Я тебя (не) прощаю

Его потемневший взгляд плавно стекает на мои губы, вызывая дрожь предвкушения во всем теле, а потом он начинает медленно склонять ко мне голову. Я будто под гипнозом, одновременно боюсь и жду этого с нетерпением. Опускаю ресницы, чтобы хоть как-то заглушить свою совесть, отгораживаюсь от здравого смысла и решаю просто плыть по течению.

Чувствую нежное прикосновение к губам и окончательно теряю себя. Тело наполняется легкостью, сладкой негой и живительной энергией. Раскрываю губы ему навстречу и получаю то, о чем так часто мечтала ночами. Перед глазами расплываются разноцветные круги, а внутри растекается горячее томление. Выгибаюсь навстречу его прикосновениям, чтобы продлить этот чудесный сон, но нас безжалостно прерывают.

В соседней комнате что-то падает, и я резко прихожу в себя. Соскакиваю с дивана и судорожно поправляю одежду, на Марата больше не смотрю, потому что морок окончательно рассеивается и теперь мне стыдно за свою слабость.

Могла бы я попробовать все забыть и снова дать нам шанс? Не знаю, скорее всего, нет. Потому что не готова снова поверить, а потом испытать боль разочарования. Не готова разбиться о его равнодушие или жестокость. Не готова любить его в полную силу, не получая взамен и половины. Я ему не верю. Больше не верю. Не после того, что я пережила и увидела. Для меня любовь, это очень серьезно, один раз и на всю жизнь, для него лишь способ уложить меня в постель. Он использует и перешагнет, а я потом больше не соберу себя и погибну.

Марат тоже встает, но слава богу, ему хватает ума никак не комментировать произошедшее. Он полностью концентрируется на нашей безопасности и готовится незаметно вывести нас из отеля.

Все складывается, как нельзя лучше, и мы благополучно добираемся до деревни. Вопреки моим ожиданиям Марат выходит из машины вслед за нами и помогает донести вещи. А потом еще и на приглашение зайти в дом соглашается. Я совсем не хотела, чтобы он узнал про это место. Здесь я всегда могу скрыться от всего мира и от него, в том числе.

– Так вот где ты все время прячешься, Огонек, - звучит совсем рядом, а я в ответ вся покрываюсь мурашками.

Черт. Только этого не хватало. На его губах играет такая довольная улыбка, будто он разгадал все мои тайны и теперь для него нет ничего невозможного. Еще и дедушка, кажется, начинает что-то подозревать. Постоянно переводит взгляд с Марата на меня и загадочно улыбается. Надеюсь, у меня на лице не написано ничего лишнего.

После позднего чаепития, Арина уводит маму отдыхать, а до меня доходит, что спальных мест в доме практически не осталось. Это значит, что домой нам с Маратом придется ехать вместе. И, кажется, он понял это еще раньше меня.

Всю дорогу едем в полной тишине, но воздух между нами трещит от густого напряжения. Отворачиваюсь к окну и начинаю считать дорожные знаки, чтобы хоть как-то отвлечься от его близкого присутствия.

Хочу посмотреть время на телефоне и не могу его найти. Неужели я забыла все свои вещи в деревне? Неудивительно, после такой нервотрепки.

– Черт, - вырывается из меня приглушенно.

– Что случилось? – тут же реагирует Марат.

– Кажется, я забыла свою сумку.

Марат ловко изворачивается, достает мою сумку с заднего сидения и аккуратно кладет ее мне на колени, задевая при этом руку. Вздрагиваю и чувствую, что мне не хватает воздуха, но вида не подаю.

– Твой дедушка вовремя вспомнил и передал ее мне, - поясняет Марат, на что я быстро киваю и снова перевожу взгляд в окно.

Чем ближе мы подъезжаем к моему дому, тем страшнее мне становится. Что если он заблокирует дверь и будет настаивать на разговоре? А совсем не готова к этому, слишком тяжелыми были последние дни и слишком разрушительными предшествующие события.

Машина останавливается, и я сразу дергаю за ручку. Не заперто. Судорожно выдыхаю и быстро выхожу из машины.

– Спасибо, что подвез, - бросаю на ходу и бегу к подъезду.

Дома прячусь в своей комнате и вспоминаю, что хотела найти в сумке телефон. Вываливаю все содержимое на кровать и сразу обращаю внимание на темно-зеленую бархатную коробочку. Смотрю на нее несколько долгих минут и не могу решиться открыть. Знаю, что от него, но боюсь даже представить, что там.

Закусываю губу и осторожно провожу по бархату пальцем. Чувствую трепет в груди и чертыхаюсь. Даже на расстоянии он способен на меня действовать. Решительно беру коробочку в руки и открываю. От неожиданности перехватывает дыхание, а от болезненных воспоминаний ноет в груди. Как он нашел браслет? Насколько помню, его у меня в школе украла Лейла.

Перебираю руками золотистые цветочки и обращаю внимание, что на листьях появилась гравировка. В прошлый раз ее точно не было. Переворачиваю браслет внутренней стороной к себе и читаю.

«Я люблю тебя»

Всего три слова, а так весомо и так больно. Слезы мгновенно брызгают из глаз, и я зажимаю рот ладонями, чтобы не выдать себя. Мама за стенкой совсем рядом, а слышимость у нас дома всегда была очень хорошей.

Прячу браслет под подушку, и сама утыкаюсь в нее лицом. Как мне забывать тебя, Марат? Если ты все время рядом и рвешь мне душу на части.

***

Я всегда знала, что у меня сильная подруга, но она все равно смогла меня удивить. Пережить столько боли и подняться с колен, а следом еще и мать вытянуть из этого кошмара, безусловно заслуживает восхищения. Конечно, мы всегда были рядом, всеми силами помогали и поддерживали, как могли. Особенно Марат.

Он приезжал в деревню каждый день и брался за любую работу. Они вместе с дедушкой решили отремонтировать дом, который купили Арина с матерью. Я в свою очередь наоборот старалась приезжать сюда в такое время, чтобы его не застать, хотя он не пытался больше подходить ко мне и разговаривать. Только взглядом своим темным прожигал насквозь и заставлял сердце работать на износ.

Такие эмоциональные встряски сильно выматывали, но я не могла оставить подругу без поддержки в такой ситуации. Чтобы доказать самой себе, что я легко справлюсь с этой проблемой, я стала брать с собой Эдика. Познакомила его со своими стариками и старалась убедить себя, что все делаю правильно.

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что Марата присутствие Эдика нисколько не напрягает. Он здоровался с ним, пожимал руку, мог даже перекинуться парой слов, а потом просто с абсолютно безмятежной улыбкой уходил дальше заниматься ремонтом.

Когда мы случайно оставались с ним наедине, он не позволял себе ничего лишнего. Очень сблизился с Ариной, но только, как друг, и помогал ей освоить новое увлечение. Я не ревновала, знала наверняка, что ее любовь к Тимуру никуда не делась и скорее всего уже не денется. Арина постепенно училась жить без него, вот только лед в глазах, показное равнодушие и деланное веселье могли обмануть кого угодно, кроме меня.

Подруга все больше времени проводила на треке и мне стоило огромных усилий приезжать туда, чтобы поддержать ее на гонках, потому что с этим местом у меня было связано много неприятных воспоминаний. Эдик на трек со мной не ездил, считал это недостойным и опасным занятием, в итоге окончательно увлекся баскетболом и постоянно звал меня вернуться в группу поддержки.