Я украла ребенка

— Если ты захочешь, я не буду против

У него в жизни уже была когда то женщина, лишившая его возможности взять на руки собственного ребенка, что если мы, это своеобразный способ исцеления израненной души?

Хотелось бы в это верить, потому что лучше быть спасением, чем заменой.

Мы вместе спустились на кухню готовить детское питание, говорили о том, что нужно еще для малышки, когда следует съездить с ней в частную клинику и сделать прививки, но внизу нас уже ждал нежданный и довольно шумный гость, который набросился на меня с обвинениями, едва увидел!

— Вот она, эта шлюшка малолетняя!

Глава 31

Мужчина, походящий на шкаф, надвигался на меня и грозил рукой, в которой был зажат мобильник.

Я отступила назад, врезаясь спиной в грудь Андрея и закрывая ребенка.

Мог ли кто-то посторонний проникнуть в дом и желать нам зла?

— Дрянь ты расчетливая! Я тебя раскусил еще тогда! Конечно — только наш Андрюшка Туманов может поверить, что малолетняя шалашовка не будет искать выгоды в своем положении!

— Ты кто вообще такой? — Резко спросила я, хмуря брови.

Андрей приобнял меня за плечи, и надавил на них, заставляя отлипнуть от него и отойти в сторону.

— Кто я такой? Андрюша, ты это слышал? — Вместо иронии, голос мужчины сочился ядом. Он брызгал слюной и ругался отборным матом.

— Не бойся, это всего лишь Герман. — Проговорил мне Андрей и пошел к незнакомцу. — Иди Тась. Ребенка покорми и сама поешь, я разберусь, чего он тут раскричался.

— Ты должен был выставить ее за дверь, как только она приперлась с младенцем, но нет! Ты у нас рыцарь, млять, в сияющих доспехах!

— Орать прекрати! Ребенка напугаешь.

— Да какого хрена? Она тебе никто, и ребенок чужой! Его нужно отдать отцу, иначе, помяни мое слово…!

— Это — МОЯ жена и МОЙ ребенок! — Вот тут то я и вздрогнула, впервые услышав, как ругается Андрей Туманов. Оставалось только послушаться, зайти на кухню и приняться за приготовление детской смеси, но мои ноги приросли к дощатому полу.

— Нужна значит баба, нужен и её приемыш? Так получается? А карьера, которую ты, мать твою, строил на протяжение последних десяти лет тебе уже не сдалась! Да ты себе сам могилу роешь!

— Выйдем. — Андрей грубо схватил своего товарища за грудки и потащил к выходу. — А ты Тася — иди в кухню, или я как то не понятно выразился?!

— Она — не Оля! И, мать твою, если Оля в восемнадцать лет к бабке поехала аборт делать на большом сроке, сама кровью истекла и ребенка угробила — нужно это принять! Жизнь такая, Туманов! Погоревали и дальше жить начали! Но нет! Ты с улицы побирушек будешь благодетельствовать!

— Заткнись Гера, я в последний раз предупреждаю!

— Думаешь я не заметил еще тогда, что она копия Ольки? Я все ви…

Герман получил в нос.

Андрей больше не оборачивался, он вытолкал друга на улицу и громко хлопнул входной дверью.

— Валентина Петровна, а что…

— Ох Герман… Тась, не стой в проходе! Двери туда — сюда расшагакивают, понимаешь ли — Марусеньку нам застудят!

Кроха, до этого подозрительно притихшая и смоктающая варежку своего комбинезончика, заворчала и приготовилась кричать.

— Все — все! Я поняла свою ошибку! осознала! Быстренько исправляюсь! Манюх, не нервничай!

В две руки мы с Валентиной Петровной приготовили бутылочку, я присела у окна, в уже полюбившееся мне кресло, набросила на плечо пеленочку и принялась кормить ребенка.

— А вы не говорили, что… ну… та девушка…

— Что Оля к бабке пошла аборт делать?

— Да. — Глазами я искала Андрея и быстро его обнаружила у гаража. Они с Германом толкались, как парни малолетние, и явно не собирались прекращать ссориться.

— А зачем оно тебе было надо? Достаточно того, что сказала, что нет их больше. Ни Ольги, ни ребенка. А Андрей Викторович вон до сих пор простить себе этого не может.

— Он не хотел того ребенка?

— Тасенька…

Пожилая женщина поставила передо мной тарелку с ароматной овсяной кашей, разлила чай, и только потом я заметила в уголках ее глаз слезы.

— Ну как так, не хотел? Хоть и девятнадцать лет ему было — мальчишка совсем, но он вагоны по ночам разгружал, что бы хоть что-то на дите заработать! Ольга не хотела. Все мать свою, глупую слушала, да и пропустила все сроки медицинские. А потом как шлея под хвост попала. Нашли они бабку какую то, поехали к ней, что бы от ребенка избавиться, да таких дел наворотили, что и скорая уже ничем помочь не могла.

— А Андрей?

— А что, Андрей? Будто помешался с тех пор на учебе и работе.

Я придержала бутылочку со смесью подбородком и быстренько съела пару ложек, пока еще горячей каши.

— Не поубивают они друг с другом с Германом?

— Да нет. Попетушатся, да успокоятся. Лишнего себе мальчик позволил…

Я хрюкнула, чуть не подавившись овсянкой! Мальчик? Да им обоим уже далеко за тридцать! Но, видимо, для Валентины Петровны они все еще были — что дети малые.

Глава 32

Спустя минут десять — пятнадцать, машина Германа Александровича выехала за пределы особняка, а мой муж, суровый и задумчивый, вернулся в дом.

Я успела уже позавтракать, положила сонную кроху в коляску, укрыла пледиком и выкатила на веранду — воздухом свежим дышать.

Валентина Петровна тоже на улицу засобиралась, мол почитает, посидит на диванчике, Машуню покараулит. А перед тем как дверь за собой закрыть, экономка пихнула меня в бок локтем:

— Чаю налей мужу. И две ложки сахару положи.

— И кашу?

— С бутербродами.

Больше ценных указаний дано не было, поэтому я нагрела чайник на плите, насыпала горсточку чайных листьев в заварник и залила их крутым кипятком.

Андрей молчал. Просто сидел, как большая и неразговорчивая гора, сложив руки на груди, и смотрел вдаль. Занавески я не задернула и из больших окон открывался вид на сосновый лес и озеро вдалеке.

Тихо. Ни души вокруг, кроме нас, ляльки, Валентины Петровны и охраны. Соседские дома и те были довольно далеко от резиденции Андрея Туманова.