Я вам что, Пушкин? Том 1

— А? — Юри подняла голову и часто-часто заморгала. Я готов был поставить сотку на то, что она бы и строчки из поэмы Моники сейчас не воспроизвела.

Нашла кого спрашивать, смешно даже Юри постоянно вращается снаружи всех измерений, особенно если

(есть в кармане пачка сигарет)

нет, если есть книжка страниц на пятьсот-шестьсот. Моника улыбнулась, да, но как-то очень кисло.

— Благодарю всех за внимание, — сказала она, — пожалуй, с моей стороны было ошибкой предположить, что все относятся к клубу столь же серьезно. Но я вас услышала, ребята. Впредь буду умнее. Из-под палки никого принуждать к участию не буду, поэтому вы вольны делать что пожелаете. На этом собрание окончено, вы свободны.

С этими словами она сгребла со стола бумаги, дабы засунуть их в сумку. Однако от нервов переборщила, и вместо этого целая кипа свалилась мимо. Разлетелась по всей аудитории.

Моника зашипела сквозь зубы и опустилась на корточки. Саёри и Нацуки переглянулись. Лица у них были печальные и виноватые. Я поднялся из-за парты.

— Погоди, — сказал я, — щас помогу.

— Не надо, — глухо ответила Моника, — сама справлюсь. Сиди, развлекайся.

Мне невероятно захотелось сказать что-нибудь в духе, мол, черт возьми, женщина, ты че вытворяешь? Сама ведь знаешь, что никакого фестиваля не будет, к чему эта пустая нервотрепка-то? Но поскольку в аудитории мы были не одни, я этого не сделал.

— Моника, — я наклонился к ней, — мы ж не со зла. Ну пошутили чутка, что такого? Мы же не считаем, что ты плохие стихи пишешь или скучно их рассказываешь. Просто сегодня у всех хорошее настроение. Пусть и не очень… рабочее.

На самом деле в последнем я не был уверен, хотя бы из-за Юри, но ни к чему такой посыл важный портить.

— Разве не здорово, когда всем в твоем клубе кайфово, м?

— Н-наверное, — признала она, — а это так?

Я ободряюще похлопал ее по плечу.

— Не буду за всех говорить, но мне — очень даже. И атмосфера, и компания — все как надо.

(вот еще бы мозгоразрывающих багов со скримерами поменьше — и совсем замечательно будет)

— С-согласна с Г-гару, — подала голос Юри, — мне… мне непросто на уроках. Это п-постоянный стресс, особенно к-когда надо у-устно отвечать или в-выступать с д-докладом. Но здесь… здесь я о-отдыхаю и п-прихожу в себя перед тем, как идти д-домой.

— Жиза, — подхватила Нацуки, — это единственный спокойный часок, который я могу за целый день урвать.

(да уж, кажется, насчет бати-домашнего тирана все правда. с этим тоже придется что-то делать)

Что именно? Что ты предлагаешь? Табло ему начистить я не смогу при всем желании, физуха к тому не располагает. Обычный мужик, даже пропитый и в возрасте «за сорок» мне все кости переломает нахрен. Или я сам сломаю что-нибудь, попытавшись ударить. Плечо вывихну, например.

— Мони, — Саёри подобралась к нам и обняла подругу за плечи. Попутно она задела ногой собранную мной кучку бумаг, и они снова рассыпались по полу, — не переживай, нервные клетки не останавливаются!

— Не восстанавливаются, — поправила Моника.

— Ты что, от Гару эту дурацкую привычку подхватила? — Саёри насупилась и в отместку развязала белую ленту в волосах Моники, из-за чего вся прическа главы клуба пошла насмарку.

— Что это ты творишь? — возмутилась Моника, напрочь забывая про раскиданные документы, — такое поведение недостойно вице-президента, Саёри.

Та уже радостно ретировалась на место. Вместе с лентой. Весь ее вид говорил о том, что она ничуть не сожалела о содеянном и с удовольствием провернула такой фокус еще разок, если получится. Еще ее физиономия говорила о том, что на ланч Сайка заточила как минимум две шоколадные печеньки. Весь воротник был усеян коричневыми крошками. Ну хоть умыться догадалась, и то хорошо.

Наконец я сложил бумаги в стопку.

— Так, Моника, я закончил, куда складывать…эй, ты меня слышишь?

Ноль ответа. Я выпрямился и оглядел ее. Кулаки сжаты, взгляд пристальный, жесткий, буквально прожигает Саёри. Сейчас перед нами очутилась Моника из третьего акта, и от этого делалось как-то не по себе. Вспомнились передачи из детства про дикую природу с канала «Animal Planet». Там очень любили показывать, как львы в саваннах, в каких-то желтых степных камышах поджидают антилоп, чтоб потом их сожрать вместе с копытами и рогами.

— Эй, все в норме? — я обеспокоенно взял ее за локоть, — может, присядешь?

Она вырвала руку из моей хватки.

— Более чем, Гару, благодарю, — сказала она холодно. Чеканила каждое слово, — я просто сделаю то, что уже давно должна была сделать. Будь благоразумен и не мешайся под ногами.

Моника направилась к Саёри. Та раскрыла ежедневник и принялась что-то оживленно рисовать маркером прямо на корочке. Внимания на приближающуюся к ней фурию она не обращала.

(помнишь, как Джон Уик убивал людей карандашом? как думаешь, а ей слабо?)

Что бы это ни было, проверять я не хотел. Но было уже поздно. Моника нависла над незадачливой дурочкой. Распущенные волосы падали на плечи и спину. Не, это уже не лев, это, черт возьми, анаконда. Как в старом фильме с Дженнифер Лопес и рэпером Айс Кьюбом. Видеокассетная, мать ее, классика.

Нацуки тоже неожиданно притихла и постаралась стать незаметной. Благоразумное решение, спорить не буду.

— Ты продемонстрировала вопиющую непочтительность, Саёри, — медленно произнесла Моника, — и было бы неправильно с моей стороны проигнорировать такое поведение…

— Моника, т-ты меня пугаешь, — робко произнесла Сайка.

Да и не только ее. Мы тут все на измену присели, нелитературно выражаясь. Даже Юри оторвалась от своего блокнота и теперь наблюдала за сценой, нервно покусывая кончик ручки.

(а это не твоя случаем?)

Может, и моя, сейчас оно значения не имеет. Моника же не настолько дурная, чтоб жестко сбивать скрипт и устраивать кровавую баню прямо на собрании, ведь так? Так?

— Хоть ты и моя подруга, статус президента литературного клуба обязывает меня отреагировать на нанесенное оскорбление должным образом, — продолжила Моника.

— Оскорбление? — возмутилась Нацуки, — я понимаю, что ты каждый день перед школой два часа марафетишься, но это уж слишком!

Моника ее проигнорировала. Как, впрочем, и всех остальных. Она вытянула руку… и

…сдернула с головы Саёри ее красный бантик, после чего от души потрепала подругу по волосам. Да что там потрепала — взлохматила так, что Сайка стала похожа на какого-нибудь чокнутого профессора, пережившего взрыв в лаборатории.