Я вернусь на рассвете

Вдруг послышался женский голос и стук. Шаухал вздрогнул:

— Это мама палкой стучит о кровать… Меня зовёт… — и быстро начал спускаться в сени.

4

«…Интересно, что в этом конверте? — думает Шаухал. — Алыкка сказал, что это военная тайна. Странный человек Алыкка! Сам же доверил мне отнести конверт, а что в нём, так и не сказал. Да ведь я сейчас могу вскрыть его, и никто, ни одна душа об этом не узнает».

Шаухал идёт по берегу реки и рассуждает сам с собой.

С одной стороны, конечно, обидно, когда в твои руки дают военную тайну, а всё равно полностью не доверяют… С другой стороны, раз Алыкка поручил ему такое важное боевое задание, значит, он доверяет. Вот попробуй пойми его!

Но вскрывать конверт ни в коем случае нельзя. Алыкка несколько раз повторил задание: положить конверт в арчиты, осторожно пробраться к старому кладбищу в Карагаце. Там, у северного угла, около самой ограды, есть часовня. Отыскать эту часовню и сунуть конверт в щель под большим камнем, что лежит между часовней и оградой.

Теперь главная забота — не повстречаться с немцами. Всего бы лучше перейти речку вброд. Так и до Карагаца доберёшься скорее. Но ведь арчиты промокнут и конверту придёт конец. А через мост идти опасно. Там полно немцев, и каждый из них может придраться.

Хотя бояться их особенно не стоит. Едва ли им придёт в голову, что в арчитах спрятан важный документ.

Шаухал повернул в сторону моста.

Выглянуло солнце, осветило заснеженные вершины гор. Дует мягкий ветерок.

Шаухал чувствует себя мужчиной. Он, как и все честные люди, выполняет свой долг. Ему доверили боевое задание. Может быть, в будущем, когда вырастет, он будет вспоминать и рассказывать о своих военных приключениях тем, кто не видел войны. Расскажет и о том, как встретился на сеновале с отважным партизаном Алыккой, как Алыкка разбирал автомат и объяснял ему, для чего нужны различные части. Алыкка показывал даже, как нужно стрелять. «Нажмёшь, — говорит, — здесь, и — та-та-та!» Конечно, не нажал. Кругом немцы. Их много, а Алыкка здесь один…

Однажды Алыкка сказал:

— Ты не думай, Шау, что мы только прячемся от немцев, и всё. Мы с тобой важное дело делаем, понимаешь?

Как-то на сеновале появился ещё один человек. Он оказался связным от партизан. Весь в грязи. Глаза слипаются. Три ночи не спал, говорит.

До самого утра Алыкка сушил его портянки на трубе. А Шаухал так растопил печь, что мать не выдержала:

— Ты что, сынок? Неужто тебе не жарко? Так весь запас дров за одну ночь можно сжечь.

Эх, мама, мама! Она до сих пор не догадывается, что в её доме, на чердаке, гостят такие хорошие люди!

А недавно Алыкка исчез на целых три дня. Шаухалу было не по себе. «Наверно, фашистам в лапы попался», — с тревогой думал он.

Но партизан вернулся. Жив и невредим. Увидел Шаухала и очень серьёзно сказал:

— Придётся и тебе помочь нам в одном деле…

И вручил этот самый конверт.

* * *

Мост уже позади. Правда, повстречались трое немецких солдат. Они были пьяны. Один играл на губной гармошке, а другие пели и размахивали руками. Им было не до Шаухала.

И вот уже кладбище недалеко. Видна ограда и большая алыча [3] , под которой и стоит часовня. А около часовни и чёрный камень…

Всё будет так, как приказал Алыкка!

Шаухал вошёл в ворота, почерневшие от ржавчины. Кругом — заброшенные могилы. Справа — большая воронка от разрыва снаряда.

«Даже мёртвых проклятые фашисты бомбили!» — возмутился Шаухал, оглядываясь по сторонам.

