Я – твоя женщина!

— Ты-то может и будешь. А я причем? Нам в Грозном — стрелять всякую тварь, не перестрелять!

— Это одно, — воодушевленно продолжал Малкович, не замечая ответа Смирнова. — В Волгограде у меня есть подружка — замша начальника УКСа. Она уже кое-что подписала. Сейчас еще с ее помощью взаимозачетом закрою долг УКСа перед вкладчиками долевого строительства. УКС — должен мне! Через год-два потребую с них квартиры на сумму с процентами. Как? Квартира тебе нужна? А, Вадим Геннадьевич? Или ждешь, что государство о твоей верной службе вспомнит? Детям твоим крышу над головой предоставит? Где они сейчас у тебя кстати?

— В Ставрополе, в общаге. С соседкой по комнате остались.

— Ты подумай, подумай! Жить в этой стране можно! Если хотеть. А ты ведь не хочешь, майор. А? Не ждать надо, а брать! Причем легко, весело, с достоинством! И Гарика твоего с собой возьмем.

— Гарика хоть не тронь! Не дам испортить парня. Да и сам не поеду.

— Ладно. Жизнь покажет, кто прав. Ключи привезу тебе в следующий раз от квартиры в Москве. И тогда не поедешь со мной?

— Зачем мне в Москве? Я в Ростове получу. В очереди стою.

— Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько стоишь?

— Пять лет.

— Ну еще двадцать пять простоишь!.. Верно говорю, Светлана? — игриво обратился Малкович к зашедшей жене Смирнова.

— Хватит вам тут шептаться. Небось, нас женщин все обсуждаете? Пойдемте котлеты есть — остынут ведь… И когда ты, Андрюха, женишься? Ездишь все — моего соблазняешь…

— Соблазнишь его! Я ему — посмотри на эту, на другую! А он — отстань, да отстань. Жену, говорит, одну люблю.

Смирнов незаметно, шутя, ударил Малковича кулаком поддых.

Глава 11.

Лариса Ивановна Гарова нажала кнопку звонка, выведенного за калитку плотного высокого забора. Раздался лай короткошерстного боксера Ван Дамма, затем — голос Валериной матери:

— Место! Я сказала — место! Молчать! Да заткнешься ты, наконец? Чертов Ван Дамм.

Постепенно лай затих. Видимо, хозяйка сумела загнать псину в вольер. Раздались шаркающие приближающиеся шаги. Открыв, новая родственница не смогла сдержать разочарованного зевка:

— А! Это ты? Что-то случилось?

— Да нет. Я — к Валерии, — тон Ларисы Ивановны получился какой-то оправдательный.

Не пожелав продолжать разговор, хозяйка двухэтажного дома кивнула головой, показывая, что можно зайти. Захлопнула калитку, направляя взгляд все время куда-то поверх Ларисы Ивановны или сквозь нее.

На балкон вышла Валерия:

— Ма-а! Кто там?

— К тебе. Не можешь задницу поднять, чтобы самой выйти? Я со своим давлением должна бегать на все звонки? — высокомерно выговаривала дочери высокая крупная женщина с крашеными белыми волосами, заходя в дом. — И Шварценеггера своего не забудь покормить. Разорвать меня готов. Еле успокоился.

В прихожую вышел огромный персидский кот. Мать Валерии — Людмила Гавриловна Лаврова — томно подняла его на руки: «У! Ты мой хорошенький! Лапусенька!» — и прошла в зал. Лариса Ивановна шла следом. Остановившись перед круговой лестницей, она не знала, подниматься ли ей, или Валерия спустится сама. Как будто услышав ее мысли, Валерия перегнулась через перила:

— Поднимайтесь, Лариса Ивановна.

Запыхавшись, Сашина мама сразу плюхнулась в кресло. Тонкие губы Валерии незаметно растянулись в улыбке. Она села напротив:

— Что-нибудь случилось?

— Ну почему сразу случилось? Все хорошо. Саша передал со знакомым письмо и деньги.

— Какие деньги?

— Он получил первую зарплату. Написал, чтобы тебе отдала. Хочешь, на книжку положи. А хочешь — купи что нужно.

Лариса Ивановна собиралась рассказать о письме сына. Но ее поразил железный тон снохи:

— Я денег не возьму. Мне ничего не нужно.

Лариса Ивановна осеклась. Она не понимала, что произошло. Неведомые силы подняли ее с кресла. Находясь в каком-то оцепенении, она едва слышно прошептала: Хорошо. Я пойду. До свидания.

И не будет она ничего рассказывать. Что-то не хочется.

Валерия не поняла, почему свекровь вдруг переменила свое намерение.

— Куда вы?.. Лариса Ивановна?

«Она даже мамой ее не зовет».

— У вас тут кот в туалет сходил на ковер, — выходя к лестнице, так же тихо произнесла Лариса Ивановна, оставляя вопросы Валерии без ответа.

— А?.. Да пускай… Давайте чай попьем! Куда же Вы?

— Спасибо, Лерочка. Не стоит волноваться. Всего доброго, — Лариса Ивановна почти выбежала за калитку.

Никогда в жизни она не пересечет порог этого холодного дома! Никогда.

Глава 12.

— Гаров! Да не дозвонишься ты! Вторые сутки не соединяют даже с Ростовом. В Моздок колонну не могу отправить. А ты говоришь — жена… — четко печатал каждое слово начальник управления работ.

— Михал Андреич, прошу разрешить мне попробовать. Очень нужно. Ведь дома каждому слову телевизионщиков верят. Волнуются.

— Ох, Гаров! Волнуются? Ладно, в порядке исключения разрешаю. Как лучшему сопровождающему колонн. Только не особо распространяйся потом, если дозвонишься. А то желающих — знаешь сколько!?

Тучный подполковник вышел отнюдь не из-за деликатности. Его ждали за праздничным столом. Если верить календарю — то наступило седьмое ноября.

— Алле, алле, папа, это вы? Здравствуйте. Это Саша. Лера дома?

Мрачное «минуту» больно резануло слух. Минуту — и все. Ни «как ты», «ни здравствуй».

— О? Сашка? — весело спросила «трубка».

— Привет, Лерк, слушай, у меня мало времени. Могут разъединить в любую минуту. У меня все в порядке. Телек не смотри — с журналистами тут никто не разговаривает — они и придумывают разные ужасы.

— А я и не смотрю, — прощебетала «трубка».

— Да? — переспросил Гаров. — А чем ты занимаешься?

— Вчера с предками только вернулись из Сочи. Маман загорела — жуть. Теперь мучится со своим давлением. Папка собирается стать депутатом. Представляешь?..

— Зайка, извини, не могу долго разговаривать…

— М-м-м. Ты когда приедешь-то?

— Надеюсь, через месяца два смогу выбраться. Ты к маме моей сходи. Скажи, что я звонил. Может, поживешь у нее?

— Да ну-у-у, неудобно как-то, — протянула Лера.