Я тебя не отпущу

— Родинка... — Алесей все еще медлит. — Если честно, я не помню, — суетливо сознается он. И уже через секунду диктует номер и произносит имя, от которого стакан падает из рук.

Чтобы тоже не рухнуть, резко хватаюсь за носик крана.

Фатальная ошибка.

Неуклюжий маневр тут же выходит боком: я каким-то образом умудряюсь сорвать резьбу. В кухне мгновенно образуется фонтан с горячей водой, а кожа на ладонях краснеет.

Глава 29

Глава 29

От шока мозг соображает со скрипом. Я не чувствую никакой боли в обожженной руке. Не думаю о том, что в первую очередь нужно помочь себе и уже потом решать вопрос с фонтаном.

В голове, как на повторе, крутится одно и то же женское имя.

Ева...

Ева!

Ева.

Всего три буквы. Но для меня — как название урагана, который движется на любимый город.

В состоянии паники не могу придумать ничего лучше, чем сбегать в спальню за секретным телефоном Клима и нажать на кнопку вызова.

Хаванский вернулся в мою жизнь почти в то же время, что и Ева. Я никогда не верила в совпадения, а сейчас глупо даже надеяться на то, что все случайно.

Несмотря на вечер, Клим отвечает на звонок после первого же гудка.

В трубке слышно, как он выгоняет кого-то из кабинета: «Все, закончили! На выход! Продолжим завтра!» Когда все затихает, в динамике раздается знакомый бархатный голос:

— Что случилось? — Хаванский не разменивается на приветствие.

— У меня новость... — Смотрю на кран. Струя получилась такой высокой, что бьет через раковину сразу на пол. — Две новости.

— Рассказывай.

— Я сломала кран на твоей шикарной кухне.

— Кран?

— Не знаю, как это получилось, но теперь здесь свой Самсон*.

— Самсон... Понятно. — Клим не ругает меня, не возмущается женской неуклюжестью. В его тоне нет и намека на злость.

— Прости. Я не хотела.

— Забудь. Скажи лучше, а этот твой Самсон... он с горячей водой или с холодной?

— Он... — Боль обжигает руку. Адреналин, который до этого момента блокировал все ощущения, больше не спасает. — С горячей. — Чтобы не взвыть, кусаю губу.

— Черт... — Интонация Клима резко меняется. — Повиси минуту!

Озвучить вторую новость не успеваю. Судя по тихому стуку, Хаванский кладет телефон на стол. Уже через пару секунд я слышу чужой диалог:

— Валера, в доме авария. Нужно срочно перекрыть воду.

— Дежурный охранник сейчас в сквере за домом. Там детская площадка.

— Понял. Этого не трогать. Вышли кого-нибудь другого. Сними с ближайшего объекта.

— Сейчас отправлю. Минут через двадцать будет.

— Нужно быстрее!

— Час пик. Быстрее только на вертушке. Но там негде сесть.

— Тогда отбой!

Клим снова возвращается ко мне:

— Диана, ничего не трогай!.

— Ты должен знать, фонтан — это не все. — Голос дрожит.

Ожог и ужас из-за возвращения Евы соединяются в такой болезненный коктейль, что не могу сдерживаться.

— Разберемся. Жди!

В динамике какой-то шум. Затем раздается хлопок двери и короткое «дзинь», вероятно лифта.

— Ты кого-то выслал? — Почему-то даже спрашивать страшно.

Клим Хаванский — последний человек на земле, который сейчас нужен мне рядом. Однако у вселенной свои планы.

— Да. Я выезжаю.

______

* Главный фонтан Петергофа с водяным столбом в двадцать метров.

Глава 30

Глава 30

К приезду Клима я успеваю взять себя в руки и даже нахожу в аптечке спрей от ожогов. Помогает слабо, но хотя бы можно терпеть и не выть от боли.

К сожалению, гордость за то, что я не скатилась до образа плаксивой дуры, живет недолго. Стоит Климу переступить порог, атмосфера в доме мгновенно меняется.

Не слушая никакие «Всё в порядке» и «Лучше разберись с фонтаном», этот упрямый мужчина осматривает мое лицо, руки и ноги. Тихо матерится, заметив ожог. Затем достает из кармана небольшую коробку с полосками аквагеля и аккуратно, с мастерством опытного медбрата фиксирует их на ладони.

В другой ситуации я бы послала Хаванского подальше, — не нужна мне никакая помощь, особенно от него, — но сейчас становится так хорошо, что чуть не плачу от облегчения.

— Ничего опасного не было. Я бы справилась, — смущенно шепчу, осматривая свою руку.

— В аптеке сказали, что это точно поможет. Не понадобится никакое обезболивающее, и заживет быстрее.

Клим перекрывает воду и вынимает из моего пакета упаковку многоразовых салфеток. Как чувствовала, купила сегодня самые большие.

— Ты еще и фармацевта успел допросить?

— Горячий Самсон, — невесело хмыкает Клим, скидывая пиджак. — Ты предупредила.

Он закатывает рукава и, словно совсем не чувствует боли от горячей воды, начинает разбираться с потопом.

— Это не самое страшное.

Дико смотреть на Хаванского в дорогих брюках, рубашке и с тряпкой в руках. Это что-то противоестественное. Будто божество спустилось с Олимпа и решило затеять уборку в доме простого смертного.

— Я что-то пропустил? — Клим оборачивается. — Где-то еще ожог?

Резко бросив свое занятие, он подходит ко мне и устраивает повторную проверку.

Будто не доверяет глазам, кончиками пальцев скользит по коже. Вначале деликатно, не позволяя себе ничего лишнего, ведет от плеч к ладоням, от бедер к ступням... Потом с какой-то странной злостью поднимает руки, ныряет под платье и, не обращая внимания на сопротивление, стягивает с меня чулки.

— Я... Я совсем не то имела в виду! — От прикосновения к голой коже вспыхиваю до корней волос. — Не надо! Нет!

Забыв о боли, бью этого нахала по плечам, пытаюсь вывернуться, сохранить хоть один чулок. Но никакие крики и удары не мешают Климу завершить свое дело.

Только когда чулки оказываются в дальнем углу кухни, а пальцы завершают ощупывание каждого сантиметра ног, этот ненормальный успокаивается.

— Господи, да отпусти ты меня! — вырывается из груди с тихим всхлипом.