Я тебя, как минимум, люблю

Аделия улыбнулась и добавила.

— Ты специально сейчас мне всё это говоришь, да? Чтобы мне не было больно после всего, что ты скажешь потом?

Он молчал.

— Говори — настаивала она.

— Адель… я впервые в жизни сегодня не спал всю ночь. У меня никогда не болела голова, сколько я себя помню, но сегодня, мне казалось, что я умру. Послушай, я люблю тебя.

Отто снова замолчал.

— Давай, говори дальше! Ведь ты же не это хотел мне сказать! — уже громче проговорила она и почувствовала, как к горлу, комом, предательски подступают слёзы.

— Адель, моя Адель… Я не знаю зачем надо мной сверху так сильно пошутили. Наверное, Бог решил наказать меня за всё, что я когда-то сделал, но и осчастливить меня так мог только Он. Мне еще никогда не было так хорошо, и я очень благодарен тебе. Твоё письмо навсегда останется у меня. Я раздавлен. Я больше так не могу. Прости меня…

— Не молчи! Давай, давай! Начал же!

— Ты выходишь замуж за моего друга. Лучшего друга. Единственного. Мы с ним через многое прошли. Он всегда мог меня выручить, а я его. Ты его будущая жена. Ты — его будущее, но не моё.

Слёзы брызнули в разные стороны, но она не произнесла ни звука. Аделия уткнулась лицом в подушку, чтобы он не слышал, как из неё вырывается эта отвратительная боль. Она укусила зубами одеяло, чтобы только не проронить ни слова.

— Адель, многие говорят, что ничто не вечно. И никто не вечен. Может быть, кто-то бы посмел утверждать, что я быстро забуду тебя, но это не так. Даже если твой образ уйдёт когда-нибудь из моей головы, он будет воскресать в сердце, когда я буду натыкаться на улице на того, кто случайно будет похожим на тебя. На твои растрёпанные волосы. На эти большие синие глаза. Я ведь раньше никогда не видел таких глаз. Когда я буду слышать смех, похожий на твой, я всегда буду оборачиваться, в надежде, что увижу тебя, болтающей всякую ерунду. Я буду скучать по тебе, когда кто-то случайно назовёт меня Отти. Ведь так говорила только ты. Я не буду никому разрешать себя так называть. Потому что это только твоё. Твоё и моё. Я знаю, что никогда не испытаю такой дрожи по телу ни от чьих рук. Я…

— Зачем ты мне всё это говоришь, если ты всё равно уйдёшь? — как можно спокойнее спросила Аделия.

— Я хочу, чтобы ты меня поняла.

— Знаешь, я приеду к тебе в ближайшую субботу. Приеду. А ты скажешь мне это всё в лицо, потому что я не верю, что так может быть.

— Если ты приедешь, то мы больше никогда не встретимся. Это я тебе обещаю.

— Что это значит? — спросила она и почувствовала, как слёзы снова хлынули в разные стороны.

— Адель! Ну неужели ты не понимаешь, насколько мне тяжело! — неожиданно сорвался он — Ты не понимаешь, насколько мне больно? Точно так же, как и тебе. Но мы сами в это влезли и должны это прекратить. Ты хоть понимаешь, что твоя свадьба будет в день моего рождения!? Ты ведь не думаешь об этом! Для тебя важны чувства! Для меня это тоже имеет большое значение! Очень большое. Но, если ты приедешь, мы больше никогда не встретимся. Я не приду. Потому что если приду, то уже не отпущу тебя.

— Как же я ненавижу тебя. Ты отвратительный! — закричала она и начала захлёбываться слезами.

— Я только прошу тебя, не плач! Я тоже тебя ненавижу! Я всегда жил спокойно и ни о чём не думал! Я так и знал, что если когда-нибудь позволю себе влюбиться и полюбить кого-то, то это не кончится добром! Но откуда мне было знать, что этим человеком станешь ты! Это еще больше всё усложняет.

Отто еще кричал какую-то ерунду. Это была буря. Она не могла ничего сделать, не могла остановить поток его воспалённых идей. Этот шквал эмоций. Он был на своей волне, и она никак не могла на неё приземлиться. Он говорил много. Очень много. А она плакала, только так, чтобы он не слышал. Они совершенно друг друга не слышали. Хотя, скорее всего, просто не хотели слышать.

