Я вас не звал!

– Хорошо, по четыре часа будем дежурить, я тебя разбужу.

На улице заметно похолодало, и поднялся ветер. Он раскачивал кроны деревьев и срывал уже начавшую засыхать листву. Не более плюс семи, и облачность плотная. Сашка разложил пассажирские сиденья в Басике и завернулся в спальник. Я поддел термобелье, накинул на плечи расстегнутый спальник и пристроился у прицепа на пенке, прислонился к колесу, ствол на коленях. Сижу, слушаю лес.

Как же это все случилось, задавал я себе вопрос, и сам на него отвечал. А чего, собственно, оставалось ждать? Вот и прилетел «вдруг волшебник в голубом вертолете». Ага, с надписью UN. Пиндыр, конечно, но всё к тому и шло на самом деле. Чего можно было ожидать, когда семьдесят процентов населения за чертой бедности живут уже более десяти лет, а три – пять процентов распродают нашу страну направо и налево и имеют от этого нехилый профит. Естественно, с нашего народного молчаливого согласия. Армия превратилась в голодную обезьяну с гранатой. Одебилевшая от пива, наркоты и безделия молодежь. Зато в телеке «don’t worry, be happy» – ВВП удваивается, и вообще всё «зашибизь, и у нас езь для ваз мазь». У правителей наших понятие государства поместилось внутри МКАД. В общем, «дарагие рассияни» опять жидко обделались, все мы… теперь всё, стадо баранов готово к стрижке. Власть имущие устраивают свою жизнь и жизнь своих детей в странах потенциального противника и зачастую даже ведут там успешный бизнес, продавая богатства одной шестой части суши. И ведь даже если найдутся, в чем я не сомневаюсь, люди, готовые бороться за свою Родину – именно Родину, а не государство, с его газпромами, сбербанками, деприасками и абрамовичами – то как им всем объединиться, как научиться слышать и слушать друг друга и принимать верные и самостоятельные решения? Одно я знаю точно, демократия – это не про нас! Демократия и европейские ценности нас убивают. Ну, одно радует: мы, вон, с Сашкой уже объединились, мы уже «не поодиночке», и есть на примете несколько человек, которые, скорее всего, тоже не будут менять свою Родину на «стеклянные бусы». И наверняка среди офицеров найдутся те, кому этот финт ушами с ММС не по душе. Поживем – увидим, пока стоит задача выжить, оценить ситуацию и действовать. Как? А дальше видно будет.

Начал ощущать, как холодает, отхлебнул из фляги. Однако надо бы запастись для сугрева. В «тревожном рюкзачке», конечно, лежит армейская фляга с чистым спиртом медицинским, но запас нужен. Зима впереди, а это и мандраж прибить поможет, и согреться. Показалось, что хрустнула ветка вдалеке, потом еще… насторожился, прислушался, пытаясь превратиться в большое ухо и понять, откуда звук. И тут до меня дошло – это перестрелка. Сделал вызов в рацию. И чуть не рассмеялся в полный голос, когда увидел, как Сашка в Басике подорвался, открыл дверь и, ничего не соображая, но с ружьем выкатился на траву такой боевой гусеницей, потому как он был еще наполовину в спальнике. Гарнитура-то у него от рации в ухе была. Ну, вот и боевую тревогу отрепетировали. Давясь от смеха, сказал в рацию:

– Кац, замри.

И тут я увидел последствия нашей невнимательности – при открывании двери в салоне зажигается свет. И стоит теперь Басик, как елка новогодняя посреди поляны. Делов-то было – просто кнопку передвинуть на светильнике в другое положение, но кто бы это сделал? В общем, это косяк, и в будущем может быть косяком смертельным. Но Санек быстро сообразил и закрыл аппарель салона.

– И что?

– Слышишь перестрелку вдалеке?

– Похоже на то.

– Где это может быть? Тут же вроде не должно быть ничего. Может, кого по лесам гоняют – например, таких же, как мы.

– На хрен сейчас такие, как мы, никому не нужны, – сказал Санек, вставая и освобождаясь от спальника. – Похоже, это на ЗКП (запасной командный пункт) командующего замес. Да… стопудово там.

В плане ориентирования я Сашке доверял полностью, он местный, с детства по тайге, а я в Приморье только с 1992 года, как служить призвался, а потом по схеме – влюбился, женился и остался, уже восемнадцать лет как.

– Значит, на завтра надо маршрут изменить, и сначала там, на ЗКП погоду понюхать.