На кладбище царила полная тишина. Шаухал невольно замедлил шаг. Пока шёл по берегу реки, ничего не боялся. Даже на мосту не испугался пьяных немцев. А вот здесь, на кладбище, почему-то страшно. Хоть и нет никого вокруг, а страшно. Каждый шумок, каждый вздох ветерка заставляет настораживаться и вертеть головой то вправо, то влево.

3

Алыча — дерево.

Вот и часовня. Шаухал нерешительными шагами подходит к ней. И вдруг — голос:

— Здравствуй, Шау!

У Шаухала подкосились ноги. Оглянулся — и сразу отлегло от сердца: перед ним стоит учитель Темир. Стоит и улыбается.

— А я тебя давно жду. Вчера в это же время ждал. Позавчера ждал. Ну конечно, не обязательно тебя, но кто-то должен был прийти и принести мне хорошие вести…

Шаухал растерялся. Всё случилось мгновенно и неожиданно. Трудно сразу сообразить, что к чему. Каким образом учитель Темир оказался здесь? Что его привело на это старое кладбище? Алыкка об учителе не упомянул…

И Темир, видно, понял состояние своего бывшего ученика.

— Итак, Царгусов, мы после долгой разлуки встретились вновь, — спокойно проговорил он, присаживаясь на чёрный камень. — Ты, конечно, и не думал меня здесь увидеть? Но ведь сейчас война, а на войне всюду неожиданности, как в приключенческом романе.

— Учитель… учитель… — бормочет Шаухал растерянно, не зная, что сказать в ответ. — Я… я пришёл… Я гулял и…

— Успокойся, сынок, — прервал его Темир. — Я сейчас тебе скажу несколько слов, и ты поймёшь, что я здесь не случайно оказался.

Шаухал переминался с ноги на ногу — точь-в-точь как в классе у доски, когда отвечал урок. Это уже привычка — робеть перед своим учителем.

— Тебе, Шаухал, я знаю, тринадцать лет. Ты давно стал партизаном и помогаешь нашему боевому другу Алыкке. Раньше здесь, на кладбище, мы встречались с Тотрбеком. С тем самым человеком, который однажды ночевал у тебя на чердаке. Но вот уже три дня, как Тотрбека нет. Что с ним?

— Я не знаю…

— Я тоже не знаю. Но мне нужны вести от Алыкки. Это ведь он послал тебя сюда?

Теперь бояться было нечего. Ясно, что учитель Темир — свой человек. Он всё знает про Алыкку, даже знает, как зовут того самого связного. Значит, учитель — друг!

В этом Шаухал уже не мог сомневаться.

Вспомнил он и слова тёти Рацца о том, что учитель на подозрении у полицаев. Значит, люди правду говорят. От людей ничего не скроешь…

— Меня послал Алыкка, но он не говорил о том, что вы тут будете…

— И правильно! Уже три дня, как не появлялся связной. Алыкке неизвестно, здесь я сейчас или нет. Он так думал: если я приду и увижу Шау Царгусова, я сразу пойму, почему Шау Царгусов прогуливается на этом старом кладбище. Если же я не приду, то Шау Царгусов, выполняя приказ, бросит что нужно вот в это отверстие. — Учитель указал на щель между чёрным камнем и кирпичной стеной часовни. — Не так ли, Шау?

— Да, конечно, — смущаясь, заулыбался Шаухал.

— А теперь давай мне скорее то, с чем пришёл. Где оно — за пазухой?

Шаухал молча снял с левой ноги арчиту и вынул конверт.

— Вот. — Он протянул его Темиру. — Возьмите, учитель, хотя я не знаю, правильно ли выполнил приказ.

Учитель словно не слышал его слов. Схватил конверт, разорвал, вынул листок.

— Так… так, — повторял он, пробегая глазами строчки, — так… запомним! Учтём!

Окончив читать, он вынул из кармана спички, и через секунду от конверта и важного донесения осталась только небольшая кучка пепла.