Я тебя ненавижу

– Твой отец. Он приезжал вчера со мной поговорить.

Клим тут же меняется в лице.

– Что он тебе сказал?

– Сказал, что если я тебя не оставлю, то он не даст мне участвовать ни в Олимпийских играх, ни в каких-либо других соревнованиях.

Клим так побледнел от этих слов, что мне стало страшно. Он отпустил меня, отступая на шаг назад, но продолжая смотреть на меня. Увидела в его глазах сомнение во мне, в моем ответе его отцу. Должно быть сейчас он предполагает, что это конец и я здесь для того, чтобы сообщить ему об этом.

– Что ты ему ответила?

Он напряжен и ожидает, что история с Данилевским повторится.

– Чтобы шел к чертям.

Клим медленно опускает веки и выдыхает воздух через нос. Подхожу к нему, чувствуя потребность его обнять, успокоить, снова почувствовать его тепло.

– Все черти здесь, ад пуст, - произносит он, поглаживая меня по спине.

Тяжело вздыхаю, глубоко понимая, насколько эти слова верны в данной ситуации.

– Я попробую разобраться с этим Алена, - он отстраняет меня от себя, смотрит в глаза, и я вижу в них решимость, - но я не могу гарантировать, что у меня получится.

Киваю, все еще продолжая надеяться на то, что у Самгина старшего ничего не выйдет и угрозы окажутся пустыми.

***

В день возвращения Данилевского из Москвы, где проходило совещание с высокими чинами в спортивной гимнастике, вершителям судеб спортсменов, все ожидали, что он официально объявит, кому выпадет шанс побиться за оставшиеся места в сборной России. Тот, кого сейчас назовут, при удачном исходе Чемпионата России, получит возможность отправиться тренироваться на озеро «Круглое» в составе сборной команды страны перед Олимпиадой.

Данилевский стремительным шагом направился ко мне и попросил пройти с ним в тренерскую. Мне казалось, что я уже знаю, о чем будет этот разговор.

– Алена, я не понимаю, что происходит. Они забраковали твою кандидатуру.

Данилевский ходил из угла в угол в тренерской. Я первый раз видела его таким злым, обычная маска сухого безразличия сползла с его лица, обнажая гнев.

– Хотят, чтобы ехала Анастасия, мне очень жаль.

Читаю в его глазах вину. Он не произносит слов о том, кто из нас более достойна участвовать в предстоящем чемпионате, а потом представлять Россию в Китае, но мы оба знаем ответ на этот вопрос. Уже сейчас моя программа была сильнее, а выполнение элементов гораздо чище, чем у нее. На тех состязаниях, где мы выступали вдвоем, я всегда выходила вперед.

– Если хочешь, можешь сегодня не продолжать тренировку.

Видимо Сергей Архипович не хотел, чтобы я присутствовала, когда он будет объявлять результат поездки. Приговор все же приведен к исполнению, а я разбита и раздавлена. Климу не удалось переубедить отца.

– Я продолжу.

Мне нужно было выместить ту отрицательную энергию, которая сейчас выработалась. Я тренировалась словно заведенная игрушка в ожидании, когда сядет батарейка. И она села. Села через несколько часов, когда мои ладони были стерты в кровь, пока я летала между брусьями. А потом, когда зал опустел, просто упала на маты, не понимая, к чему все это. К чему я здесь, если никто не увидит на что я способна.

Глава 21

Клим

Она делала меня лучше. Глядя на нее, на то, как она целеустремленно борется за свою мечту, мне и самому хотелось делать что-то стоящее, а не завесить от прихоти Анатолия Самгина. И он видел те изменения, которые происходили со мной. Родитель считал единственно верной модель жизни ту, которую вел сам. Был бы он обычным, хотя бы в какой-то степени нормальным отцом, наверное, не желал бы для своего отпрыска повторения собственного криминального пути. Но он - совсем другое дело. Он будто боялся меня отпустить. Выпустить меня из-под собственного контроля, значило потерять того, кто когда-нибудь займет его место.

