Я вижу пламя

Ее слова вызвали у меня большую порцию слез, чем раньше. Я смотрела в глаза этой светловолосой женщины и не представляла, что смогу ей еще врать, говорить, словно мы будем с ней вместе и станем поддерживать друг друга.

Нет, черт побери, нет!

Она чудесный человек, пусть я и знаю о ней совершенно немного. Сара заслуживает быть счастливой, но не со мной. Я ни та, с кем она сможет в будущем смеяться за просмотром какой-нибудь комедии, говорить на обычные темы, обсуждать все в подряд, дарить тепло и делиться самым сокровенным.

Я. Не. Должна. Быть. В. Ее. Жизни.

Потому что в скором времени сведу концы с концами. Я не сумею долго существовать с виной, съедающей меня изнутри, тоской и ненавистью к самой себе.

Возможно, я поступаю глупо: собираюсь убежать от всего таким способом. И что? Разве у меня есть другой?

Не знаю…

Мне не хочется оставлять Сару одну.

Но придется.

Она была не так близка ко мне, поэтому, думаю, сумеет пережить мою потерю. Тетя сильная. Она справится. Да и тем более если я даже и в какой-то удивительный миг поменяю решение, останусь с ней, то до конца своей чертовой жизни я буду вспоминать тот день, проклинать, что тогда ушла, не смогла спасти родителей, которые сгорели. Я не смогу существовать с этими убивающими меня изнутри эмоциями и чувствами.

Я должна была погибнуть девятнадцатого апреля. А осталась жива.

Несправедливо…

Вообще несправедливо.

Если я покину этот мир, будет еще одна выгода — Саре станет легче. Ей не нужно будет тратить финансы на меня, уделять свое драгоценное время, пытаться подружиться со мной. Тем более, она скоро да встретит мужчину, которого полюбит, начнет жить с ним счастливо, потом он сделает ей предложение и они поженятся. А уже потом у них появятся дети. Сара забудет о слезах, несчастьях и что когда-то потеряла любимую сестру, ее мужа и племянницу. В душе этой женщины место тоски займет — радость.

Мой «уход» не нанесет тете большую рану на сердце, чем гибель моих родителей.

Она справится.

Она сможет это пережить.

Пусть я поступлю как полная эгоистка, но я должна умереть.

Я не позволю такому уроду ходить по земле и набирать полные легкие воздуха.

Ни за что.

Придется вновь соврать Саре, будто я смирилась с произошедшим и в моей голове не обитают мысли о самоубийстве.

— Спасибо, Сара, — поблагодарила ее я, сглотнув ком.

Я понимала, что произнесенное тетей не все было правдой. Например, она не сможет стать для меня ближе, так как большую часть времени пропадает на работе, выходные у нее редко. Максимум, за те дни, за которые я начну обдумывать свою смерть, мы с ней будем видеться мельком только по утрам, да поздно вечером перед сном, когда уже нужно засыпать…

Она кивнула ободряюще, разглядывая мои волосы.

— Я как увидела твою новую… стрижку, то вспомнила, что у тебя было до нее, а с этими воспоминаниями всплыли и другие, заставившие меня раскиснуть, — Сара ухмыльнулась и указала на мокрые глаза, охваченные слезами. — Селия, я знаю, что тебе сейчас сложно, но не нужно было отрезать волосы.

— У меня был еще один повод, — я приподняла спадающую прядь, показывая тете шрам, затем переместила палец на зарывшийся в негустой шевелюре ожог на левой щеке. — Длинные волосы, когда я пыталась ими закрывать лицо, постоянно не слушались, а короткие… совсем другое дело. Они идеально лежат по контуру лица и почти не спадают назад.

— Можно было бы мне сказать, что ты хочешь подстричься, а не заниматься парикмахерством самостоятельно, — оповестила Сара, осторожно сжав мое плечо.

Я не удосужилась ответом.

