может тебе просто наплевать, как и остальным, чего хочу и что чувствую я?» — подумала, закрывая глаза, ведь он так ждет этого.

Глава 27. Просто игрушка. (ред.)

Мне было приятно. Просто приятно! Пускай он удерживал меня за шею и талию, пускай целовал по непонятным мне причинам, я все равно наслаждалась. Наслаждалась этим поцелуем, как невинная влюбленная дурочка, хотя и не невинная, и не влюбленная. Было так по-детски трогательно, что так сильно отличалось от нашего первого поцелуя, а уж тем более от вчерашнего поцелуя с Каем.

Что этот гад со мной сделал, что я все время о нем вспоминаю?! Уничтожу его, обязательно, но потом. Но чем больше длился поцелуй, тем меньше мне он нравился. Такое впечатление, что влечение к Юрке сходило на нет, показывая, как на самом деле он бесстрастен… я бы даже сказала, равнодушен сейчас, когда целует меня. Никакой инициативы, никакого интереса, кроме удержания за шею и талию — вообще ничего. Нет ни искры, ни страсти, он как будто ждет чего-то.

Чего? Моей инициативы? А зачем она ему, если я не сопротивляюсь? То глаза закрыть, то что еще я должна, по его мнению, сделать? Почему меня это раздражает? Потому что он хочет, чтобы я подчинялась? Это что, особенная волчья черта?! То альфа-козел, то их законы, то моя болезнь — ВСЕ хотят меня подчинить себе!!!

Но я не хочу! Мне надоело!

Толкаю его от себя, на удивление поддается, и этот сначала показавшийся мне нежным, а потом отвратительным поцелуй заканчивается. Вместе с этим в комнате слышится жуткий шум, опять дверь в комнату выбили. Я даже не удивилась, когда появился альфа-козел, сверкая красными глазищами и, мягко говоря, пошел на довольно усмехающегося Юрку.

Так он только для этого? Только для того что бы Кая позлить меня поцеловал? Мгновение и Юрка оказался рядом и не особо церемонясь, засунул меня себе за спину.

— Ну, привет, Юррррррррра… — страшно скалясь на пороге ванной, появился альфа-козел.

— Привет! — Не вижу лица, но спорю, он улыбается.

Даже голос прозвучал радостно, так его распирает от того, что Кая разозлил. Я стою за спиной Юры чувствуя смешенные чувства. С одной стороны, меня тошнит, потому, как меня просто использовали. Он меня использовал в совсем непонятном плане. Не скажу, что не замечала раньше, как в школе он, улыбаясь вот так как сейчас, мог подчинить другого человека себе, перетянуть на свою сторону нескольким словами. Ведь правда, когда он улыбается, тоже хочется улыбаться. Когда он целует, тогда… плохо. Кажется, планка, на которой я стою у него упала ниже некуда. В школе он просто не разговаривал со мной, почти не замечал, при той встрече у него появился интерес, и только из-за моей вони, сейчас же я скатилась до низа, где, сказав мне несколько желанных для меня фраз, он использует, как хочет, а потом выбросит, наигравшись?

Вот только есть еще и вторая сторона, на которой мне абсолютно плевать, как он меня использует. Хочет, чтобы я подчинилась? Плевать, сделаю. Все только бы коснутся его, прижаться к спине, взъерошить волосы, обнять, поцеловать в шею и… понять, что упала ниже некуда.

— А ты поздороваться не хочешь, сучка? — Вот мой «антипохмелин» животворящий, живо все желания отбивает, заодно самооценку разыгравшеюся понижает.

Тяжело вздыхаю, даже не посмотрев на этого… не знаю кого. Единственный его плюс — он не притворяется, он и правда такой моральный урод.

— Как дела? — Спросил Юрка, таким же будничным тоном, как и раньше.

«Ты еще про погоду спроси» — раздражённо бурчу мысленно, пытаясь отвлечься от мысли, погладить эти чертовы кудряшки! Руки дрожат большой дрожью, хорошо, что двое волков кроме друг друга ничего не замечают.

— Дела нормально, были. Пока какой-то мелкий таракан через дымоход не влез и меня не вызвали прямо во время совета, — глазки в альфа-козла так и горят, так и горят!

— От чего же дворняжки таракана не задавили? — игра Юрки страдает, вот уже в открытую издевается, — Неужто, в комнату к тортику запретил заходить?

Это я-то, тортик?

— Это она то, тортик? Скорее сальные объедки… — какую рожу скривил альфа-козел, вот только, наверное, даже не заметил, как глаза светиться перестали.

Казалось бы, меня оскорбляют, но даже на меня и не смотрят. Зачем я здесь нужна, как повод для драки? Если раньше это грело мое самолюбие, то теперь больше бьет по нему, не хуже удара под дых.

— Но ты же с чего-то ее защищаешь, — иронично подметил Юрка, даже не пытаясь защитить.

Это что получается, он не знает, что Кай на мне свихнулся? Так Говерла ко мне пришел только что бы узнать с чего это Кай носится с ТАКОЙ как я?

— Так вот почему… — начала я говорить, но умолкла и глупо неуместно захихикала, отвернувшись от волков к умывальнику с зеркалом.

Меня сотрясает смех, но мне не смешно. Я уязвила его самолюбие, уйдя от него, как он думает, по доброй воле. Интерес, вызванный моей особой месячной вонью, прошел и теперь Юрка просто желает знать какого черта меня Кай защищает.

— Ты что совсем сдурела, корова?

— Даш, — позвал Говерла, и смех оборвало тут же.

Я не повернулась, даже в зеркало пыталась на них не смотреть. Открыла кран с водой и, смотря только вниз, медленно умылась, пытаясь стереть влагу его губ со своих.

— Ты совсем сбрендила? — фыркнул альфа-самец и утратил ко мне интерес, переключившись на перепалку с дружком, — Ну что, таракан, по-доброму свалишь? Или помочь?

— Я уходить не собираюсь, а тебе на совет пора, ждут же только тебя. — лилейным голоском проворковал Говерла, от чего я скривилась.

Вот таким же он говорил «я скучал» мне. По сердцу полоснуло болью, где-то внутри моя болезнь прогрессировала, захватывая весь мозг. Только повторяя себе в мыслях, что это все обман, что он не мог быть таким милым со мной, а все это только что бы позлить Кая, узнать его слабость, становилось легче.

Вытерла лицо рукавом халата, рукой убирая челку с лица. Смотрю в зеркало и не узнаю себя. Кай называет меня «коровой», вот только я так сильно похудела и осунулась за последние дни, что от прошлой внешности остались только такие же невзрачные глаза. Волосы, даже те подгорели на концах, стали похожи на грязную солому. На шее желтоватый след синяков удавки. На лице куча маленьких синяков и царапин, на виске…

На виске нет шва, который вчера наложил мне господин Дмитров после инцидента в кухне. Его просто нет. Даже следа нет. Как будто и не было там ничего! Как будто мне лицо полизали, вот только я уверена, что никто мое лицо не лизал. А затылок, там ведь тоже должны были быть швы. Рука метнулась к затылку, там ничего нет, там меня этой дранью, наверное, помазали.