Я вернусь

Я покивал, а у самого начало пропадать желание туда ехать. Если этот Вася - по имени Сарен, до маяка добрался, то там минируют всё уже, и влететь аккурат под взрыв приятного мало. Всплыла мысль: "А хер ли". Действительно, нужен мне больно этот маяк, лишнюю головную боль словить с этими видениями. Да и не поверит никто про все эти предупреждения о Жнецах. А вот свидетеля убийства Найлуса Сареном отрыть надо обязательно.

Показалась сортировочная.

– Гляди! Что это?! Какой огромный!
– чуть ли не хором завопила моя банда.

А громада Жнеца плавно оторвалась от поверхности и, набирая скорость, скрылась в плотных красноватых облаках. "Всё, приехали", - подумал я. Машинально отметил медленно бродящих хасков, ещё пара часов иссушат их тела окончательно и они уже не будут представлять опасности. Всё-таки это оружие первого удара.

– Уильямс, уничтожить противника.

Несколькими выстрелами хасков смело с нашего пути.

– Дженкинс в машине, Аленко и Уильямс за мной.

Выбравшись из БТРа, соблюдая осторожность, двинулись к платформе, помимо хасков, нас могли ждать и другие сюрпризы. Тут вдруг вдалеке сверкнуло, вспухло грязно-серое облако дыма. Охнула сержант:

– Они взорвали астропорт!

Секунд через пять до нас докатилась сейсмическая волна, а ещё через десять дошёл чуть раскатистый гром, похоже, подорвали несколько зарядов одновременно. "Ну вот и всё", - я устало опустил пистолет, присел за камушек. Уже можно было не гнать коней, маяк уничтожен и миссия провалена. Через пару суток сюда заявится "папаша" Хакет и наладит всем звиздюлей за просраные полимеры. Осталось только вызвать пару взводов местного гарнизона, чтобы всё тщательно прочесать. Осмотрев сортировочную и остатки астропорта, других гетов мы не нашли, похоже они ушли вместе с Сареном. Тело Найлуса с развороченным затылком, запаковали и отправили на "Нормандию" в холодильник. Запротоколировав показания свидетеля, после я не удержался и выписал ему выговор с занесением в грудную клетку за стыренные гранаты. Как ценного свидетеля - не расстреляют, хотя могли бы: воровство военного имущества, хранение с целью перепродажи взрывчатых веществ и боеприпасов, тут саботаж и терроризм в обнимку, но засядет он надолго, десятка минимум.

Андерсон был грустен и задумчив, ещё бы, он тут старший офицер, ему шею намылят в любом случае, даже если и не виноват.

Уильямс временно приписали к десантной группе "Нормандии", и похоже она уже начинала задумываться, а оно ей надо, вроде как, мечта-то конечно сбылась, но с таким командиром...

Дженкинса распирало, хотя той щенячей задорности уже не было, я ловил пару раз его серьёзный и задумчивый взгляд. Будет хорошим командиром со временем и, похоже, не успокоится, пока в личном коде не появится буква N. А вот Аленко был как всегда сух и немногословен. Ну да, я вообще не понимаю, как можно жить с практически постоянными головными болями. Ещё по той жизни рассказывал дед про товарища своего. После Великой Отечественной вернулся со страшнейшими головными болями после контузии, как жил и как работал - вообще непонятно. Тридцать лет держался: на силе воли, неизвестно на чём, но в итоге не выдержал, повесился. А в записке написал: "Простите, товарищи, не считайте меня дезертиром, но я так больше не могу". Так что единственное, что я мог по отношению к Кайдену, так это лишний раз его не дёргать, оставляя на попечение доктору Чаквас.

Вернувшись на "Нормандию", я заперся в личном кубрике. В отличие от игры, где непонятно было где вся команда спит и проводит время, в реальности на второй палубе, помимо каюты капитана и лазарета, располагались ряды кубриков старших офицеров, остальная команда и десант жили в кубриках на нижней палубе. Мой располагался вторым, после старпома. После него и капитана, самым старшим на корабле был командир десантной группы.

Ополоснувшись в крошечной душевой, кое-как натянул штаны повседневной полевой формы и майку, плюнув на всё остальное, шлёпая мокрыми ногами по полу, прошёл к крошечному терминалу напротив койки. Учителя мои меня плохому никогда не учили и усердно вдалбливали одно: никакая работа не может вестись хорошо без организации системного подхода. Время Ч наступило, поставив жирную точку отсчёта на Иден Прайм, а значит все сомнения отброшены и назад дороги нет, а в конце этой дороги почти стопроцентная гибель.

