Я вернусь. Повесть

– Мне б или новую квартиру, или в престарелый дом. В престарелый дом даже лучше. Там печку топить не надо и кормят.

– Конечно, и врачи там есть, и медсестры.

Проходит больше часа. Дождь кончается - едва моросит. Зина уходит, забив нам буки, как здесь говорят, рассказами о дочери, которой у неё нет и никогда не было, и своих способностях.

Славный дождь! Если не случится какого-нибудь градобития, будет картошка. Как там у Есенина?
– «Как мало надо этим брадачам, чья жизнь в сплошном картофеле и хлебе» 3 … Оказывается, не вся та Русь ушла. Мы с Оксаной сами в какой-то степени живём мечтами и заботами тех бородачей…

3

С.А. Еенин «Русь уходящая».

Иду в стайку. Дёрн на дворе как губка впитывает воду. Такой дождище, а воды-то уже нету. Вытаскиваю тележку и тащу в денник телятам. Глядь, а против калитки, раскинув ноги и вытянув шею, лежит на боку мой трёхмесячный телёнок.

– Это что?
–  ужасается пришедшая за мной Оксана.
–  Он же был здоровым, молоко сосал!

– Слушай! Его молнией убило!
–  ошеломлённо говорю я, осматривая телёнка. – Вот шкура опалена - сюда вошёл разряд. Невероятно! Можно сказать, по Зининой команде нашего телёнка убило!

– Не было печали! Куда его?

– Куда, куда - на свалку!

– Давай лучше здесь в углу денника закопаем. Чтоб природу не отравлять.

– На свалке и не такая гадость валяется! Но твоё слово закон, давай закопаем.

– Это Боженька нас с тобой пожалел, – говорю я Оксане.
–  Увидел, что не по силам нам траву на всех таскать, решил уменьшить поголовье. Витин козёл-то цел?

– Да ходит вон, бородой трясёт.

Вечером гоним домой коров. За мной на велике едет Матвейка.

Из калитки выходит Солдатов - ждёт кого-то.

– Как дела?
–  спрашивает он.

– Матвейка, гони коров один, бабушка уже ворота открыла, – я останавливаюсь и говорю Виктору Игнатьевичу:

– Зина моего телёнка убила.

– Ты что, шутишь?

– Нисколько!
–  я рассказываю Виктору Игнатьевичу об утреннем визите Зины и об убитом грозой телёнке.

– Как скомандовала: «Огонь батарея!», так молния в него и ударила.

– Вздор!
–  говорит Виктор Игнатьевич.
–  Она сто раз командовала, и ни хрена не было. Повезло тебе сегодня чудо увидеть! А я ещё подумал, не мне ли прилетело, уж больно громко ударило - чуть не оглох! Посмотрел - холодильник цел, телевизор цел, всё в порядке. А оказывается - в телёнка… Моего бы козла прибило - ничего б не имел против, – говорит он, понизив голос.

– Слушай, Виктор Игнатьич, Зина нам сказала, что хочет в дом для престарелых. «Замёрзну», – говорит.

– Так ведь и замёрзнет. – соглашается Солдатов. – Ты у неё бывал?

– Лет пятнадцать назад заходил - не помню зачем.

– А я был позавчера. Представь мой курятник – там чище, чем у неё в квартире! Стены закопчённые, потолок чёрный, паутина висит лохмотьями, а в комнате стена отошла - можно ладонь наружу высунуть. Удивляюсь, как она прошлой зимой не замёрзла!

– Так надо же что-то делать.

– А что ты сделаешь? Я ей ремонт делать не собираюсь.

– Витя, – сказала, выходя из калитки, Наталья Фёдоровна, – Готов? Пойдём за козой! А, Юра! Здравствуй! Не виделись сегодня.

– Здравствуй, Наташа.

– Вы о чём?

Ах, как хороша эта Наташа! У неё чёрные, блестящие волосы. Круглое лицо, красивые карие глаза… Нет, очень красивые: большие, чуть выпуклые, завораживающие. Она невысокого роста, чуть полная. Но полнота ей идёт и приятна глазу. Уверенно и твёрдо ступают её полные ножки. Даже походка не оставляет сомнений, что она имеет право повелевать, и её надо слушаться.

– Да вот рассуждаем, что надо как-то Зину устроить, – отвечаю я, - просится в дом престарелых.

– Давно надо! Я ей говорила три года назад. А она обижалась: иди сама, а я хочу умереть в своём доме. Послушайте, мальчики, я завтра на работе спрошу, как это делается, может что и получится. Пойдём, Витя! Машка с Борькой не поены. У тебя есть мечты лечь сегодня спать?!

– Есть, – отвечает Виктор Игнатьевич.

– Тогда пойдём за Машкой, мне ещё доить её!

Я иду домой. Наташа и козье молоко продаёт аллергикам по сто рублей за литр. Не много, вроде бы, но сотенка к сотенке… Оказывается, и у меня появилась привычка считать чужие деньги.

Молодец, Наташка! Не зазналась, работая в районной администрации. Они с Виктором приехали в совхоз в девяносто третьем году - двадцать четыре года назад и тоже из Казахстана - из Экибастуза. Наташа окончила Павлодарский педагогический институт, а Виктор Игнатьевич работал на шахтах спасателем. Здесь её взяли в школу, и уже через три года она была завучем, через пять директором.

Дом на улице Школьной, в котором живут сейчас Солдатовы, последний, построенный совхозом. Тогда было решено снести старые щитовые дома, оставшиеся ещё от первоцелинников, и построить на их месте современные кирпичные на два хозяина. Успели снести один старый и построить один новый, в котором поселились главный бухгалтер и замдиректора по снабжению, ставший к девяносто восьмому году крупным предпринимателем; настолько крупным, что пришлось уехать в Город, чтоб в нашей глуши не зачахли его выдающиеся бизнес-способности. Вот в его-то квартиру и переехала новый директор школы Наталья Фёдоровна Солдатова. Виктор Игнатьевич в то время служил в Райцентре в МЧС, откуда в пятьдесят пять лет ушёл на пенсию. Дом настолько им понравился, что они остались в нём даже когда в двухтысячном году Наташу позвали в районную администрацию заведовать отделом образования.

Конец ознакомительного фрагмента.