Я умею прыгать через лужи (сборник)

Рабочие двинулись к выходу. Выбравшись вслед за Блю на открытое место, они увидели далекое облако дыма, медленно ползущее к востоку позади северной гряды холмов. Временами оно внезапно разбухало, его зыбучий купол резко увеличивался, и сквозь него к небу прорывались розоватые дымные смерчи, подсвеченные снизу отблеском огня.

— Вот черт, — проговорил цеховой машинист. — Это ведь низовой пал, уж вы мне поверьте. Но если потянет северный ветер, огонь пойдет верхом — и прямехонько к нам.

Услышав шум мотора, он оглянулся. Из-за горы Нулла-Нулла на полной скорости вылетела легковая машина и свернула к лесопилке.

— Это Макартур, — сказал Стив. — Вспомнил, видать, что дыма без огня не бывает.

Машина остановилась, и Макартур подошел к рабочим. Кряжистый и краснолицый, он держал себя с уверенностью богатого человека. Он заговорил по-обычному отрывисто и резко — однако сейчас он скорее убеждал, чем приказывал:

— Это низовой пал. Ничего страшного нет. Лесопилка в безопасности. В Тандалуке с ним справятся — там достаточно народу. Они выжгут противопожарную полосу, чтобы остановить огонь. Они уже начали. Сюда-то огонь так и так не дойдет, ну а мы все же подготовимся. Наберите воды во все бочки, какие у нас есть. Расставьте их вокруг лесопилки и у пансиона. А я возьму несколько человек, и мы обольем водой из цистерн все штабеля. Проверьте убежище. Смочите одеяла и повесьте их на входе. Да что вам объяснять — сами все знаете. Только не копайтесь, живо.

— А по-моему, нам всем надо отсюда чесать, да побыстрей, — сказал один из рабочих. — Этот дымище накачает нам беду.

— Какая там беда, — попытался успокоить его Макартур. — В Тандалуке выжгут противопожарную полосу, и огню через нее не перебраться. Ветра-то нет. Женщин и детей мы после обеда отправим в Тандалук — просто на всякий случай. Грузовики вполне успеют вернуться и за вами, если подымется северный ветер. Только сначала надо обезопасить лесопилку. Надо окатить штабеля водой. Давайте-ка, принимайтесь за дело.

Пэдди кисло смотрел вслед рабочим, которые пошли за Макартуром к штабелям. Блю и Стив по-прежнему стояли рядом с ним.

— Лесопилку-то они обезопасят, — сказал Пэдди. — А вот как насчет моего дома?

— Мне все равно нужно упаковать вещи, — сказал Стив. — Так что заодно я уж и твоей Мэри помогу. А ты куда, Блю?

— Я хотел попросить Пэдди помочь мне в пансионе, — ответил тот. — Надо намочить одеяла. Нас вполне может накрыть пожар, когда мы будем удирать отсюда, а в кузове грузовика только и надежды при верховом пале, что на мокрые одеяла.

— Конечно, я помогу тебе, — сказал Пэдди и обернулся к Стиву: — Вынеси на веранду мое ружье, Стив. Оно лежит на гардеробе. И скажи Мэри, что я помогаю Блю с одеялами.

Пансион содержала приветливая дородная женщина, которая сама готовила еду своим постояльцам. Ей помогал ее муж, тихий хромой человечек, да две девушки обслуживали столовую.

Блю и Пэдди тепло относились к хозяйке пансиона.

— Не волнуйтесь, хозяюшка, — положив руку ей на плечо, сказал Пэдди. — Мы вас в беде не оставим. Покажите-ка нам, где у вас лежат одеяла, и можете жарить-парить ваш обед.

Она усмехнулась.

— С обедом-то у меня все в порядке. А вы смотрите, как бы вам самим не зажариться. Одеяла на кроватях. Идите и забирайте их, а мне некогда.

В полдень, когда они сложили на веранде стопку одеял, Пэдди сказал, что идет домой обедать. Блю отправился в свою комнату упаковывать чемодан.

Вскоре на веранду вышла девушка-официантка. Она несколько раз ударила железным прутом по висящему у стены лемеху дискового плуга. Гулкий звон раскатился по лесопилке, и рабочие заспешили к пансиону. Они входили в столовую и рассаживались на длинных лавках, стоящих возле двух столов.