– Ну нет, я вернусь! Обязательно вернусь!
– прошептал я рефлекторно сжимая кулаки. Потряс головой, отгоняя прочь дурные мысли. Пора было разложить всё по полочкам, как учили, и первой в очереди стояла оценка оперативной обстановки. На карте судьба всей разумной жизни, значит будем мыслить масштабно, и оперативная среда у нас: вся обжитая галактика. С угрозами всё просто: это, в перспективе, нашествие Жнецов, а в непосредственных реалиях - "Властелин", который дистанционно активировать Цитадель и открыть дорогу Жнецам не смог и сейчас усиленно готовится к атаке, планируя осуществить ручной запуск через Сарена, причём, по каким-то причинам, "Властелину" необходимо также иметь непосредственный контакт с башней Цитадели, причину этого пока искать не будем, примем как данность. В одиночку прорваться к Цитадели Властелин не сможет, поэтому собирает или уже собрал флот гетов. Сарен, хоть и в фаворе пока, но активировать ретранслятор на Цитадели в одиночку не может, охрана среагирует, её в башне должно быть не мало. Итак, причина поиска Илоса с ретранслятором созданным протеанами вроде бы ясна и некая логика есть. Машинный разум, в числе прочих, мог просчитать и вариант с выжившими протеанами построившими мини-ретрансляторы и устроившими каверзу с Цитаделью. Ясна и цель поисков: боевой группой проникнуть на Цитадель и активировать ручной запуск. Но, не проще ли было армадой гетов проломить оборону, Жнецу проскочить внутрь закрывающейся Цитадели и уже там высадить на башню десант гетов с Сареном, и спокойно запустить мегаретранслятор, призвав остальных Жнецов? Изврат, но похоже либо я чего-то не понимаю, либо "Властелин" простых путей не ищет.

Откинувшись в кресле, я так и эдак мысленно вертел ситуацию в мозгу, что-то мешало сложиться цельной картинке, чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, шестерёнки, из-за которой никак не хотел заработать весь механизм. Мои размышления прервала трель интеркома. На экране высветилось изображение Уильямс, застывшей возле моей двери.

– Да?

– Сержант Уильямс, сэр. Разрешите войти?

– Заходи, сержант, - дверь разъехалась в боковые пазы, пропуская Эшли. Войдя, она остановилась у входа не зная куда пройти, всё-таки "Нормандия" - это карманный фрегат, всё отдано в угоду ходовым и разведывательным качествам. В кубрике буквально негде было развернуться. Махнув рукой в сторону койки (не поймите меня превратно), я как можно более дружелюбно произнёс:

– Проходи, садись. У меня тут для приёма гостей, гарнитуров не завезли, поэтому кресло предложить не смогу, так что...
– я развёл руками.

Она кивнула, и комкая в руках уставной берет, присела на краешек, с каким-то непонятным выражением глядя на меня. Замялась, словно бы подбирая слова, а я невольно окинул её всю взглядом, заново оценивая, но уже не как солдата, а как женщину. Раньше как-то не до этого было, вся эта беготня, стрельба, да и тут не как в игре, делать броню с "сиськами", дураков нет, кирасы, что на мужиков, что на женщин клепает "Хане-Кедар" абсолютно одинаковые, отличаются только размером, так что отличить девушку в броне от щуплого солдатика бывает сложновато.

Что могу сказать - хороша чертовка, подтянутое тело, небольшая обтянутая маечкой грудь, с лёгшими поверх маечки в ложбинку жетонами, тонкая талия. Жар её атлетического, пышущего здоровьем, без капли жира, тела доставал меня, несмотря на все мною возводимые барьеры.

Не знаю, расшифровала ли она те взгляды которые я бросал на неё, но не поднимая головы, она глухо заговорила:

– Коммандер, сэр...
– покачав головой, я остановил её.

– В неформальной обстановке, просто Джон.

Она кивнув, исправилась:

– Джон, я пришла поговорить о том... том, что произошло на Иден Прайм.

Я было открыл рот, сказать, что я всё понимаю и в этом нет необходимости, но натолкнувшись на её взгляд, заткнулся, отчитывая себя за чуть было не совершенную ошибку. Между десантом и командой корабля, зачастую, пропасть. Среда, менталитет, они настолько разные, что почти любая совместная попойка заканчивается дракой. И выходит, что и те, и другие варятся в собственном соку. Вот и получается, что не к кому десантнику обратиться за поддержкой, кроме как ко мне, его командиру. И любой грамотный командир, должен быть хорошим психологом, но не кабинетным, а больше интуитивным, полевым психологом, что приходит с опытом. Нельзя научиться читать человеческие души по книжкам. Вот поэтому я заткнулся и начал внимательно слушать.

– В общем, я тогда разозлилась, сильно, очень сильно, а ещё во мне была обида, мне казалось, что я выжила чудом, а вы... мне казалось, что то, что я выжила, вас разозлило, словно я должна была умереть, и это было несправедливо, ведь всех остальных убило, а я осталась одна, совсем одна, а вокруг была смерть...

Она изливала душу, выговаривалась, а я мрачнел с каждой минутой. И что мне ей ответить. Она, конечно, молодец, солдат, после первого боя, да ещё такого, бывало и сильнее ломало. А она ничего, держится, гнётся, но не ломается. Но женщина на войне, вот так в первых рядах, а мне, может статься, её на смерть посылать. Нда, дилемма. А она продолжала: