Я — ваши неприятности

— Да? Жаль. А я рассчитывала, что кто-то проникнется нашими проблемами и бросится на выручку, — ехидно сказала тетушка.

— И откуда у людей такой оптимизм? — удивилась я.

— Ладно. Дрянь дело, ежу понятно. Плохо то, что сделать мы уже ничего не можем…

— У нас есть Циркач, — напомнила я без особого, впрочем, воодушевления.

— Уезжать вам надо, — подал голос Тарханов, печально взирающий на поток машин, мчавшихся мимо.

— Вы же говорили, что нельзя, пока идет следствие.

— Плевать… здоровье дороже.

— Тоска, сил нет, — сказала тетушка. — Я сегодня даже не обедала.

— И я, — отозвался Илья Сергеевич. Тут я вспомнила, что даже не завтракала. — Поедем ужинать, — махнул рукой Тарханов.

В ресторане, куда мы приехали, было занято меньше половины столов. Официантка встретила нас как родных, а при виде Ильи Сергеевича так засияла, что тетушка начала опасаться пожара. Серафима Павловна стала злиться и вредни-чать. Бог знает с чего, а я ковыряться в салате вилкой и раздумывать. В общем, дружеского ужина не получилось. В одиннадцатом часу, кое-как осилив бутылку шампанского и проглотив фирменное блюдо, мы отбыли.

— Я поеду с Ликой, — заявила Серафима.

Илья нахмурился:

— Почему?

— Бензин сэкономим. До завтра…

— Серафима, — начал он патетически, тетушка замерла на полпути с явным желанием послушать.

Я не любитель подобных сцен в чужом исполнении, посему, воспользовавшись тем, что ключи от машины у меня, я уехала, оставив их возле мечты бандита”.

Стоянку действительно отыскать оказалось нетрудно. На фонарном столбе был прикреплен огромный щит “Автостоянка — 300 м” и красная стрела, указывающая направление. Я включила свет и увидела впереди забор из металлической сетки, ворота и домик. В окошке горел свет. Я подъехала к воротам и посигналила. Откуда-то справа с громким лаем выскочила овчарка, кинулась на металлическую сетку, сверкая глазищами.

— Тихо, Клык, тихо, — услышала я. Руслан шел по узкому проходу между машин. Рядом бежала добродушного вида кавказская овчарка. Руслан нажал невидимую в темноте кнопку, и ворота открылись. Въезжать я не спешила, и тогда он наконец обратил внимание на машину. Отогнал собак и направился ко мне, сунув руки в карманы куртки. Я наблюдала за его приближением. Сейчас он не казался ни опасным, ни загадочным, и Обыкновенный парень, подрабатывающий на жизнь непыльной работенкой.

— Привет, — сказал он, наклоняясь к открытому окну. — Вновь в седле?

— Твоими молитвами, — ответила я. — Надо поговорить.

— Не знаю о чем, — усмехнулся Руслан. — Но если надо, то пошли. Тачку в сторону отгони, чтоб не мешалась.

Он подождал меня и направился к домику.

Внутри работал рефлектор: было тепло и уютно. Стол, диван, два стула и телевизор в углу. С пола поднялся доберман, лениво потянулся. Заметив меня, вознамерился облаять, Руслан сказал: “Место”, пес зевнул и снова лег.

— У тебя здесь целый питомник.

— Бродяги. Зимой прибились, так и живут. Парни объявления в газету давали, да без толку. В общем, живем. Им хорошо, и нам неплохо. Садись на диван, пес не тронет.

Я села, поглядывая на Руслана в некотором недоумении. В ресторане я подготовила целую речь, а теперь не знала, с чего начать. Он снял куртку, бросил ее на стул и включил электрический чайник. Сел напротив и принялся меня разглядывать. Насмешливо.

Самый недоверчивый человек не смог бы заподозрить в этом парне бандита и убийцу. Он удовлетворенно хохотнул, видя мое замешательство, и стал играть зажигалкой, лежавшей на столе.

— Что ж, котеночек, говори, зачем пожаловала.

— Я хотела кое-что выяснить.

— Жаль, а я думал, спасибо сказать.

— За что? Ах, да. За машину? Спасибо.

— Пожалуйста. В красивой женщине даже забывчивость симпатична.

— Это ты их убил? — нахмурилась я.

— Кого? — очень натурально удивился он.

— Всех. В этом доме.

— Обожаю, когда говорят загадками.

— Ты ведь вернулся. И всех убил…

— Да ну… А ты откуда знаешь?

— Я была в доме и видела.

— Как я убил? — хохотнул он, я слегка растерялась.

— Нет. Я видела трупы.

— Вот оно как… Значит, ребятишки в ящик сыграли? Что ж, все под Богом…

— Прекрати кривляться, — разозлилась я.

— Котеночек, я не твой знакомый мальчик, так что голосок не повышай. Я, когда сердитый, про воспитание забываю…

— Я не хочу заниматься глупыми препирательствами, — вздохнула я. — Я просто хочу поговорить.

— А я хочу? Скажи-ка лучше, кой черт тебя в дом понес? Одного раза мало?

— Я была не одна.

— Серьезно? А с кем?

— У него кличка Циркач.

— Ясно. Знаю такого… Забавные у тебя пристрастия. Я думал, ты с Катком любовь крутишь. Теперь еще и Циркач. Это профессионально или так, балуешься?

— Вряд ли ты сможешь вывести меня из терпения, — сообщила я. — Слишком много всего случилось, чтобы остро реагировать на мнение какого-то придурка.

— Придурок — это я, что ли?

— А кто еще так увлеченно будет говорить женщине гадости? Я не рассказала Циркачу о тебе.

— Тронут. И что дальше?

— Помоги мне, пожалуйста.

— Чем, интересно? — Он опять хохотнул, покачал головой и добавил:

— Не лезь не в свое дело, и помощь не потребуется.

— Может, ты и прав, — кивнула я, стараясь придать разговору задушевность. — Мы хотим уехать…

— Мудро. — Он продолжал развлекаться с зажигалкой, поглядывая на меня с веселым озорством.

— Мне необходимо знать, что происходит.

— А вот это немудро. Это, говоря между нами, совсем немудро, это даже глупо.

— Ты говоришь со мной как с дурочкой, — все-таки разозлилась я.

— Ты зачем пришла? — Он подался вперед и холодно посмотрел мне в глаза.

Я замерла испуганно, сообразив с опозданием, что его веселое озорство не более чем маска. А под ней человек агрессивный, жесткий и. вряд ли отягощенный законами морали. Интересно, на что я рассчитывала, затевая этот разговор?

Я попыталась привести мысли в порядок, посидела немного с закрытыми глазами и, четко выговаривая каждое слово, сказала:

— Не пытайся меня запугать. Я не боюсь.

— Да ну… — хохотнул он, откинулся на спинку стула, привычно прячась под маской простого парня с развитым чувством юмора.