Я твой ужас и страх

«Смерть от сепсиса куда более болезненна, чем смерть во сне», — вспоминала она странное замечание Бугимена. Она дотрагивалась до своего плеча, где уже давным-давно зажил нарыв, лишь для того, чтобы вспомнить лед от прикосновения ладони.

— У меня… сепсис души, — тихо прошептала она. И просила, чтобы в ту ночь вновь пришел страх, но, кажется, он затаил обиду или же готовил очень злую шутку, примерный сценарий которой Валерия разгадала по его выражению лица, точно у какого-нибудь Локи перед розыгрышем обитателей Асгарда.

И в этой кромешной темноте она вновь тонула, не имея сил заснуть, нарезая и заваривая имбирь, стесав кожу на пальцах острым ножом, который на днях наточил заботливо отец. Вернее, он просто не знал, чем себя отвлечь от очередной ссоры с мамой, потому делал вид, будто пришел помочь дочке.

Валерия слизывала свою кровь, подходя к окну, снова прикасаясь, как к запретному плоду, к подоконнику. И три розы, плывущие в темноте, ныне казались тремя мечами, с которыми придется сражаться против жизни, против отвращения, недоверия и неприятия.

«Нет, я сильнее этого», — сжала она зубы, отходя от подоконника. Ей бы радоваться, что хоть кому-то понравилась с таким дурным характером, хотя на людях-то скрывала его мастерски, как повзрослела.

На следующий день она вновь улыбалась после работы, однако все в ней буквально бунтовало, но парень оказался такой ласковый и обходительный, что любая резкость выглядела бы крайне бесстыдно грубо в ее случае. Ей впервые кто-то заинтересовался, а не она нашла кого-то от всепоглощающего отчаяния. Она старательно уговаривала себя, что любит его, хотя ничего не чувствовала. Вроде бы так положено, вроде бы можно себя уговорить и жить, как все.

В этот раз они пошли до кафе, как и договорились. Вскоре Валерия тянула задумчиво через соломинку переслащенный латте, односложно отвечая на несмешные шутки и цитаты из каких-то популярных сериалов. Парень слушал малознакомых ей исполнителей и плохо разбирался в чем-то, кроме своего предмета. Ему нравились походы, еще немного искусство фотографии. В целом, все.

Валерия не представляла, о чем говорить; о себе она даже не ведала, что рассказать. Она как будто не существовала, не запоминала свою жизнь. Внутреннее все паниковало, и она умоляла себя не думать о крае подоконника в качестве вернейшего решения всех жизненных дилемм. А он возникал навязчивой идеей. Латте застревало в горле, казалось, она меньшую оторопь чувствовала в присутствии Короля Кошмаров. Да что там говорить… Она уже привыкла к тому существу, которое не просило, в целом, ничего.

Здесь же все выстраивалось так правильно и чинно, с такими намеками на далеко идущие планы, что вскоре Валерия от каждого слова вздрагивала, представляя, как через пару лет начнет сама кидать телефоны, целясь в голову будущему мужу. А как иначе? Хотя в ее случае по-другому: она на подоконник будет каждый раз вскакивать, усиливая творящийся вокруг бедлам. Дурная она, неправильная, наверное. Вот и не желала других мучить, отгораживалась от них.

Новый ухажер вызвался все-таки проводить ее до дома, однако стоило им выйти из кафе, как в обезлюдившем переулке сгустилась мгла. Фонари, беспорядочно замигав, погасли.

— Что за?.. — пугливо озирался парень, Валерия же не двинулась с места, уже подозревая, что вокруг них происходит. Впрочем, изменить что-то — не в ее силах. Ее же «рыцарь» испуганно вопрошал у сделавшейся непроницаемой темноты:

— Кто здесь?

Он совершенно растерялся, неуверенно двигаясь вперед, точно забыв о спутнице, однако попятился, когда навстречу ему вышли четыре лошади с горящими глазами. Мрак сгущался, напитываясь новыми красками, пенился, точно края латте, и переливался. Привычный страх сковывал Валерию, она спокойно принимала его, как нечто неизбежное. Он не мешал жить, он не сравнивался с той паникой, которую она пережила накануне перед заведомо провальным свиданием.

— Это розыгрыш такой, да? — дрожал всем телом парень. Губы его побелели, на лбу выступила испарина.

Наиболее плотный сгусток черного тумана смерчем приблизился к нему, и из него показался Король Кошмаров, который совершенно несерьезно шикнул:

— Бу!

— Чудовище! — размахивая руками, полетел прочь молодой учитель, забыв о своей спутнице. Спотыкаясь и скользя на колдобинах, он вылетел на освещенный проспект, скрываясь в неизвестном направлении. Валерия дала себе слово на следующий день узнать, все ли с ним в порядке. Но от происшествия ее разбирал горький смех. Вот и все, вот и пришло ее решение: в критической ситуации о ней забыли напрочь, как в самом плохом дешевом фильме ужасов.

— Так я и думала, — вскинула брови девушка, глядя на Короля Кошмаров, который беззвучно упоенно смеялся, теребя коней за гриву. — Ну и что это было? Ревность?

— Ревность? О чем ты? Смешно! — отмахнулся Бугимен, сверкнув глазами в сторону девушки. — Нет, он бы помешал мне…

— Изводить меня, — окончила фразу Валерия, скрещивая с претензией руки.

— Да, именно так.

— Ему теперь психологи будут доказывать, что ты примерещился. Или он сам себя убедит, — ухмылялась она с не меньшей насмешкой, рассеяно поглаживая чешуйчатую гриву одного из коней. Как оказалось, ее кошмар представал не в виде лошади, и не в образе монстра. Город, бесконечный серый город… Ее кошмар — лабиринт этой жизни.

— А ты жестокая, если смеешься над ним, — сощурился Бугимен оценивающе.

— Да нет, так всем будет лучше, — отвернулась порывисто Валерия. — Мне просто воспитание не позволяет вовремя сказать это «бу». Так, может, с другой будет счастлив.

Улыбка исчезла с лица Короля Кошмаров, скорее появилось легкое непонимание. Похоже, он надеялся так вымотать ее, ввергнуть в еще большую бездну отчаяния, но своей выходкой только успокоил в какой-то мере.

Внезапно тьма рассеялась, вернее, загорелись фонари, черные лошади захрапели и взвились на дыбы.

— Ты напал на человека, Бугимен! Это уже переходит все границы!

Знакомый голос донесся сверху, с фонарного столба, между которых любил прогуливаться Хранитель Веселья, оставляя иней на проводах.

— Джек Фрост! Давно не виделись, дрянной мальчишка! — осклабился Король Кошмаров, повелительно раскидывая руки, но явно готовясь атаковать, концентрируя вокруг ладоней черный песок. Джек тоже сразу же схватился за посох, вызывая льдисто-белое свечение. Первое заклинание прорезало воздух яркой вспышкой, столкнувшись с бурей черного песка и стрел.

Валерия с опаской попятилась, прижав ладони ко рту, чтобы не закричать. Перед ней разворачивался самый настоящий поединок магов. Она по счастью не сталкивалась в своей жизни ни с криминальными разборками, ни с иными опасностями подобного рода. Помнила только из курса ОБЖ, что нельзя лезть под пули и смотреть за происходящим, будто из засады. Лучше всего лечь лицом вниз, чтобы показать свою непричастность к сторонам конфликта. Однако вряд ли это был тот случай. Оба прекрасно знали, кто она.