Я вам что, Пушкин? Том 1

Моника поежилась. Может, вообразила себе эту живописную картинку (я ее так развидеть и не мог), а может, потому что в зале мощность кондиционера прибавили.

— Спасибо, Гарик, я ознакомлюсь, — заявила моя спутница. Соврала не моргнув глазом, ей-богу, соврала, как кот из мема «я тебе сказал неправду», — суть ты ухватил верно. И кстати, моя грудь не располовинится, не переживай.

Вот зараза, спалила все-таки. Так, вернем разговор в прежнее русло.

— И какой у нас план?

Я много чего ожидал получить в ответ. Даже варианты перебирал в голове. Но только не то, что услышал.

— Никакого, — сказала Моника спокойно.

— Не понял, — признался я, — то есть как?

— Слушай, — она поковыряла ложечкой остатки морковного пирога, — ты же, если я не ошибаюсь, хочешь выйти на хорошую концовку, так?

— Ну да, — согласился я, — но…

— Вот и выходи. Проводи время с девочками, узнай их получше, купи мелки для тараканов в голове…

— Чего?

Моника потешно надулась. Совсем как Саёри.

— Значит, тебе шутить можно, а мне нельзя? Так нечестно!

— Не, ты шути, конечно, но это щас был кринж какой-то, Моника.

— Сам ты… такое слово, — покраснела она, — пойдем лучше потанцуем.

За всеми этими не очень-то светскими разговорами мы совсем позабыли про время. После ужина часть посетителей направилась в северную часть зала. Оттуда уже раздавались мелодичные звуки — гитара и электроорганчик. Место джазового плейлиста занял вполне настоящий оркестр. Ну, такой, на минималках. Вокалист, он же на басу, гитарист, клавишник и ударник. Сейчас эти ребята вполне сносно играли какой-то софт-роковый медляк. Стыдно признаться даже, но мне зашло. Батя такую музыку любил и постоянно ставил на домашнем кассетнике, поэтому у меня она вызвала ностальгические чувства.

Да, танцевать я все еще не умею и не люблю, но это другое. Здесь ты не под хардбасс или дабстеп собираешься дергаться рядом с какими-то маргиналами обсаженными, место все-таки цивильное, обстановка располагает, да и партнерша…

— А пошли, — сказал я и встал из-за столика.

Встал и тут же замер.

— Не торопитесь, господин Сюдзинко, — вынырнул откуда-то из глубины зала метрдотель, — от лица всего коллектива «Золотого Изобилия» я нижайше прошу у вас прощения за недостойное обращение со стороны нашего сотрудника…

— И с вашей, — встрял я.

— Да, и с моей, — добавил он, скрипнув зубами, — поэтому надеюсь, что этот скромный презент позволит устранить все недоразумения, возникшие между нами.

С этими словами мужик водрузил на стол бутылку красного вина. На этикетке значилось название сорта. Мне оно ничего не сказало, но Моника с таким радостным удивлением глянула на меня, что я понял — этот усатый пройдоха не обманул и вино принес приличное.

— Наслаждайтесь, — выдавил он, разлив вино по бокалам, после чего поспешил удалиться.

Я усмехнулся ему вслед. Что ж, кажется, в «Золотом Изобилии» мне больше не бывать. Если, конечно, не хочу попробовать особые блюда с соусом из харчков. С индивидуальным подходом к клиенту. Так что другого выхода нет — придется выжимать из сегодняшнего визита все.

— За что пить будем? — поинтересовался я.

— Даже не знаю, — Моника неожиданно смутилась, — просто за встречу как-то банально… хотя не подумай, я рада тебя видеть…

(мы как рыбки в аквариуме. тычемся в стекло, тычемся, а толку ноль)

Ничем она от Саёри, Юри и Нацуки не отличается, если так подумать. Только тем, что видит у этого аквариума зеркальную стенку. Остальные этой стенки не замечают. плавают себе спокойно. Так, может, шевельнется что-нибудь смутное в душе, когда скрипт из своих цепких лап выпускает на секунду-другую. И живется им легче, на самом деле. Знание — это тяжкий груз, и попробуй не сломать хребет, когда он сваливается на тебя из ниоткуда. Не всякий выдюжит.

— Придумал, — сказал я, — давай за свободу.

— О… очень х-хорошо, — сейчас она звучала неотличимо от Юри.

Хотел вернуться на место, но Моника меня остановила. Подошла ближе, почти вплотную. Я кожей чувствовал исходящее от нее волнение. И, кажется, подозревал, что будет дальше. Даже скрипта не надо — бесполезен он здесь.

— Ты придумал такой замечательный тост, — произнесла Моника тихо, — за это нужно выпить на брудершафт.

Спорить я не стал. Локтями мы сцепились не очень ловко, зато потом получилось все так, как следует. Вкуса вина я не ощутил. Возможно, оно было очень хорошим, действительно элитным. Все равно — запомнить я не смог. И, если честно, совсем об этом не жалел, потому что через секунду попробовал кое-что, гораздо слаще и приятнее.

Целоваться она совсем не умела (еще бы, на ком тут тренироваться? на плюшевом быке Саёри, что ли?) Однако энтузиазма хватало, а это, как мне кажется, главное. Мы оторвались друг от друга только секунд через семь. Очень долгих и непозволительно коротких секунд. Пришел в себя еще чуть погодя и первым делом увидел ее глаза. Отчаянные и усталые.

— Я тебя вытащу, Моника, — неожиданно даже для самого себя выпалил я. — еще пока не знаю, как, но один отсюда не уйду. Я этот аквариум расколочу нахер вдребезги, в пыль, в крошево стеклянное. Помяни мое слово.

— Я в-верю, — произнесла она.

И я не сомневался. Потому что тоже ей верил.

— Если придется, весь этот город с землей сровняю, как тот реднек из Колорадо, который «Киллдозер» собрал.

Тут уже посетители засуетились. Толстая тетка и вовсе бросила кусок торта (уже третий, к слову) и принялась возмущаться, мол, почему это в приличное место пускают всяких разбойников и хулиганов.

— И-извините, — задействовала Моника свой «клубный» голос впервые за вечер. Он вышел смазанным, то ли от вина, то ли от эмоций, — сейчас мы завершим р-романтическую сцену и уйдем. Не будем портить ваш вечер.

Я легонько пихнул ее локтем и приобнял за талию.

— Ну и чем ты планируешь ее завершить?

Вместо ответа Моника подхватила со стола полупустую бутылку вина и отхлебнула прямо из горлышка. Я присвистнул. Кажется, не только мне пригодится пособие по этикету, хех.

— Фу, ну и гадость. То, которое однажды Юри на собрание клуба принесла, было гораздо лучше. Пойдем, Г-Гарик, не стоит тут больше задерживаться.

— А деньги за ужин как? — напрягся я.

Моника неопределенно махнула рукой.