Я в любовь нашу верю...

В зале раздалось несколько хлопков, а подруги исполнительницы устроились поудобнее на своих диванах, чтобы не пропустить ничего из выступления.

Погас свет, и клуб погрузился в кромешную темноту. Заиграли первые аккорды музыки и где-то внизу сцены загорелся слабенький прожектор, что мог едва-едва осветить тоненькую фигуру с пышной копной волос.

На Венере планете,

Самой лучшей на свете,

Появилась принцесса.

Красавицей была,

Лучше меня.

— пропела Минако, а Рей шепнула на ухо Макото:

— Я еле-еле уговорила заменить последнюю строчку, а то наша скромница пропела бы: «Красавицей была, прямо как я».

Кино хихикнула, прикрыв рот ладошкой, и вновь обратила взор на сцену.

Все прожекторы разом вспыхнули, освещая Айно в коротеньком обтягивающем черном платье чуть выше колена. Она стояла на импровизированном возвышении, напоминающем пирамиду, и когда заиграл проигрыш, стала спускаться вниз, под гром аплодисментов. Ее приветствовали поклонники и подруги.

— А она любит всевозможные спецэффекты, — проговорила Ами, аплодируя вместе со всеми. Рей согласно кивнула.

Только зло не дремлет,

И принцессе той

Все равно

Пришлось Луне, добру служить.

И она влюбилась

В земного принца, но

Тот влюблен, увы, уж был,

И не в нее…

Но я верю

Бог судьбы мне подарит

ценный дар надежды

И тогда,

Этот сувенир

Другой я

не отдам

— И правда странная песня, — сказала Мако, прослушав первый куплет. Девушки поддержали ее дружными кивками. — Но есть в ней что-то очень романтичное.

— Слушай дальше, — прошипела Хино, и Кино послушно посмотрела на сцену, где Минако изящно пританцовывала под музыку.

Засияет как прежде планета,

Прогонит все тени навеки

И принцессе той лунной

Тебя я не отдам.

Знаю точно — это немало,

Поможет нам сила Кристалла,

Я в любовь нашу верю,

Я верю все равно

В нашу любовь.

— Что еще за Кристалл? — захлопала ресницами Макото.

— Это из ее сна — самый сильный амулет Лунного Королевства, — пояснила Рей.

Ами закатила глаза:

— Какая же Минако непрактичная — прямо как ребенок.

— Но именно поэтому она находит со всеми нами общий язык, — резонно напомнила Кино.

— И то верно, — вынуждена была согласиться Мицуно. Айно была приятной во всех отношениях девушкой, доброй и очень романтичной.

А тем временем блондинка пела, выискивая глазами в разноцветной толпе того, кому она посвящала следующие строки:

Словно незабудки,

Глаза твои цвели.

Ты мой принц,

Любовь моя,

Эндимион,

Мой защитник.

Просто знай:

Мы все вернемся к жизни,

Солнце встанет,

И тогда,

Засияет вновь

Венеры звездочка.

Но тщетно. Мамору Чиба не было видно нигде, и Минако сильно расстроилась. Но, чтобы зрители не заподозрили ничего дурного, она, встряхнув головой, запела еще громче и большей эмоциональностью:

Я в приметы плохие не верю

И не нужны мне советы!

И принцессе той лунной

Надежду не отдам.

Я открою тебе свою тайну:

Поможет нам сила Кристалла

Я в любовь нашу верю,

Я верю все равно

В нашу любовь

С потолка спустились маленькие качельки, увитые гирляндой цветов. Певица села на них и стала легонько раскачиваться, очень тихо, но с душой напевая:

Я верю вновь… А ты

Открой мне к сердцу дверь!

Знаю точно — это немало,

Поможет нам сила Кристалла,

Я в любовь нашу верю,

Я верю все равно!

Он был в зале. Теперь Минако отчётливо чувствовала это. Как и прежде, стоило Мамору быть поблизости, как все ее существо трепетало, а по телу разливалось блаженное тепло. Она верила — и он пришел. Ее Мамору. Ее любовь.

Девушка встала с качелей и стала спускаться в зал. Луч прожектора следовал за ней, этот луч света в царстве тьмы. Словно свет звезды любви, что вела сейчас Минако к высокой фигуре, застывшей у барной стойки.

И богиня любви мне свидетель —

Она соединит наши руки

Я в любовь нашу верю

Я верю все равно

В нашу любовь…

Айно протянула руки и скользнула в объятия любимого. Прожектор вспыхнул над ними бело-розовым светом и погас. И только два силуэта, что сплелись в один, можно было увидеть в искусственном свете неона. Грянул гром аплодисментов, раздались крики «Браво!», но Минако ничего этого не слышала. Прикрыв глаза, она потерлась лбом о плечо Мамору, закинув руки ему на шею, а тот нежно гладил ее по волосам, в которые был вплетен черный бант.

— Я люблю тебя… — прошептала девушка, глядя в его глубокие синие глаза. Айно хотелось вечно тонуть в этих глубинах, которые она сравнила с цветом незабудки.

Мамору потерся носом о ее нос, затем, улыбнувшись, мягко отстранился и взял с барной стойки шикарный букет алых роз.

— С годовщиной, любовь моя, — произнес он.

Минако ахнула и взяла букет, прижав к груди и зарывшись в него лицом. Цветы источали упоительный медовый аромат, что так кружил голову.

— Спасибо, — наконец, ответила Айно и погладила парня по щеке.

— Может, пойдем, присоединимся к твоим подругам? А то они так вытягивают шеи, чтобы посмотреть, чем мы занимаемся.

Эти слова вернули Минако на землю, и она, раскрасневшись, кивнула и, взяв Мамору за руку, направилась к диванчику, где разместились Ами, Мако и Рей.

Остаток вечера прошел в теплой дружеской обстановке. Девушки обсуждали выступление подруги, хвалили ее и Рей, горячо поздравляли Минако и Мамору с годовщиной их первой встречи.

— Я даже сейчас помню этот момент, — мечтательно глядя на брюнета, произнесла Айно. — Это было мое первое выступление, я жутко нервничала — это не идет ни в какое сравнение с моим сегодняшним состоянием — тогда я была на грани срыва. А Мамору, тогда еще незнакомый мне, поддержал меня теплым словом. Весь его вид внушал мне доверие. И ту песню я спела только ему — потому что видела в зале только его глаза. Тогда я и влюбилась.

— А я чувствовал твой взгляд на себе, и мне было немного неловко, — признался Мамору, приобнимая девушку за плечи.

— Везет же вам, ребята, — вздохнула Мако, помешивая шоколадный коктейль соломинкой. — Это надо же было так влюбиться с первого взгляда и обоим сразу. Почему у меня все не так?

— Возможно, твоя судьба еще не нашла тебя, — успокоила расстроившуюся Кино Ами. — Не отчаивайся, все обязательно будет хорошо.

Девушка тепло улыбнулась:

— Спасибо тебе, Ами. Ты умеешь поддержать, за это я тебя и ценю.