Я - вор в законе

– Поразвлечься решил? Я уже говорил, что здесь я высший суд. Никто вас не будет искать, ибо вас просто нет! Отсюда есть только два выхода – либо на тот свет, либо стать теми, кого я из вас делаю!

Юрьев посмотрел на Ковыля, который уже затих. Лицо было сосредоточенное, и казалось, будто он внимает каждому слову. Что знал о нем Юрьев? А ничего! Впрочем, так же как и о всех остальных. Это и к лучшему – не жаль расставаться с вещами, к которым не привык.

Валет тихо поскуливал, и Сержант, подавляя в себе брезгливость, прикрикнул:

– Умолкни! Да штаны завяжи потуже, чтобы не сорвали. – Он уберег его от худшего из позоров, однако какой дорогой ценой. – Позови остальных, устроим суд.

Через пять минут появились все тринадцать.

– Звал, Сержант?

– Звал. Сейчас у нас будет суд. Вы будете присяжные. Как решите, так и будет. Я вам и раньше говорил, что здесь у меня не должно быть никаких разборок. Вы все связаны единым делом, успех которого во многом зависит от вашего отношения друг к другу. И я говорил вам, что, если ослушаетесь меня, последуют самые жесткие санкции. И вот, полюбуйтесь! – кивнул Сержант в сторону бездыханного Ковыля. – Господь свидетель, я не хотел этого. Когда приходится стрелять в ближнего, это не радует. Но сегодня у нас особый случай. У двоих задымило. Я не пожарник, я – киллер. Понятно?

Шайтан стоял в углу комнаты и затравленно озирался. Он напоминал тигра, загнанного в угол.

Сержант продолжал:

– Ну так вот, я спрашиваю, что делать с этим? Говори, Рыжий!

– Мы же условились, – неопределенно повел он плечом и, подумав, добавил: – Я за строгое наказание.

– Теперь ты, Коновал, – спросил Юрьев детину с длинными руками.

– Наказать.

– Ты, Дрозд.

– Наказать.

С каждым произнесенным словом Шайтан как бы все дальше и дальше отдалялся от них. Пощады он уже не ждал, и ствол пистолета, направленный ему в лоб, был приговором.

– Слышал? Все присяжные за наказание. Если ты из мужиков собираешься делать баб, тогда кто будет выполнять мужскую работу? Но я тебе даю шанс выжить. Ты неплохо стреляешь, а мне нужно проверить себя. – Сержант положил «макаров» на стол. – Вот тебе пистолет. Мой в кобуре. Мне потребуется в два раза больше времени, чтобы расстегнуть кобуру, вытащить пистолет и пристрелить тебя. Тебе, Шайтан, нужно только руку протянуть. Это я называю игрой в ковбоев. Если я тебя не пристрелю раньше, чем ты возьмешь пистолет, значит, я ничего уже не стою и делать мне здесь больше нечего. Тогда у тебя будет право переступить через мой труп и сваливать отсюда. Это твой единственный шанс выжить. А теперь выбирай.

Шайтан молчал. Пистолет лежал на самом краю, ручкой к нему – достаточно было только протянуть руку. Шайтан был лучшим из его питомцев, и Юрьев знал, что если он возьмет «макаров», то уж не промахнется.

Юрьев ждал ответа. Дожидались ответа и все остальные. Шайтан отвернулся, скривил губы, а потом выбросил руку в сторону стола. Сержант мгновенно левой рукой расстегнул кобуру, правой выхватил пистолет и выстрелил прямо в лицо Шайтану.

– Вот видите, все решают секунды, – спокойно объяснил Сержант. Медленнее, чем следовало, вложил пистолет в кобуру. – Вы всегда должны быть готовы к выстрелу. Кто не успел – тот опоздал! Золотое правило. А теперь уберите эту падаль. Отнесите подальше в лес и заройте поглубже, чтобы никто не откопал. Сегодня вечером каждый получит оружие и будет носить его постоянно. С этого дня начнется более серьезная подготовка, и смотрите не перестреляйте друг друга.