— Так, ладно, — она резко смахнула слезинки на уголках красивых глаз, обрамленных шикарными ресницами, затем, опуская медленно руки, с таким же темпом стала выдыхать. Успокоившись, продолжила: — Ничего не знаю, но завтра мы, кроме магазинов, заедем в одно местечко, где твои волосы нормально подравняют.

Я хотела было сказать: «Не нужно, Сара», как она меня опередила, с притворной угрозой подняв палец и прошипев:

— Даже не смей говорить «нет».

Так уж и быть…

Зато когда покончу с собой, буду трупом с отличной прической.

— Ладно, — сдалась я, не начав бороться.

— Отлично, — ее губы расползлись в улыбке. — А теперь пойдем, поедим, а то еда из псевдо «Макдональдса» остывает.

Я еле слышно ухмыльнулась, и тетя, положив ладонь на мою спину, подогнала меня вперед на кухню, сама последовала попятам. Когда мы насытили свои желудки непонятными салатами и жестким мясом, направились по комнатам.

— Спокойной ночи, Селия, — услышала я голос Сары из соседней спальни.

— Спокойной ночи, — немного улыбнувшись от того, что кто-то впервые за такой долгий срок пожелал мне подобного, сказала я, залезая под одеяло.

И эта ночь тоже не обошлась без слез. Вспомнив родителей, я расплакалась, отчего намочила всю белую подушку.

Глава 4

Проснулась я от ласкающих лицо солнечных лучей. Разлепив глаза, приподнялась и, зевая, осмотрела комнату.

Так непривычно было увидеть утром не угнетающие холодные стены больницы и доктора Карлайла с натянутой улыбкой, а простую, не пахнущую лекарствами спальню. Свесив ноги, я встала на пол и, прошествовав до двери, открыла ее, затем спустила вниз, на кухню, где Сара оценивала содержимое шкафчиков.

— Привет, — кинула тетя, доставая коробку хлопьев.

— Привет.

Я села за стол и не успела оглянуться, как передо мною появилась глубокая тарелка с ложкой, потом и Сара напротив с таким же набором посуды. Открыв пачку хлопьев, она наполнила ими свою и мою емкость. Молоко, выуженное из холодильника, также направилось в миски.

— Прости, — размешивая хрустящие шоколадные шарики, произнесла женщина. — Я толком-то не владею кулинарными способностями. Довольствуюсь либо хлопьями, либо готовой едой из «Taho».

— Ничего, — отмахнулась я. — Я… люблю хлопья. И вчерашние салаты мне пришлись по вкусу.

— Здорово!

Зачерпнув ложкой содержимое тарелки, я отправила ее в рот, хотя есть не очень хотела.

— Как ты себя чувствуешь?

Паршиво.

— Хорошо, — проглотив пищу, ответила я.

— Правда? Может быть, нам не помешал бы разговор? — предложила она, положив локти на стол и подперев ладошками подбородок.

— Думаю, не стоит.

— Как пожелаешь, — со смятением изрекла Сара, откинувшись на спинку стула. — Но если решись все же, то знай, я всегда готова поговорить с тобой об этом, — тише отрезала она, имея в виду произошедшее девятнадцатого апреля.

Прости меня, Сара, за всю ложь…

— Буду знать.

Позавтракав, мы сполоснули посуду и пошли по своим комнатам. Тетя мне вручила широкую бирюзовую футболку из своего шкафчика с не очень тугими джинсами и велела надеть. Послушно я облачилась в ее вещи, а затем, узнав, что ноутбук в спальне теперь мой, решила проверить почту за оставшееся время. Раньше, чтобы выйти из дома, я одевалась, словно на какую-нибудь вечеринку у бассейна и красилась как истинная шлюха, а сейчас мне не нужна косметика, потому что ей я не смогу ничего скрыть на лице. Благо, что волосы хоть немного теперь прикрывают ожог на щеке и шрам на лбу.