Я украла ребенка

— Здравствуй.

— Тоже пришла поговорить с ней?

— Да.

— Что ж. Я тебе не помешаю.

Какое-то время мы провели в полной тишине. Только холодный ветер завывал, но потом стих и с неба посыпались крупные снежинки, медленно оседая на черную и сырую землю.

— Сегодня я потерял все. — Нарушил тишину главарь большой преступной компании. — Всех. — Изо рта у него шел пар, голос был надломленным.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ночью в мой дом проникли. Никого не оставили в живых.

Я судорожно вздохнула и почувствовала, как внутренности холодеют.

— Мадина? — Я вспомнила новую женщину Камиля, и то, что она носила его ребенка.

— Не думаю, что тебе хочется слышать подробности. Но да… не пощадили никого. Ни служанок, ни садовника, ни Мадину с моим сыном в ее утробе.

— Нет… — По моим щекам потекли слезы. Такая жестокость была для меня шоком. — Ты так же собирался ворваться в дом к моему мужу? Забрать нашу дочь и не оставить никого в живы?

— Скорее всего. — Камиль закашлялся и ссутулился еще больше, будто земля сама тянула его к себе магнитом. — Но сейчас я рад, что не поступил так. Туманов собрал ментов, нагрянул на все мои предприятия и склады. Да, ему тоже немного досталось, но основной удар принял на себя я, и пока разбирался со всем этим… конкуренты решили воспользоваться удачным моментом и ударить еще сильнее.

— Мне жаль ее… — Кем бы он ни был, бандитом или мафиози, женщина, которая ждала ребенка ни в чем не была повинна. — Жаль их обоих.

— Ты хотела сказать — их всех. — Камиль опять указал на фотографию Тани, с которой она улыбалась нам.

— Не буду врать тебе. Сестру мне жаль больше всех. Она ведь любила тебя. Так сильно любила, а ты ее бросил. Предал. Оставил одну с этим всем. В роддоме, с врачами. Испуганную, утомленную болью и неопределенностью — что будет с ее дочерью, когда ты узнаешь, что это не наследник, а всего лишь маленькая и беззащитная девочка.

Меня прорвало, я утирала горькие слезы и сыпала обвинениями. Камиль должен был знать все это. Жить с этим грузом до конца дней своих.

— Но я бы никогда не причинил вреда своему ребенку. И Татьяне… — Это не было похоже на оправдание, скорее упрек мне. Холодный и жесткий.

— Ну конечно!

— Я говорю тебе правду, Таисия! — И тут Камиль поднял свое лицо и я заметила высохшие брызги крови на нем, огромные синяки под глазами и искривленный от боли рот. — И я рад сейчас, что ты забрала ее. После сегодняшней ночи, я рад, что моей дочери не было в моем доме. Я рад, что она жива и невредима! Хоть она и находится в доме чужака и носит его имя, а не мое!

Мы опять оба замолчали и просто смотрели, как падает снег на могилы. Я кое — как утихомирила слёзы, но губ все равно дрожали. В кармане играл без перебоя мобильник, но у меня не было сил, чтобы ответить.

— Покажи мне ее. Я знаю, женщины всегда делают миллион снимков младенцев, смотрят на них, ставят на заставку экрана телефона… Покажи мне мою дочь. О большем не прошу.

Я достала мобильник, сбросив звонок от Андрея. Просто отправила быстрое сообщение: “Перезвоню позже. У меня все хорошо”. Потом я открыла галерею на самом первом фото Манюни, которое сделала еще в роддоме. У Тани тогда была операция, потом ее перевели в палату и я успела сделать несколько кадров их вместе, именно на них Камиль и остановился.

Он провел пальцами по экрану и смахнул упавшие на него снежинки. Она — красивая, правда?

Не совсем было понятно, про кого он именно говорит, да это и не было так важно, я просто согласилась.

— Они обе — красавицы. И я не сожалею, что забрала ребенка. Не жалею тебя, что ты не держал ее на руках, хотя должна была бы. Я виню тебя во всех бедах, что свалились на наши головы, и…

— Ты поймешь только тогда, когда сама станешь матерью.

— Хочешь сказать, что у тебя такие сильные отцовские чувства взыграли?

— Я бы ее баловал. — Камиль листал фото дальше. Вот я купаю Машеньку в пеленке, потом держу столбиком, прижимаясь к ее пухленькой щечке и улыбаюсь. Вот — кормлю из бутылочки. Гуляю по двору возле дома Андрея. Возле нашего с ним дома.

Из-за пазухи Камиль достает бумаги и какой-то сверток, передает его мне и стает с земли, отряхиваясь.

— Что это?

— Это для моей дочери. Для Марии — так ведь ты ее назвала? Это бумаги на ее имя. Валютный счет, недвижимость и… вещи… от меня и ее настоящей матери. Золото и у крашения. Серебряные, которые покупала Татьяна.

Я потеряла дар речи, и просто таращилась на протянутые мне свертки, не в силах вымолвить и слова.

— Я хочу оставить некоторые для себя.

— Что?

— Некоторые фото. Пришли мне пожалуйста.

Он настроил передачу данные и показал мне фото, которые нужно отправить. Потом Камиль попрощался и коротко кивнул мне.

— Я скажу один раз — спасибо. Не за все, что ты сделала, маленькая и глупая девочка. Только за мою дочь. Мне было бы спокойнее, согласись ты принять предложение Аслана, но что сделано, то сделано.

— Аслан… не пострадал?

Чтобы между нами не происходило, Аслан никогда не хотел причинить мне вреда, сердце екнуло, когда я подумала, что он тоже пострадал от руки других бандитов.

— С Асланом все в порядке, и уверен, вы с ним еще встретитесь. Прощай, Таисия. Береги мою дочь, как свою собственную.

Впервые за это время, Камиль усмехнулся. Он потрепал меня по голове, как ребенка, чем изрядно всполошил охрану, а потом побрел в противоположную сторону, где я не видела ни машин ни его людей.

Глава 59

Андрей ни говорил ни слова, просто буравил меня взглядом, порицая мою беспечность. Я поправила платье, и в который раз попыталась самостоятельно справиться с застежкой на спине, но сдалась, ничего не выходило.

— Пожалуйста, помоги. — Я подошла к мужу, и заглянула в суровые глаза.

— Ты же у нас такая самостоятельная…

— Андрей? — Я привстала на носочки и потерлась носом о его гладковыбритые и пахнущие лосьоном для бритья щеки. — Не злись… Помоги мне с застежкой.

— Иной раз мне хочется положить тебя животом на колени и хорошенько отшлепать.

— Все же хорошо. Ничего плохого не случилось.

— А могло.

Он тяжело вздохнул, развернул меня к себе спиной и в одну секунду расправился со сложной застежкой, задерживаясь на плечах. Я откинулась на его грудь и положила голову в удобную выемку между его шеей и ключицей.

— Обними меня. Мне это сейчас нужно, потому что я безумно нервничаю!

Андрей заскользил по мне своими большими ладонями и зарылся носом в волосах. Я ни слова не сказала против. Пусть портит прическу, но обнимает и касается меня.