Я тебя (не) прощаю

Ложусь на диван, обнимаю подушку и продолжаю давиться слезами, а потом не замечаю, как засыпаю.

***

Марат

Как ненормальный срываюсь с места и несусь в сторону трека. Нервы накалены до красна, не знаю, как справиться с собой и не убить кого-нибудь ненароком. Звонил Тимур и сказал, что на треке снова видел мою сестру. Более того, когда он просматривал список участников сегодняшней гонки, видел там ее имя.

Я не знаю, с кем она собралась ехать, но я убью этого отморозка сразу, как только доберусь до него. Как вообще эта мелкая дрянь снова выбралась из дома? Неужели опять насыпала снотворного в стакан охранника? Откуда в ее голове берется столько дури?

Когда я приезжаю на место, Тимура нигде не видно, но он предупреждал, что ему нужно будет срочно уехать к матери. Просматриваю ближайшие ряды на трибунах, но Алису нигде не вижу. А между тем на треке начинается новый заезд. На старте три байка, вроде ничего особенного, но они сразу привлекают мое внимание.

Внутри зарождается смутное беспокойство, и я неотступно слежу за стартом, будто в следующий момент должно произойти что-то страшное. И оказываюсь прав. Внезапно из толпы выходит девушка, в защитном костюме и шлеме, и садится к одному из гонщиков на байк.

Я сразу догадываюсь, что это Алиса и понимаю, почему меня так ломает. Остановить я их при всем желании уже не успею, мне остается только наблюдать и сходить с ума от беспокойства за эту малолетнюю дуру. Мотоциклы с ревом срываются с места, а я сжимаю кулаки и начинаю обратный отсчет.

Когда парень, с которым она едет, делает резкую подсечку другому и выбивается вперед, чувствую острый спазм в груди и перестаю дышать. Что мать вашу творит этот отморозок? На хрена идти на такой риск, имея за плечами еще одного пассажира. Клянусь, я сам переломаю все его конечности, как только он доберется до финиша.

Считаю каждую секунду, кажется, они длятся вечность и вытягивают из меня все жизненные силы. Никогда не думал, что можно так сильно бояться кого-то потерять. Это невыносимо и больно. Мне даже кажется, что картинка замедляется и начинает проскакивать перед глазами отдельными кадрами. Страшными кадрами.

Выдыхаю с облегчением, когда гонщики пересекают финиш. Мне даже дышать становится легче, что никто из них не пострадал. По-прежнему не могу сдвинуться с места, дышу, как астматик и жду, когда сердцебиение придет в норму. Нервы вообще стали ни к черту.

Вижу, как Алиса соскакивает с байка и снимает шлем. Вижу длинный каскад волос, которые рассыпаются по плечам. Она радуется, обнимает парня, с которым решилась на такой глупый поступок, и смеется. Ей вообще плевать сейчас на мои чувства. На все плевать. Неужели она так мстит за мое бегство? Не знаю.

Отмираю и пробираюсь вперед, чтобы посмотреть ей в глаза. Я, черт возьми, еще надеюсь отыскать в ней хоть какие-то отголоски тех чувств, что были между нами раньше. Она замечает меня и сжимается. Ничего кроме страха сейчас в ее глазах нет, к сожалению.

Одним ударом сношу с мотоцикла ее парня. Алиса визжит и бросается на меня, чтобы остановить. Извини сестренка, но амнистии не будет. Он твоей жизнью рисковал. Не подумав о тех людях, которые тебя любят, несмотря на твои заскоки. Так что пусть теперь получает жесткий урок.

Отдираю от себя Алису, она ощущается в руках еще меньше, чем Рита, совсем малышка, и толкаю в сторону Степы. Давненько мы с ним не виделись, но я ему доверяю.

– Держи ее пока я там разбираюсь, - он коротко мне кивает, а я нагоняю этого клоуна и наношу еще парочку ощутимых ударов.

– Марат, - слышу истошный визг сестры, - ты же убьешь его.

Я хватаю отморозка за ворот рубахи и притягиваю к себе.

– Еще раз посмеешь рисковать ее жизнью, я тебя сам по треку раскатаю так, что костей не соберешь. Понял?

– Понял, - хрипит в ответ, а я снова бью его напоследок, чтобы лучше усвоил урок. Отбрасываю в сторону и возвращаюсь за сестрой.

Она дергается в Степиных руках, как птица в силках, но он тот еще медведь. Зареванная, лохматая, но все равно очень красивая. Хрен я ее кому отдам. Ни один кобель не достоин даже рядом стоять. Здесь у нас вообще адекватных нет, поэтому не позволю даже смотреть в ее сторону.

– Марат, ты давай… в руках только себя держи, - приглушенно говорит Степа и с какой-то затаенной нежностью смотрит на Алису. Ах, ты говнюк озабоченный.

– Даже не думай, Степа, - начинаю шипеть на него, - я тебя в бетон закатаю за нее, понял?

– Угу, - он отдает мне сестру и с недовольной рожей уходит. И этот поплыл. Мне уже страшно становится от того, как она на всех влияет, а ведь ей всего семнадцать… что же будет дальше.

Может, под замок посадить рядом с Ритой? Хотя Рита может плохо на нее повлиять. Так себе вариант.

– Поехали, прокатимся, - беру Алису за руку и веду за собой. Удивительно, но она даже не сопротивляется.

– Куда? – шелестит слабым голосом.

– Куда надо.

Я не знаю, правильно ли сейчас поступаю и совсем не уверен, что ситуация не станет еще хуже. Но я, черт возьми, так чувствую. Отец говорил мне, что Алиса ни разу после похорон не была у матери на кладбище. Причин он не знает, и психолог им тоже ничего дельного не сказал по этому поводу, но ситуацию надо исправлять.

– Марат, зачем мы здесь? – замечаю, как вжимается в кресло Алиса, когда понимает, куда мы приехали.

– Нам нужно серьезно поговорить.

– Здесь? – в ее голосе явно прослеживаются истерические нотки, но я не намерен отступать.

Выхожу из машины и жду, когда на это решится Алиса. Она сидит еще несколько минут тупо уставившись перед собой, а потом открывает дверь и выходит.

Молча идем до могилы, я даже в темноте безошибочно нахожу дорогу, хотя сам здесь всего третий раз. Подходим к памятнику и тут Алиса не выдерживает. Падает на колени и начинает плакать. Я не мешаю ей, не бросаюсь успокаивать, потому что чувствую, что ей это надо. Надо излить душу и поплакать, уверен после похорон она этого не делала.

Ее боль настолько осязаема, что я чувствую все ее грани. Пропускаю через себя каждую слезинку сестры, которые жгучими каплями стекают мне прямо в душу. Там за грудиной все огнем горит, несмотря на то что на улице холодно и в лицо бьет леденящий ветер. Ничто не остужает эту тлеющую месяцами боль.

Признаться я и сам еле сдерживаю слезы. Полтора года прошло, а будто вчера все было. Если уж я, взрослый мужик, не могу справиться с этой зияющей дырой, что говорить про сопливую девчонку, которой является моя сестра.