Отцу казалось, что он создал что-то стоящее, достойное продолжения, но у меня было совершенное иное мнение. Его бизнес – замок из песка, который одним легким движением ноги можно снести и сравнять с землей. Завтра в России изменится власть, и он все потеряет, просто потому что кому-то не угодил или не заплатил.

Всё то, что мне приходилось делать для него, давно претило моей сущности. Сначала я жаждал его одобрения. Похвалы для сироты при живых родителях. Потом, поняв, что я для него всего лишь бизнес-проект, мне захотелось идти против него, не притворяя его планы в жизнь.

У меня никогда не было проблем с тем, как заработать деньги. Они сами шли мне в руки, какое бы дело со своими друзьями я не задумал, оно приносило доход, без проблем с законом и собственной совестью. Пока не в масштабах Анатолия Самгина, но достаточно, чтобы жить свободно. Это был мой дар или суперспособность, кто-то талантливо рисует, а я талантливо добывал бабло. Отец даже не знал, чем я занимаюсь, да и ему, до определенного времени, не было это интересно.

Когда он хотел пообщаться со мной, то просто закрывал мой счет в банке и ждал, когда я к нему вернусь. И я возвращался. Иногда из-за его денег, потому что умел не только зарабатывать, но и тратить на тёлок и друзей. Но чаще из любопытства, или, если быть совсем с собой честным - надежды, глупой веры в то, что я ему интересен. А еще, наверное, присущей Самгиным жадности - я ничем не собирался делиться с Валей и его мамашей. Перед тем как приехать в город Н., еще думал, что меня с отцом что-то связывает, но теперь, он сам обрывал все концы.

Я больше не хотел иметь ничего с ним общего и как только решу вопросы Алены, закрою с ним счет.

Никакие разговоры с ним не помогали. Он видел мой гнев из-за того, что посмел приблизиться к моей девушке, и как манипулятор, как опытный покерист играл на моих чувствах.

– А что, сын, - совершенно спокойным тоном, идущим супротив моему взвинченному настроению, внушал он, - заодно и посмотришь, будет ли тебя любить эта девчонка после того, как не исполнит свою спортивную мечту и не попадет на Олимпийские игры, о которых так грезит. Я видел её, видел, как горели ее глаза, когда она говорила о них. Думаешь, что сможешь с этим побороться?

Слова отца больно ранили. Я безумно боялся её потерять, и истина в его словах меня пугала. Алена никогда не сможет забыть из-за кого она не попала на игры. Сначала авария, теперь мой отец. Что будет с нашими чувствами, по прошествии времени, будет ли ей всегда достаточно меня, без блеска побед? Я в этом сомневался. Если бы мог увез ее куда-нибудь, где до нас не добрался бы мой отец и зарабатывал нам на жизнь, но ведь это невозможно. Ей нужно быть в городе Н. со своим тренером.

– Ты можешь отстать от меня, какого хера ты вмешиваешься в наши жизни?

– Ты мой сын, забыл?

– Но я не твой раб.

– Все, что я делаю – для тебя и твоего будущего. Когда я буду в Парламенте, для нашей семьи откроются новые двери. Эта девчонка тебе только мешает, твоя задача сейчас контролировать поток товара! Дождись, когда я отсижу мандат и у тебя будет столько денег, сколько ты захочешь, а сейчас ты мне нужен!

Мне оставалось только хвататься за голову – отцу всегда будет мало денег. Вчера он хотел отправить меня обратно в Англию, а сегодня у него на горизонте замаячила новая перспектива стать сенатором, завтра же он захочет сесть в президентское кресло. Это никогда не закончится. Он будет продолжать грабить и воровать только уже на законных основаниях. А я, между тем, остаюсь лишь его марионеткой и единственным человеком, которому он доверяет свой бизнес.