Я тебя купила

Я налила себе чашечку кофе, села в кресло у окна, укутавшись пледом, и начала читать:

Разумнов Филипп Игоревич, – Филя, значит…

Ага…, малышом не назовёшь – старше меня на год.

Рост 181 Вес 62

Хронических заболеваний нет, гражданство, вероисповедание, всё не то…

Вот!

Семья: Младшая сестра и отец.

Мать умерла, когда девочке, выходит, пять лет было? Да, а сыну 17. Он учился на первом курсе института. Детей передали под опеку к отцу, с которым ранее, они жили раздельно.

Отец проиграл в казино: всё своё имущество, квартиру матери и даже сестру Филипа, как тут написано. Ужас! Это, действительно, можно сделать в реальной жизни?

Некоторое время я сидела в шоке, пытаясь осмыслить, а затем снова вернулась к бумаге.

Парня отчислили за пропуски с третьего курса. Судя по досье, много работал и не посещал занятия.

Потом Филипп перезанял долг. Только вот, подписав бумаги, видимо, не учёл, что процент не годовой, а ежемесячный и конский, да простят меня мои любимые лошадки!

Почти в двадцать лет и поумнее можно быть. Хотя, если человек в отчаянии... Да и не мне его судить. Он хоть свой долг перезанял, а я в чужой добровольно ввязалась, ещё и на сумму в три раза большую, чем его первоначальный долг. В этой ситуации, кто из нас умнее довольно спорный вопрос. Вот как подумаю, что мне это разгребать – незнамо как! Ладно, прорвусь! Мне теперь только вперёд и прямо! Надеюсь, не заведёт меня, эта прямая дорожка, куда часто пророчат…

– Ну, пошли дальше!

Что у нас тут? Судя по записи, долг был выплачен, и перешёл к Неугомонному.

Девочку отдали в органы опеки и судя по досье, она находится в интернате. А долг, за счёт всех этих событий, увеличился почти в три раза. Как они хитро считают!

Отец пропал ещё на первой стадии, а тем, кому должен, – отправил записку, что деньги у сына. Больше информации о нём не было. – Ответственный родитель, ничего не скажешь. Дом проиграл, сына подставил, интересно, деревья рубил? Может, и рубил…, а вот срубить бабла в казино, похоже, не вышло. Выше даже внушительный список мест, где он пытался отыграться. Хотя почему я решила, что он отыгрывался? Может, решил так жизни порадоваться?

И тут ещё пометки внизу с версиями (подписаны уже от руки). Догадки о том, где возможно, сын спрятал деньги.

Что за бред? Были бы деньги, парень давно из страны уехал да спрятался.

Тут, как я понимаю, и началась травля...

Судя по досье, долг всего сто двадцать миллионов и должен он был её изначально не Неугомонному, а очень даже известной личности. Тут же указано, что долг полностью погашен другим кредитором, то бишь – мной. Хорошо они за услуги сверху берут. Может к ним работать устроиться, если обанкрочусь?

Надо будет съездить в интернат, посмотреть, что там за сестрёнка. Может, она в курсе дел? Мало ли как это досье собиралось. Сейчас ей, получается, 12 лет должно быть.

А что оттягивать? Я переоделась в деловой костюм и поехала по указанному адресу.

Девочку зовут Мелисса. Необычайно нежное имя для такой жестокой судьбы. В интернате я сказала, что приехала в целях благотворительности и хочу пообщаться с детьми. Даже пообещала подарки для всех детей на день рождения, основываясь на их пожеланиях. Что же, я давно это хотела сделать, поэтому не страшно, если совмещу. Приняли меня довольно радушно. Директор сама проводила меня к детям, рассказывая о своих насущных проблемах. Почему-то от интерната я ожидала худшего, но здесь были заметны старания взрослых людей. Дети как дети. Зашуганными или особо обделёнными не выглядят. Бегают, играют.

Мелисса оказалась очень разговорчивой и общительной девочкой. Сказала, что на день рождения хотела бы увидеть братика, но ему почему-то не разрешают к ней приходить. Я пообещала ей, что найду способ устроить им встречу. Вот в этот момент я и почувствовала, что несмотря на достаток всего, детям не хватает главного – родных. Я немного успокоила девочку, рассказав, что с братом всё хорошо и рядом с ним сейчас хорошие люди. Сказала, что брат очень её любит. Ну что ещё сказать ребёнку? Не про больницу же и долги?

Удивительно, но Мелиса сразу же мне поверила! Даже я сама не до конца себе верила, особенно когда говорила про любовь брата. Я была лишь уверена, что заставлю его с ней встретится и улыбнуться сестре, в независимости хочет от этого или нет. Мы с Мелисой сделали несколько селфи на память и попрощались.

Из интерната я поехала в больницу к Филипу. Андрей был удивлён моему приезду, но рад! Сегодня снова дежурила та неприятная медсестричка и тот врач, который заходил к Андрею в прошлый раз. Только в этот раз я чувствовала себя неуютно под его, якобы знающим личную тайну, участливым взглядом. Медсестричка, разумно скрылась с противоположном от меня направлении, лишь заметив моё появление.

Сначала мы поговорили с Андреем у него в кабинете. Я взахлеб пересказывала, что выяснила из досье Филиппа и свои предположения. А также, про поездку в интернат. Наш разговор был таким же живым и эмоциональным, что я даже забылась и почувствовала себя рядом с ним легко, как раньше. Похоже, я окончательно отпустила Андрея и впустила его в френдзону.

Он. в свою очередь, рассказал мне новости о больном. Объяснил, что динамика положительная и через три недели пациент будет полностью здоров. Ещё одной хорошей новостью было то, что отменили лекарства, из-за которых он беспробудно спал и сейчас он в сознании.

Я зашла в палату совсем в другом настроении, нежели в прошлый раз.

– Добрый день, Филипп. Теперь ты уже больше похож на человека.

– Добрый. Вы кто?

– А ты не помнишь?

– А должен?

– Ну, обычно, своих героев знают в лицо. Помнишь тот день, когда тебя избили?

– Эти сволочи… Ну сколько им говорить, что у меня нет денег...

– А почему твой отец написал, что у тебя они есть?

– Органы… – попытался засмеяться Филипп, – мои органы… Я подписал бумагу. Если бы я умер, оплатил бы долг. Моей сестре, когда она выйдет из интерната, ничего бы не угрожало. Ты всё испортила... Благодарности ждёшь? – С ненавистью прошипел парень.

– Те парни, которые тебя били, имеют отношение к продаже органов? – Спрашиваю, насторожившись. У преступников же на лбу не написано, чем промышляют.

– Нет, они просто выбивали долг и искали деньги, о которых писал отец. Но эта тварь, ещё та скотина... Он почти дело закончил, и тут ты…, такая благородная… Мне врач рассказал о твоём благородстве, кое-что я урывками помню. Гордишься собой, ненормальная? Постой… Капец! Я ещё кое-что помню… Думал, это сон… Это же ты, стерва, сюда такая грозная приходила? Что-то про списание моего долга гнала?