Я тебя не знаю

– Я, конечно, мог, но убей Бог, не помню, – он задумчиво поскреб затылок. – Нет, я определённо слышал о вас… Не из того ли вы агентства, что через дорогу от Управления?

Настя согласно кивнула.

– Ладно, и что вас привело ко мне?

– Вы ведете дело об убийствах, верно?

Никитин потемнел лицом. Глаза его превратились в две грозовые тучи, только что молнии не метали.

– Какое отношение вы имеете к убийствам? Вам что-то известно? – спросил он, нахмурившись и пристально глядя на неё.

– Я веду параллельное расследование, и, если вы мне…

– Даже не думай, – грубо прервал он Настю, неожиданно переходя на ты. – Не лезь в это дело, поняла? Тебе жить надоело?

– С чего вы взяли…

– Всего доброго, Анастасия Георгиевна.

Вот и поговорили. Вот и навели мосты. Настя бросила на стол грязную салфетку, всё ещё зажатую в руке, и посмотрела в спину уходящему мужчине. Ничего, она попробует в следующий раз.

Глава 4.

– Андрей Александрович! Ну, это уже ни в какие ворота!

Низенький лысеющий мужчина в белом халате раздраженно мерил шагами свой кабинет.

– Уймитесь, док! Мы же с вами договаривались!

Никитин развалился в кресле у письменного стола и с интересом следил за перемещениями врача.

– Мы не договаривались, что вы будете вламываться ко мне без предварительной записи! Да что там запись! Вы даже имя моё не в состоянии запомнить! – доктор выдохся и устало присел за стол.

– Нет, почему же? Я прекрасно помню, как вас зовут, – не выдержал отповеди Никитин. – Фомин Викентий Петрович, шестидесяти четырех лет, не судим, не привлекался… До недавнего времени. Мне напомнить, почему вас до сих пор не лишили лицензии? А ведь могли и посадить, не выживи тот пацан.

– Спасибо, не нужно, – врач вытер вспотевший лоб платочком. – Я немного погорячился. Вы замяли мое дело о незаконном обороте рецептурных препаратов в обмен на некоторые услуги. И, видимо, пришло время их оказать? Что от меня требуется?

– Во-первых, таблетки…

– Но, постойте… – Викентий Петрович надел очки и открыл потёртый ежедневник. – Таблеток должно было хватить…

– Не хватило, – развел руками Андрей.

– Приступы участились? – нахмурился доктор.

– А во-вторых, – проигнорировал вопрос Никитин. – Призрак сестры. Я вам рассказывал.

– Да-да, припоминаю, – потер переносицу Викентий Петрович. – Анна, кажется? И что, она сейчас здесь?

Андрей проследил взглядом за сестрой, которая, усевшись на стол, водила ладошкой перед лицом врача.

– Да, прямо перед вами.

– Понятно, – Викентий Петрович записал что-то в ежедневник. – Как давно вы её видите?

– Около полугода. Точнее не скажу.

– Что произошло полгода назад? Может, какое-то травмирующее событие?

– Я вернулся в родной город. Спустя много лет.

– А что она делает? Может быть, что-то говорит? Или она молчаливый призрак?

– Сам ты молчаливый призрак! – обиделась Аня.

– Она говорит, да. В основном, довольно глупые вещи. Но, иногда замечает некоторые детали, ускользающие от меня.

Аня показала Никитину язык.

– Очень интересно, – Викентий Петрович погрыз кончик ручки.

– Хорошо, зайдем с другой стороны: если вы видите призрак сестры, то правильно ли я понял, что она уже не в мире живых?

– Да, она мертва, – Андрей скривился – грудь кольнуло.

– Давно?

– Примерно двадцать пять лет.

– Это довольно долгий срок, – доктор вновь сделал запись в ежедневнике. – Как вы думаете, почему она явилась вам именно сейчас?

– Это я и хочу узнать с вашей помощью.

– Сколько вам было лет, когда её не стало?

– Десять или около того. Я плохо помню то время.

– А причина смерти?

Никитин задумался. Потом покачал головой.

– Не помню. Просто белое пятно в воспоминаниях, – он поднял глаза к потолку, будто надеясь там найти ответ.

– Ясно. Пока поговорим о другом. Ваши родители? Они живы? Как перенесли потерю дочери?

– Родители умерли еще раньше. Автокатастрофа.

– Сколько вам было лет, когда погибли ваши родители?

– Десять. Да, точно. Десять.

– Так, давайте проясним. Сколько времени прошло между смертью ваших родителей и смертью сестры?

– Месяц, может, два… Я точно не помню…

– Как вы думаете, смерть вашей сестры была насильственной?

– Я не…

– Не помните. Я знаю. Я спрашиваю, как вы думаете?

Никитин сначала замер, потом часто-часто заморгал, пытаясь сдержать набегающие слезы.

– Вот, возьмите, – Док бесстрастно протянул Андрею коробочку с бумажными платочками.

– Спасибо, – Никитин не умел плакать. Раньше не умел. Видимо, научился. Но до чего же было противно распускать нюни перед посторонним! Ему, тридцатипятилетнему мужику! Да еще Аня сидит на ручке кресла и хохочет в кулак.

Вытерев слезы, Андрей бросил платок в урну.

– Я не знаю, Док. Не помню. Может, мне не сказали? Тогда много всего произошло: сначала похороны родителей, потом сестры, детдом… Могли же ведь не сказать?

– Могли. Но, судя по вашему состоянию, причина появления вашей сестры кроется именно там, в прошлом. Вы были близки с ней? Любили её? Опишите ваши отношения.

– Я любил ее, да. И сейчас люблю. Мне её не хватало. Мне кажется, мы были очень близки. Я понимаю, то, что я её вижу – не нормально. Но, она – единственный родной человек.

– Я тоже люблю тебя, братик. – смахнула призрачную слезинку Аня.

– По идее, я должен доложить о вашем состоянии, пока вы никому не навредили. Или самому себе, – доктор постучал ручкой по столу. – Но делать я этого не стану, ясное дело. Поступим так: нам с вами нужно понять, что случилось там – в вашем детстве. Поэтому предлагаю прийти ко мне на сеанс гипноза. На следующей неделе.

– Ждать еще неделю? – Никитин встал. – Вы серьезно?

– Ничем не могу помочь, – развел руками Викентий Петрович. – Меня ещё два месяца назад пригласили на столичный симпозиум, никак не могу отказаться. Да, и потом – лекарства я вам выпишу, за несколько дней ничего не должно случиться. Я на это надеюсь, по крайней мере. Договорились?

– Договорились, – буркнул Никитин. Давить на врача, которому доверил свою страшную тайну, уже как-то глупо. В худшем случае, если Андрей его сдаст – тот тоже молчать не будет. Неделя, так неделя. Потерпит.