– Ладно, раз уж я проснулся, заступлю на дежурство, – сказал Санек, подпихивая зажженную таблетку сухого спирта под котелок с недопитым с вечера чаем.

А я завалился спать, положив «мурку» на пол. Уснул на подлете к подушке, и Санек разбудил меня в 6:00, так же – вызовом в рацию. Да, надо привыкнуть, а то, подрываясь от противного и громкого пиликанья в ухо, можно и переломать себе что-нибудь.

Двенадцатое октября Первая вылазка

Заварили чай, накидав побольше лимонника, чтоб взбодрило. На траве с утра был виден иней. Значит, скоро начнут прижимать холода. Надо будет забрать дома зимний охотничий комбинезон, да и не только. Надо вообще хорошо обдумать вопрос одежды, обуви и снаряги, для детей в первую очередь, при условии, что придется их тоже в лес тащить. Уже скучаю по ним, по Свете.

– Под утро опять беспилотник жужжал, – сказал Санек.

– Это плохо, с их приборами всякими там тепловизорами и сканерами нас тут быстро попалят.

– Ну, я, как эту муху навозную услышал, сразу под прицеп закатился. Два раза над нами пролетал с интервалом в тридцать минут, первый раз в полпятого.

– Надо бы приметить «расписание авиарейсов», чтоб не прилетел к нам какой-нить «подарок» по наводке этого беспилотника. Да, пока мы еще не нахулиганили, мы охотники – мирные аборигены, и с чего бы нас трогать. Да и скорее всего, это разведчики, то есть не несут на себе никакого вооружения. Мы им просто пока не интересны, наверняка нас на рыбалке ночью тоже срисовали.

– Всё равно надо что-то думать, – озадаченно сказал Сашка, помешивая чай веточкой лимонника.

– Ну, а что думать, тут думай не думай, а беспилотник – это серьезная угроза. Мы же с тобой не армия, у нас нет РЭБ и ПВО. В нашей ситуации максимальная защита от беспилотника – это прикинуться ветошью и не отсвечивать. Или ты предлагаешь в следующий раз, когда будет пролетать, жахнуть по нему из твоей двудулки дробью покрупнее?

– Тебе всё бы постебаться, да? Я что, не понимаю, что в случае целенаправленной охоты за нами такими вот хреновинами у нас нет шансов? Просто я думаю, как обезопасить хотя бы этот лагерь от наблюдения. Где-то читал, что может фольга как-то защитить.

– Может быть, и защитит, тут главное – погасить источник тепла для неподвижного объекта, а если накрыться, к примеру, «космическим одеялом», что мы в прошлом году заказывали на «Армитексе», то это не надолго, потому что оно всё равно нагреется, хотя как временное решение вполне подойдет, вероятно. О, а вот теплоизоляция, которая типа наших пенок с алюминиевой фольгой, это вариант. Я даже знаю, где ее можно позаимствовать. Из нее можно вполне сделать некий теплоэкран хотя бы для этого сарайчика.

– Ну вот, хотя бы так. А пока мы в лесу, нас особо не видно, думаю. Лес плотный достаточно, и листва недели две – три точно продержится.

– Ладно, поехали на ЗКП. Как прятаться, придумаем потом.

Дорога заняла почти два часа, ехали медленно, периодически останавливаясь. Прислушивались, принюхивались и приглядывались. Не доехали до ЗКП примерно полтора километра. Загнали Басика в высокий и плотный кустарник, проверили связь и медленно начали подниматься к ЗКП, всё так же останавливаясь и прислушиваясь. Дошли до покосившихся бетонных столбиков с кусками колючей проволоки и ржавой табличкой «Стой!» – когда-то это был забор. Значит, уже близко.

– Чуешь? Гарью тянет, – Санек втянул воздух.

– Есть такое. Нормальным биноклем бы разжиться, а то в ПОСП, хоть и шестикратный, много не насмотришь, – ответил я, припадая к резиновому наглазнику прицела.

Я разглядывал ржавую, с задранным от ветра кровельным железом на грибке, караульную вышку. Когда-то давно, наверное, тут бдил часовой. Но когда разваливалось всё, и служба на ЗКП тоже развалилась. Уже много лет здесь не было часовых, только сторожи. Единственное, что там можно было сторожить, так это резервный узел связи. Да и так добра хватало, которое сторожили от сдачи на металл, не всегда удачно, конечно, а порой и сами сторожа увозили что потяжелее на пункт приема металла. Только на время учений всё в относительный порядок приводили, но баню, которая здесь была, содержали в идеальном порядке. Хорошая, говорили, баня, в нее попариться штабные шишки часто ездили, да и не только они.