— А вы с девушками когда уезжаете, хозяюшка? — спросил один из рабочих.

— После обеда и поедем, — ответила она. — Мы уже упаковываемся. Мистер Макартур обещал дать два грузовика. Так что вы ешьте поскорее, ладно?

Пока рабочие обедали, долина изменилась. Очертания холмов потонули в призрачной дымке. Лесопилку словно бы придавило к земле. Дым из трубы, подымаясь вверх, почти сразу же рассеивался в сероватом воздухе. Потянуло смолистым духом пылающих эвкалиптов. Дыма видно не было — он заполнял долину незаметно, исподволь. Но смутное ощущение тревоги становилось все острее. Тревогу нес с собой страшный запах — запах лесного пожара. Пообедав, рабочие молча столпились на веранде пансиона.

— Вот он, подползает, — сказал наконец Блю, — дышит, сволочуга.

— Да чего вы все вдруг замельтешили? — удивился молодой рабочий, который стоял, привалившись плечом к стене. — Кому он страшен, низовой пал, когда нету ветра? Ну, пусть он даже повернет к нам — выжгем защитную полосу, и все дела.

— А ты знаешь, — сказал Блю, — что пожар в двадцать шестом начался с низового пала? Если потянет ветерок, он в два счета раскочегарит верховой. Ты еще не видел, как это бывает. Ну так подожди, сынок, увидишь. В двадцать шестом Маккини-Петух сгорел рядом со мной на куче опилок, и я не смог ничего сделать, потому что сам чуть не сгорел.

— Я тогда работал у Уоррена, — сказал машинист, — и там на тридцать рабочих было только два убежища. Нас спаслось двадцать человек, а Старый Джо, кладовщик, ослеп.

— Я встречался с ним, — сказал Блю.

— Он по-настоящему любил лес, Старый Джо, — проговорил машинист.

— Вроде нашего Билла, только он был старик, — добавил Блю.

— Мы с ним виделись месяц назад, — сказал машинист, — и он мне и говорит: «Эх, — говорит, — Мак, потухла для меня лесная красота». Вот что он мне сказал.

— Я-то верхового пала никогда не видел, — признался молодой рабочий.

— Мало кто его видел да остался в живых, чтоб рассказывать, — сказал Блю.

— Покажи-ка ему свою спину, — предложил машинист. — Пусть наш храбрец Билл поглядит.

Блю стянул через голову фланелевую куртку и повернулся к рабочим спиной. Никто не проронил ни слова. Как верхний подсохший слой свежей краски на стене морщится и сползает вниз, если по нему провести пальцем, так его кожа, когда огонь ушел, сползала с живой, сочащейся сукровицей плоти. Теперь новая кожа, на которой не было пор, глянцевитая и розовая, покрывала туго натянутой пленкой жесткие, никогда не расходящиеся складки на его спине. Зарубцевавшиеся струпья стягивали по краям эту новую кожу. Под ней перекатывались не тронутые огнем мускулы.

— Я чувствовал — моя кожа съеживается и трескается, как эвкалиптовый лист на угольях, — рассказывал Блю, — и ведь меня даже не коснулось открытое пламя. Сам воздух был хуже огня.

— Господи! — воскликнул Билл. — Не хотелось бы мне попасть в такую передрягу.

— Если подымется северный ветер, — сказал Блю, — мы все в нее попадем, будь уверен.

К пансиону подошли Пэдди и Стив. Они несли одеяла.

— Мы посмотрим, что там с убежищем, Блю.

— Я тоже пойду.

Убежище располагалось на склоне холма, чуть ниже домов. Его когда-то вырыли открытым способом, перекрыли настилом из бревен и закидали землей, на которой теперь зеленела густая трава. Вход прикрывала насыпь, и протиснуться в землянку можно было только ползком: между настилом и гребнем насыпи оставалось пространство высотой около трех футов. Убежище было очень ненадежным. Макартур соорудил его по требованию рабочих, и оно вмещало всего двенадцать человек. Блю назвал его дымовой западней и сказал, что во время лесного пожара не задохнуться в нем можно только чудом.