Неожиданно наступила тишина.

— Отти… — начала она — Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Только не перебивай меня ни одного раза.

Он молчал.

— Я знаю, что ты считаешь меня совершенно отмороженной. Я и сама это знаю. Ведь со мной совершенно невозможно совладать. Даже я не могу со своими эмоциями справиться. Я знаю, как тебе больно, потому что мне точно так же. Потому что я — это ты, а ты — это я. Я чувствую тебя и знаю, как тебе сейчас. Я исчезну, и меня больше не будет. Никогда. Мы забудем это всё, словно ничего этого не было, но сначала, я хочу сказать тебе кое-что.

— Я тебя слушаю — тихо ответил он.

— Я никогда не была так счастлива — глотая солёные слёзы, говорила она — Если бы я случайно не встретила тебя, то никогда бы не узнала, что руги могут так обжигать, а объятия ломать кости. Я бы не узнала, что глаза могут быть такими счастливыми, а поцелуи такими безумными. Я никогда не думала, что от поцелуев можно умереть, но, если бы мы не остановились тогда, наверное, со мной был случилось именно это. Ты тот, чьи руки навсегда оставили отпечаток на моих плечах. Ты тот, чьи губы оставили на моих вкус табака. Я бы всё отдала, чтобы вернуться в эти руки, ведь меня еще никто не обнимал так сильно, не целовал так страстно. Я, наверное, сейчас несу какую-то чушь, потому что все мои мысли путаются. Но, я хочу еще сказать тебе кое-что. Я уже очень давно хочу это сказать. Я хочу, чтобы ты знал… Я люблю тебя.

На этом Отто сломался. Он не мог больше отбиваться, кричать, ставить точки над «и». Нет. Здесь все его слова были лишними….

* * *

Попадая в такую ситуацию даже не знаешь, что из этого хуже, и кому из всей это истории хуже всего. Отто и Аделия были счастливы, но раздавлены, разбиты, приплюснуты собственными чувствами, которые лишили смысла всё остальное. Но для Джери… ему было хуже всех. Ведь что может быть отвратительнее, чем не знать того, что тот, кого всем сердцем любишь, не просто не любит тебя, но любит твоего второго близкого человека, который тоже является важной частью жизни?

Любовь всегда напрочь мешает здравым рассуждениям. Вот почему так много ошибок и глупостей совершается именно на почве неё.

Что хуже, не знать, что тебя не любят, или быть на месте второго человека, который не знает, как об этом сказать?

Одно знаю точно: никогда не будет подходящего момента для того, чтобы сказать человеку, что ты к нему безразличен. И удобного времени для таких слов нет. И чем дальше всё это откладывается, тем больнее будет потом, потому что такие вещи нужно говорить, как можно раньше…

* * *

Отто всё еще мог хотя бы попытаться здраво рассуждать, но чем больше он вспоминал её «Я люблю тебя», тем быстрее выключалась голова. Той ночью, после её слов, сознание абсолютно отключилось, и он был готов сдаться.

— Любишь? — ошарашено спросил он.

— Неужели ты не знал? Ведь ты же догадывался.

— Догадываться — это одно. Но знать… это совершенно другое.

— Прости меня, за то, что я сказала тебе это — вытирая слёзы, сказала Аделия.

— Моя Адель… если бы ты знала, сколько чувств борются во мне сейчас. Знаешь, если бы еще год назад мне сказали, что я буду говорить что-то о чувствах, я бы счёл этого человека за сумасшедшего. Что же нам теперь делать…

— Я уйду. Правда. Не волнуйся. Просто ты тоже будешь знать, что есть та, кто очень любит тебя.

— Ты больная.

— А ты псих. И я ненавижу тебя.

— Я ненавижу тебя еще больше.

— Если бы ты знал, как же сильно я люблю тебя… — шёпотом сказала она.

— Я знаю. Потому что люблю тебя точно так же сильно. Может быть, попробуем забыть это всё?

— Как?

— Не знаю.

— Я вчера ходила на примерку платья.

Сердце Отто стукнуло.

— Уже?

— Да. Оно будет очень красивое. Но, тебе не понравится.