Я тебя приручу, Майор

– Спасибо, Агата. Это чудесный подарок.

– Но вы его ещё даже не открыли, – растерялась женщина.

– Я и так знаю, что он мне понравится.

Агата зарделась ещё сильнее и, смущённо поинтересовавшись о том, где ей сесть, отошла в сторону. Трофимов естественно не мог не проводить её взглядом.

– Папуль, если хочешь, то можешь идти к Агате, а я сама всех остальных встречу, – предложила Екатерина, не скрывая понимающей улыбки.

Сергей Иванович откашлялся и отрицательно покачал головой, отчаянно пытаясь вновь натянуть на себя маску сурового представителя закона.

– Не придумывай, доча. Никуда я не пойду.

– А зря.

Папа бросил на неё предостерегающий взгляд, забыв, что Кате такие взгляды совершенно нипочём.

– И не смотри так на меня, – улыбнулась она ещё шире. – Я твоя дочь, а не подчинённая. На меня это не действует, к тому же твоя реакция говорит сама за себя. Поэтому тебе лучше рассказать самому о том, как давно ты скрываешь от меня свою влюблённость в Агату.

– Катя, ты…

– Не слепая и всё вижу. И, кстати, абсолютно ничего не имею против. Агата – хороший человек и очень мне нравится. Из вас вышла бы прекрасная пара.

Сергей Иванович грозно нахмурился, пытаясь всем видом дать понять, что ему её слова не нравится и, вообще, она сделала неверные выводы, вот только девушку уже было не остановить.

– Папуль, ты можешь так смотреть на меня сколько душе угодно, но мы оба знаем, что я говорю правду.

– Сейчас не то время и место для таких разговоров.

– Тут ты, конечно, прав, но не думай, что я о нём забуду.

– И в кого ты только такая вредная? – вздохнул мужчина, сдавшись и перестав хмуриться.

– Угадай с одного раза, – весело рассмеялась Катя, прижимаясь к отцовскому боку, но в следующую секунду едва этим же смехом не подавилась, когда увидела, как в зал зашёл никто иной как Майор собственной персоной.

Нет, она, конечно же, была в курсе, что папа пригласил многих своих сотрудников, с которыми хорошо общался и в числе которых чуть ли не на первом месте был Соловьёв, и даже успела себя мысленно к встрече с ним подготовить, сформулировав основные правила.

Первое – быть невозмутимой, несмотря ни на что.

Второе – не залипать на нём, каким бы красивым он не был.

Третье – всеми правдами и неправдами делать вид, что его присутствие её ничуть не заботит и не волнует.

Но стоило их глазам встретиться, как она в первую же секунду нарушила все эти три пункта. О невозмутимости и деланном равнодушии Катя даже не вспомнила, вопреки здравому смыслу зависнув на нём так, словно кто-то поставил весь остальной мир на "стоп". Саша в классическом чёрном костюме и такого же цвета рубашке выглядел как чёртова кинозвезда на премьере своего фильма. Для полноты картины не хватало только папарацци, красной дорожки и толп сумасшедших фанаток. Хотя, наверное, недостаток последних Катя могла восполнить с лихвой самостоятельно, потому что.... Потому что… Потому что, чёрт тебя подери, Синеглазый! Нельзя быть таким о**енным!

Двигаясь так, будто в его жилах текла кровь хищного и опасного гепарда, он подошёл ближе и девушка испытала чувство дежавю. И всё из-за того, что мужчина держал в руках большой букет алых роз.

– Сергей Иванович, добрый вечер, – Соловьёв протянул отцу свободную ладонь. – С днём рождения.

– Здравствуй, Саша, – приветливо улыбнулся Сергей Иванович, отвечая на рукопожатие. – Спасибо за поздравление.

А потом случилось то, что повергло девушку в шок ещё больше. На глазах у всех Синеглазый повернулся к ней, окинул её взглядом, совершенно не вписывающимся в категорию отношений "подчинённый и дочка шефа", уверенно протянул букет и тоном, от которого у Трофимовой мгновенно волоски на теле встали дыбом, произнёс:

– Здравствуй, Катя. Шикарно выглядишь. Это тебе.

Катя замерла, широко распахнув глаза и приоткрыв от удивления рот. То, что происходило в эту самую секунду, никак не желало укладываться у неё в голове и вызывало уйму вопросов. Главный звучал так: "Какого чёрта ты творишь, Майор?!". Второй звучал чуть иначе: "Ты заболел или стукнулся где-то?". А третий был похож на счастливый писк и радостное: "Это, правда, мне?".

– Какой красивый букет, да, Катюш? – восхитился Сергей Иванович и, обняв дочь за плечи, немного выдвинул вперёд.

Теперь её с Сашей разделяли лишь розы. Именно их аромат и смог немного привести девушку в себя.

– Эм… Привет… Да… Спасибо…

Собственный голос не слушался и звучал подозрительно хрипло. Взяв цветы в руки, она уткнулась в них носом и попыталась перевести дух, но Соловьёв не дал ей такой возможности, похоже решив добить её этим вечером окончательно. Неожиданно наклонившись, он прижался к губами к Катиной щеке и тихо, чтобы никто их больше не услышал, сказал:

– Мне понравилось.

– Что понравилось? – также тихо переспросила она, не успев вовремя себя остановить.

– То, как ты на меня смотришь. Продолжай в том же духе, детка.

В синих глазах напротив довольство и хорошо знакомый огонёк желания, у неё же дар речи пропал напрочь, а по коже пробежались мурашки. Много мурашек. И не заметить их в её открытом платье было невозможно, что впрочем Саша и сделал, проследив за ними взглядом. Катя с трудом сглотнула. Влечение к нему, которое она старательно не замечала со дня их расставания, грозило вырваться из-под контроля, а допускать этого нельзя было ни в коем случае. Во-первых, Трофимова до сих пор злилась на него из-за их последнего разговора, во-вторых, ещё несколько дней назад она твёрдо решила больше о нём не думать, и, в-третьих, они были не одни! На них во всю глазели гости, явно не упустившие из вида напряжение между ними, которое, казалось, можно было руками потрогать, и, самое главное, рядом стоял папа! Её папа и непосредственный начальник Соловьёва в одном лице! Так какого, спрашивается, ляда Майор вытворял? Помнится, он чуть ли не придушил её, узнав чья она дочь, и не раз давал понять о том, что не хочет, чтобы о их романе кто-либо узнал. В особенности, Сергей Иванович. А сейчас вёл себя так, словно… Словно… Словно заявлял на неё права? Ей не показалось?

Катя осторожно покосилась на отца. Тот стоял как ни в чём не бывало, будто его подчинённый к ней совершенно не клеился, тогда как у всех остальных гостей глаза едва ли не на лоб вылезли. Маша, стоящая неподалёку, видимо была в таком шоке от увиденного, что даже упустила момент, когда к ней подошёл Богдан, от которого она намеревалась бегать не только до конца этого вечера, но и всей своей жизни. У подруги в глазах читался немой вопрос, но Трофимова не могла ей ничего объяснить, так как сама не понимала, что происходит.

– Папуль, – позвала она родителя, когда Майор, закончив раздевать её взглядом и вызывать в ней желание завести его в укромное местечко, чтобы устроить допрос с пристрастием и без одежды, отошёл в сторону. – У Соловьёва всё в порядке? Его случайно никто по голове на заданиях не бил?

– Что ты, Катюш, конечно, нет, – рассмеялся Сергей Иванович. – С ним всё нормально. А почему ты спрашиваешь?

Девушка посмотрела в спину Синеглазого, который, судя по траектории, направлялся в сторону Зорина и, осознавшей присутствие Богдана рядом с собой, Марусе.