Я тебе принадлежу
Шрифт:
— Неприятная история, — комментирую по завершению лишь для галочки.
— Да! Я не спрашивала Сёму, осудили ли того мужчину. Но должны были. Это ведь покушение на убийство! — восклицает. — А вдруг Максим его сын? И он такой же, как отец? Ника, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!
— Я его сын, — разносится за нашими спинами, и Лидия испуганно оборачивается, с ужасом посмотрев на моего мужа. — Отца не осудили. Ему удалось решить этот вопрос, — сухо произносит. — Ника, поехали домой.
— Да, — соглашаюсь и оборачиваюсь к нему с широкой улыбкой. — Поехали. Мальчики уже заждались, наверное, — встав, подхожу к нему и целую в губы. — Я люблю тебя! — шепчу
Глава 56. Макс
— Ника, ты долго будешь молчать и делать вид, что тебе плевать? — не выдержав напряжения, задаю вопрос жене, которая всю дорогу зависает в своём смартфоне.
— Ты о чём? — нахмурено переспрашивает, оторвавшись от своего телефона. — Я заказываю доставку продуктов домой. Если я этого не сделаю, то завтра нам нечего будет есть. Мне на это не наплевать! Я люблю есть.
— Я о том, что рассказала Лидия, — раздражённо поясняю, хотя она и сама понимает, чего я от неё хочу, только строит из себя дурочку.
— И что? Какую реакцию ты ожидаешь? — недовольно спрашивает. — Скажи, я изображу её ради тебя. Крики, истерика, мольбы оставить меня? Что?
— Прекрати ёрничать! — обрываю её. — Что ты думаешь насчёт того, что узнала?
— Ты был прав, — отвечает, поджав губы так, словно недовольно моим вопросом. — Мне плевать на это. Абсолютно!
— Не понял.
— Ох, — выдыхает и решает пояснить свою позицию. — Макс, начнём с того, что я знала, что мой отец ещё до моего рождения попал в аварию. Я видела шрамы на его теле, и папа меня никогда не жалел, поэтому рассказал о том, кто и когда напал на него. Единственное, что он не говорил фамилию и не называл этого человека. Просто «урод» — так он его называл. Да, для меня стало немного шоком, что наши отцы были тесно знакомы, и у них такая общая история, но не больше. И твой отец и мой… Были редкостными засранцами, так почему мы должны ссориться или когда-либо портить себе настроение из-за них? Для меня не имеет никакого значения, что когда-то делал твой отец моему. Ты — не твой отец, а я — не мой. Мы не враждуем друг с другом. Я люблю тебя и доверяю именно тебе. Для меня имеет значение лишь ты и твои поступки, которыми ты раз за разом доказываешь, что ты самый лучший мужчина в моей жизни. Вот если кто-то навредит тебе, Тёме или Диме — тогда я прокляну обидчика, но не тебя.
— Признаюсь, не ожидал такой реакции, — проговариваю и незаметно для себя, посмотрев на улыбающуюся ведьму, начинаю улыбаться ей в ответ.
— Ну… я могу тебя побить немного? Хочешь? Попрактикуем садо-мазо? БДСМ? И где ещё насилие применяют?
— Ведьмочка ты моя, как тебе это удаётся? Сохранять разум?
— Просто после тех случаев с Игнатом, сливом моих фотографии, когда мальчиков забрали вновь в детский дом, и я каждый раз обвиняла тебя, а ты доказывал, что ты не виноват, я приняла решение наплевать на всё ужасное, что будут говорить о тебе. Думать своей головой и своим сердцем. И им же принимать решения.
— Правильно! Я не предам тебя, Вероника, — обещаю ей, зная, что сдержу своё обещание. — И я виноват в том, что когда-то сделал мой отец. Мне очень жаль, что тогда именно твой отец стал его целью.
