Я тебя прощаю. Чужая любовь

– Звучит зловеще. – Я прижимаюсь к мужской груди щекой. – Алтарь.

– Жертвенный алтарь.

– Прекрати, я и так боюсь. – Легонько ударяю мужчину ладошкой в грудь.

– Не буду, – любимый фыркает. – Я в душ. Приготовь мне завтрак, не люблю гулять на пустой желудок.

***

– Хочешь, пробежимся вместе? – Эрил допивает чай и поднимается из-за стола. – Но предупреждаю сразу, к алтарю не поведу.

Я составляю грязную посуду в раковину, включаю воду.

– А если я очень попрошу?

Внутри я сгораю от желания увидеть священное место стаи. Что оно представляет собой? Моя фантазия рисует прямоугольный плоский камень с выбитыми на нем символами, что-то очень массивное и монументальное.

– Нет, Лер! – слышу крик со второго этажа. – И не проси! Не порть себе первое впечатление!

– Хорошо, – я ворчу себе под нос. – Эрил! – по привычке кричу, совершенно забыв, что меня услышат. – Подожди меня, я с тобой! Любимый? – Прислушиваюсь.

Равномерное постукивание когтей о деревянный настил пола вызывает в моей душе тревогу. Я видела вторую ипостась Эрила уже не один десяток раз и была свидетелем множества оборотов, но никак не могу привыкнуть к грозному виду хищного зверя.

– Подождешь? – я спрашиваю.

Зверь согласно кивает и наблюдает за мной.

– Идем. – Я снимаю фартук и поспешно надеваю удобные кеды. – Прошу. – В шутливом поклоне открываю перед волком дверь. – Куда идем? Туда? – Следую за Эрилом. – А я думала, мы пойдем в лес.

Мы неспешно прогуливаемся по тропинкам, делаем крюк по улочкам поселка. У дома Адама неосознанно ускоряю шаг – я не готова к встрече. Возможно, это трусливо и глупо, но не сегодня, хотя бы не сейчас.

– Замечательная погода. – Поднимаю лицо к солнцу. Яркие лучи слепят, мешают увидеть обезличенное жилье оборотня.

Наконец над головой смыкается молодая листва и я позволяю себе осмотреться.

– Беги. – Похлопываю зверя по жесткой шерсти на загривке. – А я за тобой.

Волк одобрительно фыркает и переходит на бег. Его темная шкура мелькает среди невысоких кустарников, но вскоре я перестаю замечать движение, только изредка слышу треск ветвей или крики вспорхнувших птиц.

Я не захожу вглубь насаждений, прогуливаюсь вдоль кромки, впитывая тепло весеннего солнышка. То, что лес создан искусственно, видно невооруженным взглядом: ровные ряды деверев, кустарники около и под ними, многолетние травы – во всем есть порядок.

– Эрил, – я зову негромко. Если он не увлекся преследованием какой-нибудь дичи, должен меня услышать. – Эрил? – Остаюсь на месте.

Всматриваюсь, ожидая появления любимого с минуты на минуты, но так и остаюсь в одиночестве. Минут через двадцать для меня становится слишком жарко. Спонтанное и поспешное планирование свадьбы, бессонные ночи, проведенные перед экраном ноутбука в решении организационных вопросов, не прошли даром, я чувствую накопившуюся усталость и возвращаюсь домой.

***

Вопреки своим ожиданиям, желание просто прилечь и отдохнуть превращается в полноценный восьмичасовой сон. А спустя тридцать минут после пробуждения и сборов мы торопливо идем от дома в молчании. Не знаю, почему молчал Эрил, но в моей душе зародилась обида. Было же не сложно предупредить перед прогулкой, что он убегает надолго?.. Ведь так?

Полная луна прячется за низкими облаками. Любимый ведет меня уверенно, прекрасно ориентируясь.

– Стой. Платье за что-то зацепилось.

– Все в порядке. – Он помогает мне.

Приходится подобрать подол сарафана до колен.

В темноте слышатся тихие разговоры и шаги гостей нашей церемонии. В человеческом обличье или зверином, оборотни спешат разделить с нами радость.

– Почти пришли.

– Я вижу, – я отвечаю шепотом.

Сквозь тени деревьев появляются своеобразные указатели – невысокие толстые свечи обозначают нам путь.

– Как красиво, – я выдыхаю.

Теперь я понимаю, что чувствует мотылек, когда летит на яркий свет – невозможно сопротивляться, хочется приблизиться, рассмотреть. Я отпускаю руку любимого, меня, словно магнитом, притягивает к месту, где возвышается алтарь Богини.

Грубый каменный лик девы оплетен тонкими прутьями и украшен мелкими серебристыми цветами в свете мерцающих язычков желтого пламени.

Кажется, что поляна увешана гирляндами, но на самом деле это сотни свечей расставлены по земле или закреплены в металлических подсвечниках на ветвях деревьев. Я украдкой касаюсь лепестка серебристого цветка – живой! Настоящий! Глянцевая прохлада щекочет кончики пальцев.

– Тебе нравится? – шепотом спрашивает Эрил.

Здесь и сейчас нельзя говорить в полный голос.

– Безумно. – Я порывисто его обнимаю.

Мое сердце колотится в груди от переполняющего восторга.

– Это сказочное место, – я благодарно улыбаюсь членам стаи, до боли прикусывая нижнюю губу. Слезы восторга так и собираются в уголках глаз – Спасибо, – шепчу, всматриваясь в лица. Я наталкиваюсь на колючий взгляд Адама и заставляю себя произнести «спасибо» и ему. Мужчина едва уловимо кивает в ответ.

– Полной луны, стая, —заговаривает Альфа, выждав, когда все соберутся.

Мужские и женские голоса отвечают своему главе:

– Полной луны!

– Полной луны, – и я повторяю вполголоса.

– Сегодня, в полнолуние, – Альфа развернулся лицом к каменному лику и яркому желтому светилу в небе, – мы собрались, чтобы объединить две судьбы в одну. Соединить жизни и попросить Богиню о скорейшем потомстве. Я обращаюсь к тебе, Селена, – голос оборотня наполняет магическая вибрация.

Дальше я не понимаю ни слова, но продолжаю жадно слушать, будто от этих непонятных слов зависит моя дальнейшая судьба.

Казалось, что пламя свечей танцует под тихий вибрирующий напев. Я боюсь дышать и лишь смотрю на грубоватые черты лица Богини, высеченные в камне.

– Две жизни, – громко произносит Альфа, и я вздрагиваю, – одна судьба! – Оборотень торжественно возводит руки к небу и замолкает.

За время обряда желтый диск светила налился оранжевым. Луна сверхъестественно заполыхала, будто подтверждая, что Богиня услышала просьбу, а я не могу отвести от нее взгляд, ощущаю невыносимую боль. Она жжет в груди, разливается по венам, вынуждая хватать ртом прохладный ночной воздух.

Отчего так больно?! Просто невыносимо.

– Лера. – Я почувствовала прикосновение к лицу. – С тобой все в порядке?