Я тебя никогда… Сборник рассказов

Илонка представила себе совместную жизнь двух вероломных любовников, способных переступить черту. Надо же, как это всё просто. Интересно, любопытно, приятно, а потом?

Какая странная штука жизнь. Сейчас, только что, исполнилась заветная мечта, разрывающая столько дней и ночей мозг и тело на мелкие кусочки. Теперь она растеряна, разбита, несчастна. То, что скрывалось под доспехами рыцаря, целиком и полностью побывало в ней, не оставив и следа от тщательно скрываемых женских тайн. Ничего особенного не произошло. Во всяком случае, во сне было даже чувствительнее, острее.

Илонка отстранилась от Ромки, встала, не испытывая даже тени стеснения. Нагота нисколько не волновала девушку. Она отыскала трусики, тщательно вытерлась и выбросила их далеко в кусты.

Шли любовники, даже не держась за руки. Расстались без поцелуев и объятий. Некое непонятное отчуждение, для которого вроде и не было причин. Пустота.

* * *

Илонка действительно понесла. Молодой, здоровый организм. Впитала основу жизни, совсем не на радость себе. Рожать или нет – не задумывалась. Моё и всё.

Ромка ни бе ни ме. Впал в ступор. Рожай. А что делать?

– Да, женюсь. Да, трахнул. Ребёнок мой.

– Ромочка, мы же с тобой любили друг друга! – говорит прежняя подружка.

– Да.

– А я, что мне теперь делать?

– Не знаю.

Конечно, он ничего не знает, ни за что не отвечает, и вообще… отвалите. Разве он виноват, что девочка играла в дочки-матери. Да они с детского сада ищут Прынца.

Нашла. Сама просила близости. Да, вставил. Ну и что?

Свадьба была очень даже посредственная, без искорки. Гостей, подарков хватало, не было восторга и счастья в глазах у новобрачных…

Сын родился. Замечательный бутуз. Квартиру им предоставили. С подселением, конечно. Но свою. Через полгода после рождения ребёнка разбежались.

Пришла Илонка перед разводом к родителям мужа жаловаться: не Прынц, герой не моего романа.

А ведь как скакал. Доспехи, Белый Конь, мокрые трусики.

Полнолуние чувств

В сорок три года, когда за плечами осталась большая часть жизни, из сосуда оставшихся дней выпито и расплёскано много больше половины, чувства не то чтобы оскудевают – выцветают, как сухие листья в гербарии. Зато они становятся прозрачными и чистыми.

Разговор уже и не о любви вовсе, человека бы подходящего отыскать, чтобы не одному век куковать.

У Вениамина Михайловича Сапрыкина, отца-одиночки, жена взбрыкнула, вильнув хвостом, и принялась искать лучшей доли, оставив его с двумя детишками.

В этом возрасте совсем не редкость, когда супруги разбегаются, поняв вдруг, что годы уходят, ничего существенного не достигнуто, а взаимопонимания и притяжения как не бывало.

Остались лишь раздражение и ненависть. Может, и прежде они были, только иной густоты и консистенции.

Бывало, побрешутся, дуясь до самого вечера, а там, когда детишки улягутся, все проблемы решали в постели, извиняясь друг перед другом в провинциальной позе, раскинув до предела ноги в стороны, чтобы удобнее было и чувствительней.

Страсть и желание заглушали, затушёвывали любую заморочку, стоило только избытку крови с инъекцией адреналина наполнить пещеристые тела. Какие проблемы, когда выпадаешь в осадок от факта близости?

Мозг давал команду любить, и супруги не могли перечить факту непреодолимых обстоятельств. Природа предусмотрела всё.

Они сплетались в едином желании забыть все на свете обиды, совершая древний ритуал вхождения в царство небесное через плоть, даря друг другу небывалую радость.

Этого до поры было достаточно. Со временем, когда их запчасти притёрлись и износились, а души очерствели от многократного однообразного применения, процесс пошёл со скрипом. Сила трения зависит от величины давления друг на друга, а оно как раз многократно возрастает, если растёт величина и разнообразие претензий.

Вениамин готов был идти на уступки, жена накопила обид, закрыв для него возможность извиниться, изливая душу и прочие компоненты нерастраченных чувств, привычным способом.

Мало того, научилась исполнять сей обряд на стороне, что ей весьма пришлось по вкусу, обеспечив бесперебойное снабжение обновлёнными гормонами и иллюзией разнообразия.

Наталья Степановна помолодела, отдаваясь без оглядки свежей страсти, придя к выводу, что стареет исключительно по причине несоответствия темпераментов.

Слишком уж Венька стар для неё. Новый-то дружок лет на десять моложе. Молотит, как паровой молот, высекая из сердцевины женственности искру за искрой, зажигая нешуточный костёр вожделения.

С ним и мириться не нужно, только губья подставляй, те и другие. Он всё сам сделает. Лежи себе, хлебай удовольствие полной ложкой. Вот это любовник, это она понимает. Не то что…

Короче, свинтила супружница с юным хахалем, оставив на прощание расписку, что от детишек отказывается в пользу мужа и претензий впредь иметь не намерена.

Погоревал Вениамин Михайлович и впрягся в семейную лямку – детишек тащить нужно. А привычку ежевечерне извиняться куда деть, если этот процесс за столько лет не только в плоть и кровь впитался, а основополагающим стал? Молотилка на холостом ходу жить не приспособлена.

Именно так. Как встанет, так и стоит. И в мозгах молотит, не позволяя ни о чём прочем мыслить. Только работой мужик и спасался.

А там тоже соблазнов полно. Чего только не предлагают, только не обстоятельные отношения.

Перепихнуться разок – пожалуйста, а чтобы по-человечески, чтобы замуж взять – дурочек нет.

По-иному Вениамина не устраивает. Обстоятельный он мужик. И осторожный. Мало ли чего от одноразовых случайных партнёрш подхватить можно. Того и гляди, детей заразишь.

Ищет. Только возможности его шибко ограничены: работает чуть не круглые сутки. Детишек накормить, обстирать нужно. Но надежды на счастливый брак не теряет.

Как-то раз при не очень благовидных обстоятельствах познакомился с женщиной.

На самом деле наладить отношения он пытался с другой, её лучшей подружкой. Но так вышло, что дамы махнулись не глядя, разыграв ночь с ним жребием. Выиграла право на ночь с ним Любаня. Повезло, наверное. Во всяком случае, настроение у неё было превосходное.