— А мне не жаль. Я уважала папу, немного любила, но после его смерти особо ничего не почувствовала, — рассказывает спокойно, без лишних эмоций в голосе. — Да и Лидия, по всей видимости, его не очень жаловала. Он был не очень хорошим человеком. А ты уже не единожды показывал себя прекрасным человеком и тем, на кого я могу положиться. Ты не должен страдать из-за
того, кем был твой отец, как и я. И да, Макс, ты на него совсем непохож.— Твой отец любил тебя, Ника.
— Возможно, — не отрицает этого факта. — Но он никогда мне этого не показывал. В том письме, которое мне передали во время оглашения завещания, папа пытался оправдать себя, но что может изменить одно письмо против восемнадцати лет одиночества? Ничего! И знаешь, ещё одним из пунктов «за тебя» было то, что отец, даже зная, чей ты сын — посоветовал мне доверять только тебе. Это чего-то да стоит. Не так ли?
— Я сам был удивлён, когда отец вначале взял меня к себе, а потом не стал препятствовать, когда я пошёл вверх по карьерной лестнице, — с ухмылкой признаюсь.
— И всё же до самого верха он не дал тебе дойти, — со смехом заявляет любимая и начинает звонко хохотать.
— Я сижу в кресле генерального директора, ведьма. И сплю с её владелицей — думаю, я даже больше чем дошёл до самого верха, — весело проговариваю, но неожиданная мысль проникает в мою голову. — А что если твой отец подстроил то, что мы сейчас вместе?
— Не думаю… — тянет, но по её лицу видно, что это возможно.
— Но зерно логики в этом всё же есть?
— Есть, — соглашается, а затем расслабляется. — И если это так, то я благодарна ему. Без тебя я бы не справилась со всем этим ужасом, что происходил в моей жизни, — кидает на меня влюблённый взгляд, а затем посмотрев на дорогу, нахмурено спрашивает. — Стоп! Почему мы съехали с дороги?
— Ты теперь знаешь тайну моей семьи! Я должен тебя убить…
— Или завербовать? — догадывается и сама добровольно растёгивает ремень безопасности. — Я готова ко второму варианту, господин Чернышёв.
— Я посмотрю, что с вами можно сделать, госпожа Чернышёва.
Глава 57. Макс
— Ника, стой, — пытаюсь остановить свою женщину, которая от одного намёка возбудилась и уже вовсю пристаёт к своему водителю, который и так еле сдерживается, чтобы не напасть на собственную жену.
— Не хочу, — хнычет, продолжив блуждать руками по моим ногам, приближаясь к заметному бугорку. — Иногда я избалованная капризулька и не готова уступать, — проговаривает, строя из себя именно ту самую капризульку.
— Если ты не уступишь мне на какие-то несколько минут, то эту дорогу мы закончим не оргазмом, а переломами и в больнице, — пытаюсь вразумить её, прокашлявшись и вытянувшись как струна.
— Так веди машину аккуратно, — заявляет ведьмочка.
— Ника, прошу! — шиплю, злясь на непонятливую женщину, которую сделал своей женой. — Дай мне заехать куда-нибудь подальше от дороги, где я смогу кое-что другое ввести и не аккуратно. Ника! — восклицаю, когда её руки дотрагиваются до возбуждённого члена, властно обхватив его через штаны.
— Не-а, не отпущу, — тянет, улыбаясь во все тридцать два, а её руки тем временем принялись расстёгивать ширинку.
— Ника, ты доиграешься сейчас!
— Правда? — удивлённо переспрашивает, высвобождая моё достоинство наружу. Обхватывает его миниатюрными пальчиками, жадно посмотрев на член, словно хочет его съесть.
— Ника, даже не думай! Не сейчас! — пытаюсь её остановить, но поздно. Наклонившись, подлезает мне под руки и касается языком головки пениса. — Ах, Ника! Чёрт!
— Вообще-то я ведьма. Забыл? — намеренно дразнит, а я уже мечтаю о том, чтобы остановиться и взять её прямо на капоте собственной машины, на глазах проезжающих мужиков и женщин. Но, чёрт, я собственник и не могу позволить, чтобы на мою женщину пялился кто-то кроме меня.