Я тебя не отпускал

Да не хочу я просто!

Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был… резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями — смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы…

Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика…

Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется… сыпется… Вс"e рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?

Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.

И больше я в это — ни ногой!

— Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.

— Просто ужин!

— Спасибо. Нет.

Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.

Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй — хотел отнять ребенка, третий — едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!

— Алиса, готова?

Не реагируя на имя смотрю в окно.

— Алиса! — чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.

Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.

— Да! — поспешно отвечаю я.

На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.

Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще — что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.

Увлёкшись, читаю: «Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои «нет» были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. «Нет» — вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он… Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы… Его обветренные губы — это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему «да». Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой… мотыльком… Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном..».

Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.

Но запись ид"eт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:

— А что значит голос для вас? Может ли он свести с ума? Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? Расскажите нам свои истории. Алиса жд"eт ваших откровений…

Свет в студии меняется. Запись выключена. Я поднимаю глаза на пульт за стеклом. Рядом с Виктором стоит Вадим Павлович. Снимает тоже наушники. У него такой взгляд…

Внезапно вырубают свет. Я оказываюсь в кромешной темноте. В студии нет ни одного окна. Мужчины включают телефоны. Обзванивают какие-то инстанции. Выясняется, что света не будет ещё три часа.

— Алиса… — положив руку между лопаток настойчиво ведёт меня к дверям Вадим Павлович.

Выводит в светлый коридор.

— Про ужин ясно. Но у тебя сейчас три свободных часа. Пообедай со мной.

— Подождите…

— Это не просьба. Это деловой обед. Мне есть что с тобой обсудить. Жду тебя внизу.

Оставляя меня в растерянности, уходит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна. Надо было мусульманкой представляться. И приходить в парандже.

Забираю свою сумочку, накидываю шубку и обреченно иду вниз.

Глава 6. «Алиса ждёт»

Вахтанг сидит в телефоне.

— Ты жд тупик посмотрел?

Иногда у меня срабатывает рефлекс — пинать его как брата, чтобы работал. Но это всегда лишнее. Как правило, он всегда делает вс"e вовремя и качественно.

— Конечно. Двадцать вагонов максимум входит.

— Маловато…

— У нас больше не бывает.

— Надо на перспективу работать. Берем что есть, в общем. Готов документы под бизнес-кредит.

— Кредит… — морщится.

— Ерунда. Отработаем. Зато на аренде терять перестанем. То на то и выйдет.

— Да, твою мать… — раздражается, глядя в экран. — Батарейка села. Кинь мне шнур.

Протягиваю ему шнур от зарядки моего телефона.

— Ты чего завис там?

— Да так… — морщит, улыбаясь, нос.

Нажимает на дозвон.

— Здравствуйте… А можно как-то с Вашей ведущей Алисой пообщаться?

Подрывается с кресла. Вздрюченный. Глаза горят…

— Окей. А это запись эфира была, да? А он-лайн в какие дни идет? Мм… А у Вас есть сайт какой-то… Фото сотрудников… Инста их, может или блоги. Ладно. Вы запишите телефончик мой, пожалуйста. Передайте ей. Скажите предложение по работе. Спасибо!

Падает обратно в кресло, зависая взглядом на стене.

— Ваха? — поднимаю удивленно бровь. — По какой работе?

— Да так, ерунда, на девочку запал. На голос по радио. Хочу посмотреть, как выглядит. Интересная она…

— С чего ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.

— Ну да, — хмурится. — Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.

— Где?

— Тюмень.

— А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?

Вздыхает.

— Ну любопытно мне посмотреть!

— Ну, посмотри…

— Нет е"e нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Вс"e. Не в инсте, ни на сайте.

— Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.

— Думаешь, некрасивая?

— Думаю, не оправдает твоих ожиданий.

— Эх… Наверное, ты прав.

Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.

— Добрый вечер. Я с новостями.

— Пробились к Волкову?! — собираюсь я.

— Я отправила пять девочек с разными легендами, — растопыривает она пять пальцев. — Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Е"e взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.