Вечером в дверь к Юрьеву постучали. Он хлопнул себя по левому боку – привычка, отработанная годами, – пистолет был на месте. От этих вооруженных дурней всего можно ожидать. Однако другого способа, чтобы научить убивать, Юрьев не знал. Поэтому и раздал оружие.

У порога одна половица скрипела. Сержант осторожно обошел ее, прислушался, затем быстрым движением распахнул дверь. Это был Валет.

– Разрешите войти?

Поколебавшись, Сержант разрешил.

– Что случилось? – Он не спешил пригласить его присесть.

Юрьев всегда помнил главное правило: где не соблюдается дистанция – там развал.

– Я не могу больше здесь оставаться.

Это было для Юрьева полной неожиданностью.

– Так. Садись. – Интересно, как он представляет себе уход отсюда. – Расскажи, в чем дело?

– Здесь у нас в отряде половина зэков, и все смотрят на меня, как на опущенного. Завтра вообще не подадут руки и скажут, чтобы я уходил с общего стола. Кому я теперь нужен?

– Не торопись. Ты нужен нам, иначе тебя здесь не было бы. Да и обратной дороги, как ты знаешь, не существует, если только не торопишься к праотцам.

– Я могу незаметно исчезнуть.

– Тебе это не удастся. Я скрывал, но теперь могу сказать: по всему периметру расставлены мины-ловушки. Ты наверняка подорвешься на одной из них. Но даже если этого не случится, тебе все равно не жить. Тебя найдут. Если уйдешь, значит, засветишь нашу базу, а это не прощается. Где гарантия, что не расскажешь о нашей операции другим? – И уже недоуменно Сержант спросил: – И вообще, откуда ты здесь взялся?

Юрьев в первый же день обратил внимание на Валета. Если Шайтан был рожден для убийства, то Валет казался ему домашним животным, которое только волей нелепейшего случая затесалось в клетку к хищникам. У него были пухлые губы, румянец во всю щеку. Он вообще напоминал красную девицу. Сидеть бы ему возле мамки и жевать пряники. Сколько он таких насмотрелся! И креста не ставили на их могилах.

– Из Закавказья. Воевал практически во всех регионах, где неплохо платят. Я мог бы тоже похвастаться кое-какими достижениями. Если говорить честно, я устал. Никаких денег не хочу. Хотя Шайтан и хотел причинить мне зло, но я вдруг неожиданно прозрел и понял, что все это не для меня. Я смерть видел далеко, на расстоянии нескольких сот метров, а через оптический прицел она как бы и нереальна. А сейчас, когда увидел Шайтана с простреленной башкой, признаюсь откровенно, мне стало страшно. Боюсь, когда-нибудь мои мозги вот так же разлетятся по полу, и на них будут наступать грязными ботинками.

– Но ты пришел сам, никто не тянул тебя насильно.

– Да, сам. Мне сказали, что обеспечат меня работой на всю оставшуюся жизнь, а кто знает, где эта оставшаяся жизнь? Может, уже сейчас для меня загнали пулю в ствол винтовки. Сколько я проживу? Год? Два? Мне хочется нарожать детей, понимаете.

– Поздно ты спохватился, парень. Удивляюсь, как с такой чепухой в голове ты так долго таился. Ничем не смогу тебе помочь, разве только кое-что посоветовать. Держи язык за зубами, иначе тебе просто не жить! И первым тебя на тот свет отправит разлюбезный наш хозяин.

Юрьеву сделалось по-настоящему жаль этого недотепу.

– Он глазом не моргнет, если ты заронишь хоть какое-либо сомнение. И, поверь, даже не вспомнит, что был такой малый по кличке Валет. И если кое-что я делаю иногда из-за денег, некоторые – просто ради собственного удовольствия... А теперь иди и голову мне не морочь.

Валет с трудом поднимался, будто врос в мягкое кресло.

– До свидания, Сержант. – Он осторожно прикрыл за собой дверь.

Ровно в пять утра Юрьев построил свою команду. Заспанные недовольные лица выдавали все мысли. Каждый воспринимал набор в группу как прогулку в лес. Кто же знал, что здесь придется еще вытягиваться и перед Сержантом. Юрьев стоял перед ними в пятнистом комбинезоне, который был для него своеобразным талисманом. Он не расставался с ним уже пять лет.